Книга Садовник - Стефани Бодин

— То же самое.

— Тютелька в тютельку. — Джек положил бумаги на стол. — Похоже, в «Тро-Дин» заставляют увольняющихся заучивать это наизусть. Есть еще кое-что. — Он постучал пальцем по экрану компьютера. — За двадцать два года, что «Тро-Дин» работает в Мелби-Фоллз, от них уволился тридцать один сотрудник. Кроме того что о своем бывшем работодателе они в один голос твердят одни и те же слова, их всех — за исключением одного — еще кое-что объединяет.

— Что же?

Джек затарабанил по столу:

— У каждого в течение семи месяцев после увольнения родился первый ребенок.

Я не понял:

— Они увольнялись, потому что ждали детей?

— В случае с мужчинами — детей ждали их жены.

— Действительно странно.

Вряд ли мы с Джеком могли разобраться самостоятельно — слишком уж все было запутано.

— Ты думаешь о том же, о чем я? — спросил он.

— Нужно везти ее обратно?

Джек отхлебнул кофе:

— Про судьбу ты мне заливал, да?

— Прости. Я в самом деле хотел ей помочь.

Он кивнул:

— Ясно.

— Надо было тебя послушаться… — Я вздохнул. — Поедем завтра с утра пораньше?

— Да. А теперь поспим немного. Заодно подумаем, что соврать шефу, чтобы меня не уволили.

Послышался шум.

— Это девчонка? — спросил Джек.

— Наверное. Пойду, проверю.

По дороге я заглянул в ванную, прополоскал рот, а потом на цыпочках отправился к ней. Стук костяшек пальцев по деревянной двери прозвучал как раскат грома.

— Можно?

— Входи.

Она сидела на кровати и смотрела в окно на луну.

— Как ты?

— Больше не могу их слушать.

— Кого?

Девчонка согнула колени и уронила на них голову, затем стала раскачиваться вперед-назад:

— Мне больно, больно…

Я подошел и присел рядом. Протянул руку, но так и не посмел ее коснуться.

— Что у тебя болит?

— Голова. Без них в ней пусто. Мне нужен свет.

Я потянул шнур ночника. Она отпрянула от меня, глаза расширились от слепящего света.

Я замер:

— Испугалась? — Ничего удивительного, люди и раньше пугались моего лица.

Она замотала головой:

— Наверное, я просто медленно привыкаю. Ко всему новому.

Раздумывая, что бы такое сказать, я теребил нитку, вылезшую из нижнего края рубашки. Затем меня осенило: а почему бы не спросить у нее все, что меня интересует?

— Можешь рассказать, откуда ты?

Девчонка наклонила голову влево, а глаза скосила вправо. Если человеку дать задачу на умножение, он будет смотреть влево, а если спросить у него то, о чем он знает, но не помнит, он обязательно посмотрит вправо. Так я понял — она вспоминает. Или, по крайней мере, пытается вспомнить.

— Я была в седьмом ряду сзади, третья с конца.

— В «Гавани»? — Я ничего не понял. — Вы просто сидели на диване. Все вместе.

— Нет. — Она снова опустила глаза, очевидно что-то припоминая, а когда подняла голову, ее голос звучал решительнее, словно она была уверена в своих словах. — До «Гавани». Я была в седьмом ряду сзади, третья с конца.

Я ничего не понимал, но боялся заговорить — вдруг вообще замолчит?

— Место не имело значения. Состояние у нас было одинаковое. Спокойные и безмятежные, все как один. — Девчонка улыбнулась и положила руку на грудь. — Мир и покой — вот и все, что мы знали. Я… мы… были всем довольны. Не знали ни страха, ни печали… — Я ждал продолжения. — Мы дышали все как один. И двигались все как один. И думали все как один. — Она закрыла глаза и продолжила, словно услышав напев, к которому следовало присоединиться: — Слабости не будет. — Внезапно ее глаза широко распахнулись. — Время пришло. Я чувствую.

— Что чувствуешь? — не удержался я.

— Того, кто рядом с дверью. Сначала вздрагивает он, затем слабый трепет охватывает ряд за рядом. Доходит до меня. Я тоже вздрагиваю. И знаю…

— Что знаешь? — прошептал я.

Она сглотнула:

— Что идет Садовник.

Ее глаза расширились, одной рукой она схватила меня за рубашку и притянула к себе.

Я старался не думать о том, что ее лицо так близко, — я даже чувствовал теплое дыхание.

— Ты вспомнила.

Она на секунду прикусила губу.

— Не все. Лишь какую-то картинку…

На ее идеальные губы я смотрел бы вечно, но заставил себя оторваться и снова взглянуть в глаза:

— Наверное, тебе нужно время, чтобы вспомнить остальное?

Как же мне не терпелось узнать обо всем немедленно! Я хотел, чтобы она рассказала о себе прямо сейчас!

— Наверное. — Она кивнула, отпустила мою рубашку и взяла меня за руку.

Ее ладонь была мягкой и теплой. Ногти не очень длинные, аккуратно подстрижены. Внимательно их разглядывая, чуть ниже белых кончиков я заметил линии другого оттенка белого, как годовые кольца у деревьев. Такие я видел на ногтях у мамы, когда однажды она подхватила какое-то вирусное заболевание. Девочка перенесла травму; возможно, шрамы на ногах тоже с этим связаны.

Я пристально посмотрел на нее:

— Тебе обязательно нужно поспать.

Она поморгала, потом улеглась, так и не отняв руку:

— Останешься со мной?

— Хочешь, чтобы я остался?

— Да.

Ее веки опустились.

Я потянулся к выключателю, но она тут же распахнула глаза и сжала мою руку:

— Пусть горит. Не люблю темноту.

— Ладно.

Не выпуская ее руку, я скользнул на пол, положил голову на кровать и стал рассматривать ее профиль. До этого я ни разу в жизни не держал за руку девочку.

В глубине души я безумно радовался, что со мной эта странная красивая девочка чувствует себя защищенной. Однако кем я был на самом деле: ее защитником или похитителем? Правдива ли ее история о том, где она жила до «Гавани»? Меня так и подмывало позвонить маме, выведать у нее все.

С другой стороны, я не желал ничего знать. Забыв обо всем на свете, я наслаждался моментом. Как только реальность напоминала о себе — когда я вспоминал, что не знаю, кто за ней гонится и даже насколько сильно я влип, — иллюзия разбивалась вдребезги. Возможно, девочка каким-то образом и связана с «Тро-Дин», а может, мы с Джеком просто себе навыдумывали. Утром отвезем ее назад, и на этом все.