Книга Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Владимир Иосифович Гурко

имущества на деревенских телегах, бросая в своих усадьбах только скот и домашнюю птицу. Городское население, которое, разумеется, могло воспользоваться железнодорожным сообщением, тысячами бежало в глубь страны. В начале нашей первой кампании в Восточной Пруссии мы были свидетелями бегства сельского населения, в то же время обитатели пограничных городков все оставались на месте. Это доказывает, что наше наступление оказалось для германцев полной неожиданностью. Но ближе к концу нашего первого вторжения и в особенности во время второго Восточная Пруссия совершенно обезлюдела. Народ бежал из городов. Все здоровое население уехало на запад, и мы свободно бродили по их опустевшим селениям. В городах остались только немногие наиболее храбрые из жителей; возможно, они не вполне доверяли распространявшимся по всей Германии подобно лесному пожару пугающим рассказам о бесчинствах, творимых нашими войсками.

Характерный случай произошел в городке Ангербург, которого мы достигли, пройдя ускоренным маршем пятьдесят два километра в те дни, когда у нас еще не было грузовых автомобилей, на которых можно было подвезти для солдат провизию. До Ангербурга мы добрались уже под вечер, причем германцы оставили его всего за несколько часов до нашего появления. Офицеры доложили мне, что у них нет для своих людей хлеба, а запас сахара, чая и соли почти совсем истощился. Я приказал узнать, как обстоят дела в местных хлебопекарнях, но выяснилось, что все они заперты и покинуты владельцами. В городе не оказалось и представителей муниципальных властей. По улицам поодиночке прогуливались горожане, с любопытством поглядывая на отдыхавших русских солдат. Я велел бить набат на колокольне кирхи и дать знать гражданам городка, что они должны собраться на рыночной площади. Мало-помалу там собралась небольшая толпа людей общим числом около трехсот человек, состоявшая в основном из стариков и старух. Обратясь к ним, я попросил указать мне кого-нибудь, кто мог бы взять на себя обязанности мэра и выступить посредником между мной и горожанами. После шумного обсуждения было названо имя; из толпы вышел, а скорее был вытолкнут какой-то мужчина. Позднее я узнал, что он был владельцем продовольственного магазина. Затем я в присутствии толпы сообщил ему, в чем состоят мои требования. А именно: жители должны немедленно начать работу во всех городских пекарнях, определив в каждую из них необходимое число женщин для выпечки хлеба. Мне уже успели доложить, что в закрытых пекарнях имеется сколько угодно муки. На следующее утро в мою кавалерийскую дивизию, в которой насчитывалось тогда примерно 4 тысячи человек личного состава, должен быть доставлен двухдневный запас хлеба, а также достаточное количество сахара, чая, соли и табака. Пока я объяснял все это новоизбранному бургомистру, стало ясно, что он вовсе не склонен оказать нам содействие и выдвигает всевозможные причины, которые якобы не позволяют снабдить нас всем требуемым.

Следующей нашей заботой были автомобили. Вспомнив произошедший в Маргграбове инцидент, когда германская машина под красным крестом, прикрываясь желанием подобрать раненых, неожиданно, когда дорога случайно освободилась, умчалась на запад, в Ангербурге я решил не рисковать, когда из штаба мне сообщили, что видели в городе автомобиль, который можно использовать. Тогда я еще раз обратился к толпе и объявил, что, поскольку моторные средства передвижения используются для военных надобностей, я требую от присутствующих граждан незамедлительно сообщить, где находятся все наличные в городе автомобили, так как они, без сомнения, отлично знают, где их содержат. Кроме того, я добавил, что сказанное мной – вовсе не шутка и, если требуемая информация не будет представлена, я прикажу расстреливать всех живущих в тех домах, где будут обнаружены автомобили, или же, за отсутствием обитателей, расстреливать жителей соседних домов. Этот приказ я отдал в манере, указывающей на невозможность им пренебречь, имея при этом в виду, что в случае, если горожане поверят в серьезность угрозы, мне никогда не придется приводить ее в исполнение. Впечатление, произведенное моими словами, превзошло все ожидания. Сначала из толпы раздались голоса людей, предлагавших проводить нас к местам стоянки автомобилей. Предложенные ими сведения на поверку оказались совершенно точными, хотя, к большому сожалению, все указанные нам машины оказались неисправны и из годного к употреблению нам удалось обнаружить только некоторое количество запасных частей. Однако заявленная мной угроза расстрелов неожиданно привела нового бургомистра к выводу, что все мои требования удовлетворить вполне возможно. Добровольцы отправились печь хлеб, и к следующему утру все мои приказы о реквизициях были выполнены с буквальной точностью. Полученных таким образом припасов дивизии хватило на несколько дней.

Хотя отступление из Восточной Пруссии доставило нам множество неприятностей, можно сказать, что для Германии последствия нашей операции оказались неизмеримо более серьезными. В города, расположенные в глубине страны, тысячами устремились беженцы, распространявшие по пути баснословные рассказы о жестокостях, якобы творимых нашими войсками. Особенно много диких слухов ходило о действиях наших казаков и об их предполагаемых зверствах в отношении мирного населения. Могу с уверенностью заявить, что эти россказни в пересказе только уснащались новыми жуткими подробностями и вызвали в германских городах настоящую панику. Эти истории, имевшие тогда хождение по всей Германии, не могли не повлиять (разумеется, мне трудно судить о степени этого влияния) на германские военные власти, которые со всех сторон подвергались тогда давлению с целью заставить их предпринять попытку пресечь наше наступление в Восточной Пруссии. Добиться этого в тот момент они могли единственно путем крупной передислокации войск со своего Западного фронта, а на такой шаг германское командование могло согласиться только с огромной неохотой. Тем не менее, когда армия генерала Самсонова приступила к активным боевым действиям, германское Верховное командование осознало, что оборонительная линия вдоль Мазурских озер, а вслед за ней и вся Восточная Пруссия с большой вероятностью могут попасть в наши руки. Такое событие наверняка должно было рассматриваться германским народом как имеющее величайшую важность и могло, что вполне вероятно, иметь огромное влияние на окончательный исход всей кампании. Не следует забывать, что, по общему в то время убеждению, война должна была продлиться всего несколько месяцев. Нет сомнения, что при других обстоятельствах германское командование предпочло бы в первую очередь добиться решительного успеха на французском фронте – пусть даже ценой временного поражения в Восточной Пруссии. Как бы то ни было, но в конце концов германцы решили усилить свой Восточный фронт за счет Западного. Их выбор, как потом выяснилось, оказал огромное влияние на весь будущий ход войны. Это лишний раз показывает, насколько опасно в любом деле, а в особенности – при проведении боевых операций отказываться от раз принятого решения даже при условии, что изменение плана