Книга Герой Рима - Дуглас Джексон

в каждом углу скатной крыши. Храм стоял в центре обнесенной стеной территории примерно в ста пятидесяти квадратных шагах со входом в середине южной стены, которая была отодвинута от линии главной улицы. Участки под застройку и огороды были усеяны вокруг участка, но изоляция только подчеркивала огромные размеры строения. Заинтригованный, Валерий оставил своих офицеров, чтобы организовать штаб когорты, и подошел к передней части участка, чтобы рассмотреть поближе. Здесь стена была ниже, и он мог видеть массивное здание целиком. Его учили восхищаться уравновешенной симметрией и совершенством формы прекрасной архитектуры, и в храме божественного Клавдия он обнаружил, что это проявляется в месте, которого он никогда не ожидал.

— Замечательно, не правда ли? — Он повернулся и увидел высокую лысеющую фигуру в белоснежной тоге, стоящую позади него. Мужчина самодовольно изучал его. — Император прислал архитектора из Рима для надзора за строительством, и каждая унция мрамора была доставлена сюда из каменоломен в Карраре. Он похож по конструкции на храмы в Немае и Лугдунуме в Галлии, больше первого, но немного меньше второго. Тиберий Петроний Виктор, квестор и советник совета, — представился он.

Валерий улыбнулся, показывая, что он впечатлен, но что-то в голосе мужчины − какая-то ненужная надменность − раздражало его. Он понимал гордость, но Петроний как будто хотел, чтобы он поверил, что он лично заложил каждый камень.

— Трибун Гай Валерий Верренс из Двадцатого легиона. Я возглавляю отряд Первой когорты. Мы расположимся здесь на зиму.

Петроний, в свою очередь, улыбнулся, обнажая множество белых зубов, которые были настолько неестественно совершенны, что могли принадлежать другому, гораздо более молодому человеку. — Я, конечно, знал о твоем приезде. Я сам служил в штабе Второго. — Слова сопровождались определенной интонацией, которая дала Валерию понять, что их статус среди класса всадников примерно одинаков, но также вызвала интригующий вопрос в уме молодого человека. Обычно квестор служил в аппарате прокуратуры два года, но Петроний производил впечатление постоянного члена городской бюрократии. — Как видите, у нас здесь много дел. Колония должна быть гордостью Рима, но мы только начали. Вначале нас поощряли к амбициозности, возможно, чрезмерной. Проекты были начаты, но так и не завершены должным образом, общественные здания сданы в эксплуатацию, но так и не построены. Ветераны, — по его тону было ясно, что он не хочет быть включенным в их число, — предпочитали тратить свои деньги и свое время на землю. Даже тогда мы могли бы добиться успеха, но храм…

Естественно, когда император приказал построить храм, который будет носить его имя, каждый сестерций, каждый динарий и каждый аурей должны были быть посвящены ему. Такие средства, конечно, можно было привлечь, но было негласное признание, что для этого нужен человек посмелее, чем Петроний.

— Тем не менее, как вы говорите, это прекрасно, — вежливо сказал Валерий.

Петроний натянуто улыбнулся. — Вы приглашены присоединиться к нам завтра в восьмом часу, в зале на избирательном участке. — Он указал на дверной проем в восточной стене.

Валерий кивнул в знак согласия. — Буду рад присутствовать.

— Когда ваши люди будут готовы приступить к работе? Как я уже сказал, здесь много дел, и скоро начнутся дожди.

Валерий понял, что Петроний ожидает от его легионеров выполнения строительных работ в самой Колонии, и чуть не рассмеялся. — Простите, квестор, — сказал он, позволив своему голосу обрести раздражение. — Мои люди – солдаты, а не строители домов. Они выполняют военные проекты. У нас есть приказ на ремонт дорог и мостов к северу отсюда. — Кратко кивнув и в последний раз взглянув на храм, он вернулся к своим людям.

Глава VI

Три часа спустя Юлий пошатываясь вошел в административную палатку когорты и обнаружил Валерия, сидящего в свете лампы за своим складным столом с дощечкой для письма перед собой и стилосом в руке.

— Прошу прощения, трибун, я так понял, что вы остановились в городе. Если бы я знал…

Валерий посмотрел вверх. — Извинений не требуется, Юлий. Это именно то, что я собирался сделать, но я хотел посмотреть, как люди устроились, и я поехал навестить кавалерийскую алу во вспомогательном лагере на юго-востоке. Это фракийцы, которые живут здесь с начала вторжения, и их префект — очень добросовестный молодой человек — Бела, сын одного из их племенных вождей. Его солдаты показали мне несколько трюков на лошадях, от которых волосы встали дыбом. Завтра будет достаточно времени, чтобы подыскать жилье. Сегодня я буду счастлив провести ночь в палатке.

— Фалько…

— Фалько – необычный офицер.

— Хороший офицер. Лучший.

Валерий принял невысказанный упрек. — Мне сказали, что у него под командованием три тысячи человек?

Юлий покачал головой. — Возможно, номинально, но он называет цифру меньше, ближе к двум тысячам. Но две тысячи ветеранов, которые когда-то были сливками легионов. Ополчение Колонии. Они не похожи на настоящих солдат, согласен. Но это не делает их плохими солдатами. Я служил со многими из них. Пока они могут ходить и носить меч, они могут сражаться.

— Если только ты не попросишь их идти далеко.

Юлий рассмеялся. — Да, я не хотел бы пройти с ними больше мили. Но я рискну предположить, что они все еще хороши, и они будут стоять. Вот увидите.

— Я посмотрю?

— Он − Фалько − просит вас осмотреть их. Он устроит им смотр в субботу на старом кавалерийском поле у реки. Вы согласны, командир? — В голосе Юлия был намек на призыв, и Валерий понял, что Фалько ищет шанс проявить себя и своих людей. До субботы оставалось пять дней: достаточно времени, чтобы отполировать доспехи и наточить мечи.

— Конечно. Каким он был… как офицер?

— Полный ублюдок. — Юлий снова рассмеялся. — Но самый крутой, самый стойкий ублюдок во всей римской армии. Он бы вам понравился.

— Думаю, он мне нравится.

— Теперь он виноторговец. Богатый. Он поставляет вина из Фалернии и продает их британским аристократам и легионерам на юге. Хороший человек, с которым приятно иметь дело. — Слова прозвучали немного невнятно, и было ясно, что Юлий попробовал товары своего старого друга, пока они вспоминали старые времена.

— Тебе следует поспать, Юлий. Я хочу, чтобы люди были готовы к полному осмотру на рассвете, как обычно. Потом мы их проверим. Нет причин, по которым мы не должны дать старику Фалько и