Книга Карта убийцы - Ребекка Торн

накаченные мышцы в натянутые жилы.

– Глупо, правда? – смущенно улыбнулась Сабина. – Не беспокойтесь, я совершенно рациональна. Даже если дверь открыта, я разберусь с этим при помощи логики.

– Просто помните, что это ваш мозг играет с вами такие шутки, – сказала Блю. – Я сейчас так всегда поступаю.

– А было время, когда вы поступали иначе?

– Когда я была маленькой, – пожала плечами Блю. – Но какой ребенок не верит во всякую чепуху?

Они поднялись наверх. От лестничной площадки в обе стороны отходил коридор. В полумраке бледно-зеленые стены выглядели мертвенно-серыми, а двери комнат казались мраморными надгробиями.

Все двери были закрыты.

– Сегодня мы можем спать спокойно, – заметила Сабина.

Блю захотелось узнать, в какой комнате живет Милтон.

– Я вымотан до предела, – сказал Джего. – Даже не могу взять в толк, в чем дело. Вы полагаете, это свежий воздух? Я хочу сказать, я сегодня почти не был на улице, но, наверное, он все равно проникает в дом, да? Никаких машин, никаких выхлопных газов… Говорят, от свежего воздуха… – Он зевнул, прикрывая рот ладонью. – О господи… Увидимся утром, да?

Они пожелали друг другу спокойной ночи, и женщины проводили Джего взглядом.

– Слушай, как насчет того, чтобы немного выпить? – понизив голос, предложила Сабина. – У меня есть виски. Я боялась, что наши вещи обыщут и его найдут. Ума не приложу, как я без него смогу заснуть в такую рань – я хочу сказать, сейчас всего десять часов! Ты можешь в это поверить? Ну так как, хочешь?

Внизу миссис Парк напомнила мужу запереть входную дверь. Тот шумно вздохнул.

– Может быть, завтра? – сказала Блю, боясь обидеть Сабину категорическим отказом и не желая признаться в том, что она почти не пьет, а крепкие напитки вообще не любит.

– Ну хорошо, – сказала Сабина. – Ловлю тебя на слове. – После чего она скрылась в своей комнате.

Пройдя к себе, Блю закрыла дверь и попыталась представить себе, что делает за стеной Сабина. Правильно ли она поступила, отказавшись от предложения выпить вместе и тем самым упустив возможность завести подругу? Станет ли Сабина пить в одиночку?.. Остановившись, Блю твердо приказала себе перестать строить догадки.

Она разделась, сполоснула лицо, почистила зубы, после чего усталость обрушилась на нее со всей силой. Блю напомнила себе, что дорога была дальняя, и вообще день выдался длинным.

Свет лампы выхватывал деревья за окном, и больше ничего не было видно: тучи скрывали звезды, превращая ночную темноту в кромешный мрак. Погоду не было видно, но зато ее было слышно. Блю прислушалась к тому, как ветер терзает кроны деревьев, носясь по лесу словно обезумевший. Ей показалось, будто она также услышала шум вышедшего из берегов ручья.

Звуки проследовали за ней в постель, заразив мысли. Они напоминали не столько шум разлившейся воды, сколько гул оползня, словно грязь, ил и камни стремительно неслись по руслу, прокладывая себе путь сквозь лес и в голову Блю. Этот шум стал звуковым сопровождением ее сна, порождая зрительные образы.

Камни впились в землю, выкорчевывая корни, высвобождая их, и вот теперь они вывернули деревья. Они выдернули их из земли на целый фут и понесли, березы, ольху, орешник и буки стройными рядами вдоль русла ручья, выплеснулись из берегов и доставили свой живой груз к дому. Ветви деревьев вытянулись вперед, их рассеченные молодые листья и тонкие прутья согнулись пальцами; одни манили Блю, другие хватали ее, некоторые выхватывали булыжники из каменной реки и бросали их в окно ее комнаты.

Они разобьют стекло; они вторгнутся к ней в кровать; они поднимут ее своими многочисленными руками и швырнут в каменный поток, скормят бесчисленным ртам бесчисленных деревьев.

Нет, не деревьев.

Из-за деревьев появились разинутые пасти, источающие слюну, послышался лай. Плотно сомкнувшиеся стволы деревьев образовывали тюремную решетку, скрывающую животных, но Блю знала, что вздыбленная шерсть окажется черной, и глаза окажутся черными, а разинутые пасти откроют черные десны, полные острых зубов.

Снова раздался лай, и Блю проснулась и резко уселась в незнакомой кровати, в слишком белой комнате. Голова кружилась и гудела, рот превратился в пересохшую пустыню. Блю вытерла белой простыней пот с лица и шеи и потянулась за телефоном, чтобы узнать время, но затем вспомнила, что телефон заперт в сейфе. Поправив простыню, Блю решила, что скрежет, который она слышала, был порожден трением накрахмаленной ткани, а головную боль вызвал приснившийся ей кошмарный сон.

Звук повторился: теперь он раздался не снаружи, а внутри: царапанье когтей по дереву.

Когти царапали дверь в спальню, но не в спальню Блю.

В спальню Сабины?

Блю соскочила с кровати, подстегиваемая адреналином, и выбежала в коридор.

Ничего.

Коридор – холодный склеп, воздух возмущен распахнувшейся дверью, учащенным дыханием и дрожью Блю.

Рассудив, что ей все это показалось, Блю решила не обращать внимания на отдаленный лай. Лисица или какое-нибудь другое ночное животное. Это же сельская местность, чего еще ожидать?

Вернувшись к себе в комнату, Блю собралась закрыть дверь и тут услышала снова. Громыханье дверной ручки и скрип петель. Она вытянула шею, чтобы выглянуть в коридор.

Милтон. Он вышел из комнаты в дальнем конце и запер за собой дверь. Ключ загремел в замке. Ходунков у Милтона не было, вместо этого он опирался рукой о стену, чтобы сохранять равновесие. Блю услышала его хриплое дыхание.

Нырнув обратно в комнату, она услышала, как Милтон осторожно прошел к лестнице. Если это его комната, зачем он из нее вышел? В каждой комнате имелся свой санузел, в каждой комнате стояли бутылки с водой. Напрягая слух, Блю проследила за тем, как Милтон мучительно медленно спустился вниз.

Он что-то забыл там? И теперь ищет?

Следом за шагами послышался шорох бумаги, возможно, страниц книги. В этих движениях, в этих звуках сквозила какая-то нервозность. Через несколько минут открылась и закрылась дверь в зал.

Наверное, Милтон не может заснуть.

От усталости у Блю гудела голова, мысли ее беспорядочно суетились. Вернувшись в кровать, она какое-то время лежала неподвижно, полная решимости не зацикливаться на этом и не делать скоропалительных выводов. Затем она укрылась вторым одеялом и наконец согрелась, а мышцы успокоились и расслабились. Блю приготовилась к долгой бессонной ночи, но заснула практически сразу же.

Сон ее был без сновидений и таким глубоким, что собаки, деревья и старик оказались начисто забыты, а оставленный им в голове туман рассеялся только после того, как она на следующее утро приняла душ.

Сегодня суббота, подумала Блю, втирая в кожу увлажняющий крем. В понедельник будет ровно три года с тех пор, как она в последний раз видела свою мать. И столько же с тех самых пор, как она видела Боди и Арлу.

Блю расшторила окна, и дождевые тучи были тут как тут, как и ольхи, и березы. Ветер сорвал с деревьев сережки,