Книга Неистовые сердца - Оливия Вильденштейн

осознавал этого, пока не увидел вывеску Китчитикипи — Большой источник.

Я вытерла руки бумажной салфеткой. «Нам не обязательно посещать его, если это вернёт…»

— Мне не терпится показать тебе, откуда я родом.

Он натянуто улыбнулся, как бы желая убедить меня, что действительно рад вернуться на родину.

— Я сейчас вернусь.

Он встал, скрипнув стулом по кафелю цвета океана.

Он подошёл к кассе и заплатил за нашу еду, затем спросил о местах, где можно остановиться в этом районе. Дама в фартуке за кассой накручивала на палец прядь оранжевых волос.

— У меня есть комната в доме, — сказала она.

Лопатки Каджики сошлись вместе, как птичьи крылья.

Я улыбнулась, хотя и задавалась вопросом об этике этой женщины. Она видела, как я сидела с Каджикой. Конечно, мы не вели себя как пара, но делать ему предложение было определённо дерзко. Я встала, перекинула сумочку через плечо и подошла к охотнику.

Оказавшись рядом с ним, я обхватила пальцами его предплечье. Её взгляд опустился туда, где я прикоснулась к нему. Каджика тоже посмотрел на мою руку, а затем посмотрел на меня.

Я не отпускала его. «Лучше притворись, что ты со мной, или она всучит тебе ключ от своего дома».

Лёгкий румянец пробежал по его подбородку.

— Моя пара и я…

Я ущипнула его за руку. «Подружка», — прошептала я в его разуме. «Ты не британец, и я не чувак».

Он нахмурился, не понимая моего добавления. Вероятно, он никогда не был в Великобритании… Выезжал ли он когда-нибудь за пределы Штатов?

Сквозь едва приоткрытые зубы он сказал:

— Мы с моей девушкой предпочли бы остановиться в отеле.

— Ой. Конечно. Ну, через пару улиц есть «Айрон Инн»…

— Айрон? Она сделана из железа?

Женщина посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Просто так называется. А что? У тебя аллергия или что-то в этом роде?

— У моей девушки.

Она снова посмотрела на меня. Я ожидала, что она в любую секунду начнёт крутить пальцем у виска, но она этого не сделала. Вместо этого она склонила голову набок.

— Ты кажешься знакомой… Ты актриса? Нет, ты…

— Она — никто.

«Что ж, спасибо».

Я подразумевала это как шутку, но догадалась, что Каджика почувствовал себя неловко из-за того, какой вышла его фраза, потому что он добавил:

— Для тебя она никто. Для меня она кое-кто.

Я покраснела. И это было совершенно нелепо. Я отпустила его руку. «Ладно, Шекспир, поехали».

Женщина издала какой-то хриплый звук в глубине горла, прежде чем сказала:

— Спасибо за ваш визит, мисс Вуд.

— Она не Лили Вуд.

Она подмигнула ему.

— Мои уста запечатаны.

Каджика проворчал что-то на готтва, когда мы выходили из кондитерской.

После того, как мы вернулись в машину, он спросил:

— Кто такой Шекспир?

«Серьёзно? Ты не знаешь Шекспира? Ромео и Джульетта? Макбет? Блейк, должно быть, изучал его в школе. Все человеческие дети изучают его. Я даже изучала его в Неверре. Он был отчасти фейри».

— Я научился разделять воспоминания, которые я получил от Блейка, — его зрачки, казалось, заполнили радужную оболочку. — Ты уже в моей голове. Если бы я дал волю его разуму, думаю, я потерял бы его, как говорится.

Я прикусила губу. Иногда я очень сожалела, что вторглась в его разум. Хотя иногда я не испытывала раскаяния… это было облегчением. Облегчение от того, что кто-то мог меня услышать. Что я существую как нечто большее, чем безмолвная оболочка.

ГЛАВА 9. БОЛЬШАЯ ВЕСНА

Китчитикипи представлял собой обширное хвойное болото.

Самый большой заповедник пресной воды в Мичигане, как сказал мне Каджика, когда мы плыли на деревянной лодке. На лодке были и другие люди. Хотя и не так много.

— Легенда гласит, — рассказывал гид, — что родители Чиппева пришли в бассейн, чтобы найти имена для своих отпрысков. Они читали их по ряби на воде. Другая легенда была…

Мужской голос для меня затих, когда я почувствовала, как дыхание Каджики коснулось раковины моего уха.

— Это не легенда. Именно так я получил своё имя.

Мурашки побежали по моей шее, но, учитывая количество слоёв одежды, которые я носила, чтобы защититься от холода, они не были заметны.

Я надеялась на это.

Он снова наклонился к моему уху, и я вздрогнула.

— Моя мать приехала сюда, когда её чрево созрело для меня, и весна подарила ей имя, которое я должен был носить. Каджика на нашем языке означало «стрела».

Я снова задрожала, на этот раз от холода, и обхватила руками куртку. Стрела. Я подняла на него глаза. Как подходит.

Его взгляд остановился на моих руках.

— Ты замёрзла. Мы должны уйти, — он повернулся к проводнику. — Сэр, пожалуйста, направьте лодку обратно к берегу.

Все на борту уставились на нас.

— Экскурсия заканчивается через пятнадцать минут… — начал гид.

В глазах охотника появился тот блеск, который я так хорошо знала. Он собирался подчинить этого человека своей воле.

— Сейчас. Теперь веди нас обратно к берегу.

«Я в порядке. Мне не настолько холодно. Давай останемся».

Каджика прижал костяшки пальцев к моей щеке.

— Твоё лицо на ощупь как лёд.

Я обернула свою руку вокруг его и убрала её со своего лица, затем сжала его пальцы, прежде чем отпустила. «Клянусь, я в порядке».

Когда лодка причалила, она закачалась, и моё тело врезалось в тело Каджики.

Он поддержал меня.

— Не знаю, как холод влияет на твой огонь, поэтому я не хочу глупо рисковать.

Люди вокруг нас бросали на нас забавные взгляды. Я не была уверена, что было причиной повышенного внимания — стародавняя речь охотника или упоминание о моём огне.

Я облизнула губы и опустила и без того низкую бейсболку на свои глаза в очках. «Ладно, ладно».

Когда мы проходили мимо гида, который потирал подбородок, недоумевая, почему мы оказались в доке, Каджика сказал:

— Ваш рассказ о том, как источник получил своё название, не точен. Имя вождя было Ичева. Китчитикипи был его сыном. Ичева утонул в ледяной воде не из любви к своей паре, а чтобы спасти своего ребёнка, который упал с ветки дерева. Ему это не удалось, и ребёнок тоже утонул. Это был ужасный день для племени.

Рука проводника замерла на его заросшем щетиной подбородке. Он уставился на Каджику так, как будто у охотника выросла вторая голова. Очевидно, он считал его сумасшедшим. По поднятым бровям окружающих нас людей я сделала вывод, что он был не единственным, кто так думал.

Низко наклонив голову, чтобы избежать их любопытных взглядов, я сошла с лодки и последовала за