Книга Ориентирование - К. М. Станич

и не раньше десяти, за исключением общей зоны.

Марни давится, а затем зажимает рот рукой.

— О, ну что ж, это помешает вашим с Кридом планам, — Миранда хихикает, но мне жаль Марни. У неё такой взгляд, который говорит о «синих яичниках» или «заблокированной пизде». Ну, знаете, как в «синих яйцах» или «заблокированном члене» у парней. То же самое. — Ты не знала об этом правиле?

— Раньше такого правила не было; я неделями заучивала Справочник студента Борнстедского университета, — она выглядит немного напуганной, но я всегда здесь, чтобы помочь. Учитывая, что я думаю, что это нормально — давать кому-то, с кем я только что познакомилась, совет, который собираюсь дать, стоит ли удивляться, что у меня нет подруг.

— Ты всегда можешь воспользоваться туалетом? — я указываю на вывеску справа от нас, и Марни краснеет. — Ну или в течение дня, — я правда пытаюсь быть полезной, но, по-моему, только ухудшаю ситуацию.

— Так вот почему ты захотела жить за пределами кампуса, — Миранда фыркает, и Марни игриво хлопает её по руке. — Может быть, ты и твои парни тоже сможете купить большой дом-гигант и жить вместе как одна счастливая поли семья?

— Ты встречалась с ними? — спрашивает Марни, заправляя волосы за уши. Из-за её шапки они торчат под странными углами, и лицо Миранды становится каким-то мягким и странным. О-о-о. Когда её брат сказал, что она влюблена в Марни, он ведь не шутил, да?

Я притворяюсь, что не замечаю, как Миранда возится с волосами Марни, пытаюсь, но безуспешно, не обращать внимания на то, как гид объясняет, как работают двери на каждой лестничной площадке — используйте приложение, отсканируйте штрих-код, бла-бла-бла — чтобы попасть на свой этаж. Там есть лифт, то же самое касается сканирования приложения для телефона, как ключа, прежде чем выбрать свой этаж. Контроль, контроль, контроль.

Наши назначения в общежитии розданы, и мы поднимаемся наверх.

Я оказываюсь в комнате по соседству с Марни и Мирандой (совпадение… или судьба?), открываю дверь и обнаруживаю, что смотрю на гигантскую кровать. Она занимает всё пространство, и меня от этого слегка подташнивает.

Здесь она не входила в стандартную комплектацию; здесь даже негде пройтись.

Это выглядит, по крайней мере, для меня, как огромная подставка для траха. Так много членов могло бы уместиться сюда…

— Шарлотта Карсон… — гид останавливается у меня за спиной, роется в каких-то бумагах и затем протягивает одну мне.

Медицинское заключение — это то, что написано вверху. Я прищуриваюсь и понимаю, что ничего не вижу, потому что мои очки отчаянно нуждаются в чистке.

— У тебя нет соседа по комнате, и специальная кровать для твоей спины.

— Моей спины? — эхом отзываюсь я, но гид уже уходит, а Миранда и Марни таращатся на меня так, словно, возможно, пересматривают свои предварительные предложения о дружбе. Я изо всех сил пытаюсь выдавить улыбку, чую здесь заговор Студенческого Совета, и протискиваюсь в узкое пространство между изножьем кровати и дверью.

На покрывале что-то лежит, и это заставляет меня снова прищуриться.

Что… что это?

Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что кто-то — это близнецы! — оставили искусственный пенис на моей кровати. Я бросаюсь вперёд, чтобы схватить его, пока мои новые подруги не увидели, подхватываю и прячу в карман толстовки.

— Ого. Она… огромна, — Миранда останавливается на пороге моей комнаты и удивлённо моргает. — Разве ты не остаёшься здесь всего на две недели? Это излишне.

Если бы ты только знала.

— У них есть склонность перебарщивать, — я прижимаю вялый пенис к животу и веду себя так, как будто всё нормально. Слава богу, чёрт возьми, что я не планирую долго жить в общежитии. Это ни для кого здесь не прошло бы хорошо; мои парни сверх всякой меры излишне. — Я имею в виду парней. Должно быть, им это доставили.

Я замолкаю как раз в тот момент, когда появляется один из парней Марни, а за ним и остальные.

Так получилось, что Марни смотрит на девушку дальше по коридору, которая как раз прощается со своим папой, и я помню её реакцию на моё имя и… на самом деле, это не моё дело.

Я вхожу в свою комнату и тихо закрываю дверь, просто чтобы предложить ей немного уединения.

— Вы сделали меня посмешищем для всего общежития, — бормочу я, прикусывая нижнюю губу и свирепо глядя на парней. Близнецы определённо виноваты в том, что принесли пенис, но кровать больше похожа на поступок Черча.

— Разве ты уже не была посмешищем? — спрашивает Спенсер, намазывая маслом кусок хлеба и кладя его на мою тарелку. Чем дольше мы с ребятами работаем как единое целое, тем больше я кое-что осознаю: я — их домашнее животное, и они заботятся обо мне. Они дают мне еду и заставляют меня есть; они носят мне вещи; они расчёсывают мне волосы и покупают мне одежду.

И мне это нравится.

Правда.

Но игра в том, что я притворяюсь, что это не так. Это как игра в кошки-мышки, в погоню. С толканием и перетягиванием каната гораздо веселее. Я беру кусочек хлеба и бросаю его на тарелку Спенсера, но всё, что я делаю, это заставляю его поменять наши подносы.

Раздражённо ковыряю ложкой в миске с тушёным мясом и оглядываю кафетерий. Здесь кипит работа, чертовски оживленнее, чем, вероятно, бывает в обычный день. Здесь полно родителей; я просто рада, что моего здесь нет, потому что у него была конференция в Санта-Крузе. Хех. Удача.

— Какая ирония судьбы, не так ли? — спрашивает Черч, откидываясь на спинку стула и складывая руки домиком на своем белом свитере крупной вязки. — Ты даже больше не в своём прикиде, и все по-прежнему думают, что ты мальчик.

Я швыряю кусочек тушеного мяса в сторону жениха, и он ловит его, молниеносно хватая салфетку и не давая ни капли подливы попасть на белоснежную одежду, в которую он одет.

— Тебе кажется, что это похоже на грудь мальчика? — язвительно замечаю я, прижимая ладони к бокам своих грудей и слегка сжимая их. Ухмылка, которая окрашивает мои губы, отвратительно самодовольна. «Видишь, как выросли эти сиськи?» — написано на моём лице.

— Это? — спрашивает Спенсер, а затем смеётся, и близнецы следуют его примеру. — Это в лучшем случае комариные укусы. Умоляю, скажи, как они должны продемонстрировать кому-либо, что ты девушка?

Он издевается надо мной. Мы оба слышали, как он поэтично описывал, какие у меня «большие и сочные» сиськи.

— Ты, кажется, не так уж мало думал об этих комариных укусах, когда сосал