Книга Пятиборец - Сергей Антонов

—Посмотрим, что представляет собой этот Брюс на деле, — сказал сам себе Беверидж, возвращаясь в любимое кресло у камина. — Сердце вещует, что этот малый не так прост, как это кажется старине Фарнаму.

* * *

Андрей возвращался из зала судебных заседаний в состоянии тихого бешенства. Вся его вина заключалась лишь в том, что он не по своей воле оказался в чужом мире, но его никто и слушать не хотел. Он искал хотя бы минимального понимания, вместо этого его обвинили в пособничестве гирудам и принадлежности к секте, о существовании которой он до сегодняшнего дня даже не подозревал! Чертовы попы сплели вокруг него такую густую паутину!

Брюсов сел на соломенную постель и погрузился в раздумья. Надо защищаться! Надо доказать свою невиновность! Но как это сделать? Ему пришло в голову, что правильнее всего было бы обратиться к высшим чинам Трибунала Экзекуции, минуя простых исполнителей, которые действуют, как механизмы, и не собираются вникать в нюансы его дела. Придя к такому выводу, он бросился к двери и принялся молотить в нее руками и ногами, надеясь вызвать кого-нибудь из начальства. Это продолжалось довольно долго. Никто ему так и не открыл. Отчаявшись, Андрей растянулся на соломе и попытался уснуть. Наступил вечер, потом ночь, потом утро.

Наконец, ближе к полудню, лязгнул засов. Дверь распахнулась. На пороге стоял розовощекий толстяк в мешковато сидевшем сером камзоле, но зато с красиво повязанным шейным платком под двойным подбородком. Из-за его плеча выглядывал суровый экзекутор с алебардой, подобной той, с которой Брюсову уже довелось так неудачно познакомиться при аресте в трактире.

—Великий Экзекутор соблаговолил лично разобраться в вашем деле, — произнес толстяк и расплылся в насмешливой улыбке. — Пожалуйте, сударь, за мной.

Андрей молча подчинился. В коридоре без окон, куда его вывели, на равном расстоянии друг от друга стояли мрачные алебардисты в начищенных до блеска морионах и кирасах поверх серых сутан. Мысль о побеге Брюсов отбросил сразу, слишком много вокруг стражников, да и непонятно было, куда бежать. К тому же он безоружен. Они долго плутали по напоминавшим лабиринт коридорам Трибунала, пока, наконец, не остановились у одной из окованных железными скобами дверей. Стражник открыл ее и не слишком любезно толкнул Андрея рукой в спину. Пленник вошел в комнату — в ней никого не было, а выглядела она как кабинет государственного деятеля очень высокого ранга. Дверь за Брюсовым захлопнулась, он остался один.

В ожидании хозяина кабинета, он принялся рассматривать помещение. Оно было прямоугольным, в два окна. Одну из стен занимали книжные полки. На противоположной стене висели белый стяг и гобелены с изображением прекрасной девушки с золотистыми волосами. У него не осталось сомнений — это и есть та Дева, о которой здесь говорят с таким почтением. Судя по всему, она была здесь тем же, что Христос в его мире. Он присмотрелся к изображениям и понял, почему лицо Девы кажется ему таким знакомым. Он уже видел его! Правда, в чудесном храме, где он побывал в своих видениях, лицо это было полупрозрачным. Однако сомнений не оставалось — божество, которому поклонялись в этом мире, почему-то пригрезилось именно ему, совершенно постороннему человеку, пришельцу!

Размышления Андрея были прерваны самым неожиданным образом — ряд книжных полок бесшумно отъехал в сторону, открыв потайной ход. Из темноты, прихрамывая, вышел наголо обритый высокий человек в серой сутане. У него было бледное лицо, вокруг глаз залегли синеватые тени, а голубые глаза сияли внутренним светом.

—Любуетесь моими гобеленами? — Великий Экзекутор приветливо улыбнулся и незаметным движением руки вернул полку на прежнее место. — Они того заслуживают. Вот этот с овечками подарил мне сам король Уорвик. Над ним немало потрудились самые искусные златошвейки Уайтроуза. Второй, с Девой-Воительницей, подарок благодарного купечества Ноулдона. А вот этот, с нагорной проповедью, когда-то украшал келью Теофила, знаменитого отшельника и пророка. Все это наглядные доказательства божественного происхождения Пресвятой Девы Маргариты. Вы со мной согласны, господин Брюс?

Андрей помедлил, старательно подбирая нужные слова. Не ляпнуть лишнего. Ему было понятно, что от сказанного им сейчас зависит его дальнейшая судьба.

—Как прикажете обращаться к вам, милорд? — спросил он, чтобы оттянуть ответ и успеть выбрать тактику защиты.

—Я — Великий Экзекутор Священного Трибунала Церкви Пресвятой Девы Маргариты, архиепископ ноулдонский Иеффай Беверидж. Говорите мне «ваше милосердие».

Брюсов с благодарностью кивнул и смиренно произнес:

—Ваше милосердие, этот ангельский лик сам по себе является однозначным доводом божественной сущности Девы Маргариты. Я совершенно не сомневаюсь, что истинная вера не нуждается в доказательствах, ибо Пресвятая Дева заслуживает поклонения в любом месте и в любое время на этой грешной земле.

—Достойный ответ неглупого человека, — с довольным видом кивнул Беверидж, занимая место за своим столом. — По одному вашему виду, юноша, я понял, что старина Фарнам сильно вас недооценивает. Значит, вы искренне веруете в Деву-Заступницу и, что из этого следует, отрицаете свою принадлежность к ереси круцифериан?

—Верую в Пречистую Деву, ересь отрицаю всецело и полностью, ваше милосердие.

Андрей мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Страх — великое дело. Он заговорил так, словно большую часть жизни провел в монастыре, а не в манежах и спортивных залах.

—Тогда потрудитесь объяснить, откуда у вас имперские монеты с именем безбожного гируда Эдуарда и крестом Круцифера? Гольдены получены вами от их императора? За что он вам заплатил?

Брюсов уже сообразил, что от креста следует открещиваться любой ценой. Здесь все связывают с неким Круцифером, судя по всему, весьма опасным и неприятным типусом, достаточно известным, чтобы угодить на монеты. Целая империя кровососов — это уже слишком. Тем более что иметь к ней отношение здесь явно не рекомендуется.

—Монеты оказались у меня случайно, ваше милосердие. Я нашел их на мостовой.

Беверидж расхохотался. Затем промокнул батистовым платком выступившие на глазах слезы.

—Вы так славно начали, Эндрю, и я не ожидал, что вы ударитесь в ложь.

—Вы хотите правды?

—Только правды, Эндрю. Хочу и жажду.

—Хорошо.

Андрей уже и сам понял, что единственный способ добиться от Великого Экзекутора понимания и помощи — это рассказать все без утайки. С самого начала. Этот человек все поймет. Недаром его глаза светятся умом и благожелательностью. И улыбка у него, несмотря на истощенный вид, такая ласковая, почти отеческая. Достаточно быть правдивым, чтобы убедить Великого Экзекутора в том, что все гораздо сложнее и одновременно проще, чем ему кажется. Беверидж должен поверить, то пленнику мало просто уйти отсюда, его удовлетворит только полное оправдание.

И Андрей заговорил, опуская лишь подробности своей московской жизни. Рассказал об Англии и Лондоне, о том, как неведомая сила заставила его пойти за вороном. О подлом нападении на отца в Ист-Энде. О холоде и мраке, окутавшем место преступления. О двух негодяях, нанесших ему рану, и попытках злобного ворона ускорить смерть раненого. Повествуя о завершившемся перемещением в пространстве и времени рукопожатии, Брюсов показал зигзагообразный ожог на правой руке. Все это время он внимательно следил за выражением лица экзекутора. Сначала тот снисходительно улыбался. Затем нахмурился, а когда Андрей дошел до описания храма, чудесного Плата и голубых глаз с красными зрачками, неожиданно грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнули свитки и чернильница с гусиным пером, а колокольчик серебристо звякнул.