Книга Башмаки на флагах - Борис Вячеславович Конофальский

Мне у вас начать можно будет или еще куда податься, там я все одно уже не останусь.

– А сам-то думаешь, кто твой дом подпалил? – спросил Волков, словно не слыша его вопроса.

– Они, – коротко ответил кузнец.

– Они? Кто они?

Кузнец молчал. Он явно боялся говорить.

– Ну, чего ты на меня таращишься? Кто они-то?

– Думаю, то были господа рыцари, выезд барона, – наконец ответил кузнец.

Кавалер засмеялся.

– Зачем им тебя палить ночью? Пожелай они, так и днем твою кузню подпалили бы, а тебя самого на твоих же воротах повесили. Нет, то не люди барона были.

– А кто же? – удивился Волинг.

– А мне почем знать, может, у тебя враги какие есть.

– Да какие же у меня враги? – Кузнец разводил руками.

– Не знаю, не знаю… – Скорее всего, кузнец и вправду не знал ничего, да и кавалеру нужно было обдумать ситуацию. – Ладно. Значит, ты у меня тут прижиться хочешь?

– Да, дозвольте уже поставить кузницу и дом у вас тут.

– Тут в Эшбахте хочешь кузницу поставить?

– Или у реки, у пристани, подумаю пока. Я готов тридцать талеров в год вам за разрешение платить.

– Э, нет, друг мой дорогой, так не пойдет. – Волков погрозил кузнецу пальцем.

– А чего, я барону так и платил, – сказал Волинг.

– Барону? У барона там захолустье, дорога только на юг, к Фезенклеверу, шла, а у меня через пристань телеги поедут в город. Кабак купчишками вечно набит. Ты тут озолотишься. Так что забудь про тридцать монет в год.

– А сколько же денег вам надо?

– Денег мне надо много, но с тебя буду брать три талера в месяц, пока не обживешься да работать не начнешь, а там пересмотрю.

– Ну ладно, раз так, – на удивление быстро согласился кузнец, видно, и сам выгоду видел. – Тогда начну завтра сюда наковальни да инструменты перевозить.

А господин задумчиво пошел к себе в дом и, когда увидал на кухне Максимилиана, который болтал с Марией, сказал:

– Седлайте мне коня, хочу Сыча найти.

Чего его искать – известно, где он ошивался. Кабак его домом был. Трактирщик его уважал и водил с ним дружбу, Сыч с Ежом и харчевались там почти задарма. До кабака от дома кавалера было недалеко, но хромать по лужам да по скользкой глине ему не хотелось, вот и велел седлать коней.

– Ты знаешь, что кузнеца ночью подпалили? – сразу задал вопрос Волков, садясь к приятелям за стол.

– Ишь ты! Нет, не знал, экселенц.

– Теперь он сюда, к нам переезжает.

– Так это ж хорошо?

– Хорошо-то хорошо, но кто его мог сжечь?

Фриц Ламме и Еж переглянулись, и Фриц сказал:

– А вот подумалось мне, что наш приятель-конюх мог осерчать немного на кузнеца.

– Конюх Вунхель? – спросил Волков, удивляясь, что сам об этом не подумал. – А с чего ему кузнеца жечь? Чего ему на кузнеца злиться?

Тут Фриц Ламме и его приятель опять переглянулись. И морды у них были такие, что Волкова осенило:

– Ты что же, мерзавец, конюху талер посулил, на стол его перед ним положил и не отдал?

– Экселенц, да он так спесив был… Корчил тут из себя… – начал было Сыч.

Но тут кавалер схватил его за загривок, за ухо, за шкуру на шее, за жирные волосы своею тяжелой рукой, схватил крепко, зло и встряхнул подлеца. И зарычал:

– Болван, жадный дурак! Выиграл талер, большая прибыль тебе? А мне нужен был человек в замке! Человек мне нужен был в замке барона!

– Так чего, экселенц, – оправдывался Сыч, кривясь от боли, – зато кузнец у нас теперь свой есть.

– Он и так бы у меня был, – отвечал кавалер и с размаху отвесил тяжеленную оплеуху, такую, что шапка улетела на пол с глупой головы, а самого Сыча мотнуло немилосердно.

Еж сидел рядом с Сычом со стеклянными глазами, как будто он тут ни при чем совсем. Народец в кабаке притих испуганно, только Максимилиан стоял да смеялся за спиной кавалера.

Волков вытер руку, уж больно сальными были волосы Фрица Ламме, встал.

– Шубу почисть, болван. – И пошел прочь из кабака.

– Обязательно почищу, экселенц! – крикнул Сыч ему вслед.

– Эх, Фриц, Фриц, доведут тебя твоя жадность и хитрость до беды когда-нибудь, – все еще смеясь, заметил Максимилиан, поворачиваясь и уходя следом за кавалером.

– Да ладно, иди уже! – крикнул ему Сыч, почесывая щеку и шею, поднимая шапку с пола и надевая ее. – Ходят тут, учат еще…

Закончив с Сычом, Волков поехал за реку в лагерь, где уверял нескольких собравшихся купцов, что к маю все векселя свои оплатит. Карл Брюнхвальд тоже обещал, как умел, но обещать он мог плохо, из него вообще переговорщик был так себе. Купец Гевельдас тоже уговаривал собратьев торговать, этот был много лучше Брюнхвальда – собратья купцы ему верили. В общем, двадцать шесть больших обозных телег с полотняным верхом и с колесами, обитыми железом, одиннадцать бочек солонины, сто пятьдесят пудов муки ржаной и пшеничной и две большие бочки свиного жира купцы обещали поставить в течение недели, соглашаясь принимать расписки и векселя.

После, хоть кавалер и устал, а день пошел к обеду, дома Волков не остался. Собрался и поехал в Мален. Епископ был прав, следовало чаще появляться в городе, не то такие ловкачи, как фон Эдель, расстроят его отношения с горожанами. Этот старый пес графа был умен и на многое способен. С собою кавалер взял Увальня, Максимилиана, фон Клаузевица и братьев Фейлингов, которые сами напросились – хотели дома побыть хоть ночку.

Вспоминая предостережения отца Теодора, Волков подумал-подумал да и решил надеть свой синий колет с подшитой кольчужкой. И перчатки с кольчугой. Взял свой пистолет. Береженого, как говорится, Бог бережет. «Если епископ говорит, так слушай его – дурного да глупого он еще ни разу не посоветовал». Также велел всем людям своим хоть как-то защититься и взять иное оружие, кроме их новомодных мечей для костюмов, больше похожих на зубочистки.

Фон Клаузевиц был небогат, и недавно Волков подарил ему отличную бригантину ламбрийской работы – он эту бригантину и надел. Братья Фейлинги тоже красовались в бригантинах, Максимилиан же поддел под колет красивую кольчужку, которую ему давно подарил Волков. А Увалень, Александр Гроссшвулле, недолго думая, натянул свою огромную стеганку, а поверх нее еще и кирасу. И раз уж сеньор велел вооружиться, и шлем с подшлемником нацепил. А еще взял свою алебарду, чего уж там мелочиться. Так и отправился, несмотря на шуточки молодых товарищей.

Дороги развезло так, что даже верхом ехали долго. Едва-едва успели в город до закрытия ворот.

Фейлинги уехали к себе, а Волков даже уже