Книга Бархатный ангел - Николь Фокс

драться, как обычно. Но она также опасается быть слишком близко ко мне.

Математика у нас всегда одна и та же: близость плюс гнев равняется взрывному сексуальному напряжению. Она думает, что может изменить этот расчет. Что она может установить для себя границы, чтобы предотвратить неизбежное.

Или, может быть, эти границы для меня.

Это не имеет большого значения, я полагаю. В любом случае, долго они не протянут.

— Поднимись наверх и отдохни.

— Перестань командовать мной.

— Если ты не хочешь, чтобы тобой командовали, kiska, мне не следовало звонить.

— Иди нахер, — хрипло говорит она. Мудро, она не ждет, пока я отомщу. Она поворачивается ко мне спиной и торопливо поднимается по лестнице.

Я жду, пока она завернет за угол, и смотрю на Богдана.

Он неторопливо идет вперед с веселой улыбкой. — Итак, вы двое готовы к еще одному отличному началу.

— Что у тебя есть для меня?

Улыбка сползает с лица Богдана. — Сообщение, — говорит он. — От Максима.

— Ты, черт возьми, серьезно? — Я рычу. — Чего он хочет от меня сейчас?

— Вообще-то сообщение не для тебя, — уточняет Богдан. — Это для… Камиллы.

Я хмурюсь. — Он знает, что она со мной?

— Видимо. Логично, что он предположил, что она была с тобой.

— Но так скоро? — Я спрашиваю. — Единственный человек, который точно знает, где Камила… это Эрик Келлер.

Богдан читает мое выражение. — Думаешь, нам стоит за ним присматривать?

— Два глаза. Вся эта рутина «озабоченного старого парня» может быть просто для галочки.

— Я в деле, — уверяет меня Богдан.

— Отлично.

— Ты собираешься рассказать ей? — спрашивает он, вглядываясь в мое выражение лица.

— У нас сегодня ужин. Я мог бы сказать ей… в зависимости от того, как пойдет этот разговор.

— Может быть, нам не стоит выкладывать острые столовые приборы.

Я фыркаю. — Я могу справиться с ней.

— Ой, не знаю, — говорит Богдан. — Она дает тебе шанс выиграть. — Я закатываю глаза, когда он пытается подавить смех. — Но ты же знаешь, что я не это имел в виду, когда спросил, говорил ли ты ей. Ты должен сделать это раньше, чем позже, брат. Некоторые вещи нельзя держать в тайне вечно.

Я напрягаюсь. В этих стенах есть секреты. Но вопреки тому, что может думать Богдан, я намерен скрывать их до тех пор, пока не придет время.

— Как дела? — спрашиваю я вместо того, чтобы вмешиваться.

— На данный момент, я думаю, все в порядке, — говорит Богдан. — Мама заботится о вещах.

На этот раз я рад, что она рядом. И, судя по облегчению в глазах, Богдан тоже.

— Скрываться от нее довольно сложно, — отмечает Богдан.

Я бросаю на него раздраженный взгляд. — Ты как собака с костью. Я знаю, что это такое и что это значит, sobrat. — Я выхожу в коридор и направляюсь в свой кабинет.

Богдан следует за мной, шагая рядом со мной. — Эй, ты же знаешь, что я на твоей стороне. Всегда. Но эта ситуация… уникальна.

— Я в курсе.

— Я не хочу, чтобы дерьмо попало в вентилятор.

— Ты совсем меня не знаешь? — Я спрашиваю. — С каких это пор я теряю контроль?

— Это займет всего один раз, старший брат, — мягко говорит он.

Я нетерпеливо качаю головой. — Не со мной.

7

КАМИЛА

Мое сердце быстро бьется, когда я прижимаюсь спиной к стене. Я слышу голос Богдана, но не вижу ни одного из них. Надеюсь, это означает, что они меня тоже не видят.

Максим знает, что я здесь. Эта мысль снова и снова проносится в моей голове, как барабанный бой. Тот факт, что он знает, где я, беспокоит меня меньше, чем тот факт, что Исаак может решить скрыть от меня свое сообщение.

Дело не столько в том, что содержит сообщение, сколько в принципе. Я просто не хочу снова быть пешкой. Я отказываюсь позволять собой управлять и манипулировать собой.

Ирония в том, что, несмотря на это, я решила позвонить Исааку.

Но теперь я думаю, не совершила ли я ужасную ошибку.

— …не то, что я имел в виду, когда спросил, рассказал ли ты ей.

Мои уши напрягаются, чтобы уловить каждый вздох между каждым словом. Что еще он скрывает от меня?

Я разочарована, когда Исаак отвечает. — Как дела? — спрашивает он, уклоняясь от вопроса.

Я придвигаюсь немного ближе, надеясь, что гладкие деревянные половицы под ногами не заскрипят и не выдадут меня.

— На данный момент все в порядке, я думаю… осторожно… — Я улавливаю только последнюю часть этого предложения, но не рискую подойти ближе.

Если я это сделаю, они обязательно заметят, как я нависаю над ними.

— Довольно сложно скрывать от нее… — Голос Богдана низкий, но не такой глубокий, как у Исаака. Я не совсем уверена, но могу поклясться, что улавливаю небольшую долю беспокойства в его тоне.

Я теряю следующую фразу Исаака, когда они удаляются вглубь дома, оставляя меня в поисках продолжения.

Я рискую двигаться вперед — и в награду получаю несколько слов, брошенных ветром. — …Эта ситуация… уникальна… — Это не совсем важная подсказка. Но одно я знаю точно: письмо Максима — не единственное, что Исаак скрывает от меня.

Этот наивный, полный надежд, влюбленный голос в моей голове говорит мне держаться.

Может, Исаак просто ждет подходящего момента, чтобы сказать мне. Может быть, он планирует рассказать мне сегодня вечером за ужином.

Вот и все. Это должно быть так.

Вздохнув, я оставляю их позади и следую его указаниям в свою комнату на третьем этаже. Моя первая мысль, когда я вхожу: это слишком.

После трех недель в крошечной обувной коробке с Руди и Лилиан я даже не знаю, что делать с собой во всем этом пространстве.

В то время как усадьба Воробьевых в Лондоне была пышной и богато детализированной, это место скудно по цвету и брутально минималистично. Как и в фойе, черное стекло и нейтральные цвета сияют, как бриллианты. У меня такое чувство, будто я потерпела крушение в столице чужого королевства.

Странно, я не вижу ни шкафов, ни платяных шкафов. Я хмурюсь и медленно иду по периметру комнаты, позволяя кончикам пальцев скользить по холодным гранитным стенам.

Внезапно мой палец за что-то зацепился. Самая маленькая деталь. Я вглядываюсь поближе — затем, руководствуясь интуицией, нажимаю на нее.

Я чуть не вскрикиваю, когда кнопка нажимается. Я отскакиваю назад, когда в, казалось бы, бесшовной каменной стене появляется прямоугольная трещина толщиной с волос, и вдруг появляется дверь, где раньше ничего не было.

Продолжая двигаться осторожно, толкаю дверь ладонью.