Книга Затмение - Айя Субботина

— Тогда буду звать тебя… Снайг[1].

Носком стираю фрагмент контура, и синева постепенно гаснет. В голове одновременно раздаются вздох облегчения и целая цепочка угроз. Знаю, что Шиира мне этого не спустит, но, в конце концов, я здесь главная.

— Шиира, ты займешься декором и внешним двором, Снайг — на тебе строительство. Завтра приезжает Райль, она привезет все необходимое вам в помощь. Предупреждаю, — грожу пальцем пустоте перед собой, — никаких ссор, драк и попыток насолить друг другу. Вы оба от меня зависите, и в моей власти превратить вашу жизнь в кошмар. Поэтому предлагаю засунуть амбиции в одно место и потрудиться на общее благо. Как и положено вести себя послушным Мастерам.

В голове возникают образы двух призрачных фигур, которые после короткой пикировки взглядами расходятся в разные стороны. Увы, уже сейчас я знаю, что это временное перемирие, и, вероятно, еще до обеда раз десять пожалею о том, что не проявила твердость характера, но переигрывать уже поздно. Тем более, у меня и без них куча дел.

Шиира посылает образ грязного сопливого мальчишки-беспризорника, который важно топает по центральной аллее, и я довольно потираю ладони. Надеюсь, у него для меня хорошие новости.

Пока я неторопливо спускаюсь по лестнице, Грим идет первым и успевает завести мальчишку в дом. Паренек, высоко задрав голову, смотрит по сторонам. Ручаюсь, в той подворотне, где он вырос, об этом месте ходят всякие небылицы. Именно поэтому он пятится в ответ на любую попытку Грима подтолкнуть его в сторону кухни. Мой верный страж не знает страха ни перед бандитами, ни перед смертельной опасностью, но рядом с детьми становится совершенно беспомощным, и паника на его лице превращается в острова красных пятен. Прячу смешок в кулак и жестом показываю, что уж с этим-то гостем я точно справлюсь сама.

Мальчишка шмыгает носом и утирается рукавом грязного, явно не по размеру кафтана.

— Ты принес мне новости? — спрашиваю строго, но спокойно.

Он кивает и без зазрения совести протягивает ладонь в молчаливой просьбе сперва заплатить. Я делаю вид, что раздумываю, а потом качаю головой.

— Видишь ли, маленький атир[2], я никогда не плачу за воздух, но всегда держу свое слово. И заплачу, как обещала, целый золотой за любую полезную информацию.

Он смотрит недоверчивым взглядом звереныша, которому подобные вещи говорили не раз.

Я мысленно — хоть и не люблю этого делать — приказываю Снайгу подбросить с кухни аромат готовящегося обеда, и почти сразу все пространство вокруг нас наполняется запахами, от которых даже у меня текут слюнки. Паренек сглатывает слюну и пытается сделать вид, что громкое урчание в животе — не его вовсе, а просто фантомный звук.

— Моя кухарка готовит жаркое, не хочешь снять пробу? — предлагаю я, не особо усердствуя, чтобы не напугать маленького гостя еще больше.

Но в этот раз паренька не нужно просить дважды: он уже готов бежать хоть на край света.

Пока мы сидим в кухне, я невольно вспоминаю себя и Райль. Мы вот так же жадно глотали еду, хватали обжигающе горячие картофелины и мясо прямо руками и едва ли слышали строгое неодобрительное фырканье кухарки. Я никогда не верила, что однажды познавший чувство голода, больше никогда не сможет его забыть, но это сущая правда. Даже сейчас я просыпаюсь посреди ночи, вспоминая все ужасы тех дней, когда мы питались гнилыми яблоками и кореньями, а черствый, выброшенный булочником сухарь, об который можно было сломать зубы, считали за милость Триединых.

— Есть два места, где играют благородные таалисы, — говорит мальчишка, немного отъевшись. Удивительно, как в маленьком теле поместилась порция взрослого мужчины, но я делаю жест кухарке, и та ставит перед ним еще одну порцию. На этот раз он ест неторопливо, со смаком и чавканьем слизывая с пальцев гусиный жир. — Играют… по-крупному, — добавляет, чуть понизив голос.

Я наклоняюсь к нему, прислушиваясь со всей возможной серьезностью. Маленькие беспризорники — лучшая сеть осведомителей, какую только можно найти. Они всюду суют свои любопытные носы и уши. Они везде, как маленькие мышата, на которых никто не обращает внимания, и которые знают каждый шепот в подворотне, каждую тень. Если вам нужно знать, что творится на улицах, где заключаются сделки и кто навещает по ночам вдову бронника — никто не расскажет об этом подробнее, чем серая невидимая гвардия. И я собираюсь сделать наше сотрудничество долгим и плодотворным.

Через полчаса я знаю все, что нужно: куда может пойти принц и с кем он, скорее всего, будет играть. И главное — когда. Бесценная информация.

Когда мой маленький шпион заканчивает есть и вразвалку выбирается из-за стола, я вручаю ему подготовленную корзину с угощениями и лично — кошелек с монетами. Там куда больше, чем я обещала, но паренек все равно проверяет — и его глаза становятся огромными, как плошки.

— Спасибо, тали’са, — бормочет он, сглатывая и почему-то опасливо поглядывая по сторонам. Наверняка пару раз его детское доверие обманывали вот таким гнусным образом.

— Это вам на всех, — строго предупреждаю я. Строгость, вопреки расхожему противоположному мнению, лучший способ расположить к себе детей. Они сразу знают, кто главный, и не лезут на шею. Все тонкости воспитания я изучила на собственной сестре. — Как тебя зовут?

— Прошмыга.

— Меня интересует ваше настоящее имя, маленький атир.

— Люка Фини, — говорит он после небольшой заминки, явно с непривычки.

— Так вот, Люка Фини, я бы хотела, чтобы ты и твои друзья оказали мне еще одну услугу.

— Какую? — настораживается он, спешно пряча кошель с монетами за пазуху, как бы намекая, что все следующие поручения — за отдельную плату.

— Я хочу знать, что за человек Блайт.

Люка делает шаг назад, натыкается спиной на Грима и мотает головой, совершенно испуганный. Честно говоря, я рассчитывала на какую-то другую реакцию, а не вот этот ужас в детских глазах, будто я произнесла вслух имя Князя теней[3]. И это открытие меня совершенно не вдохновляет.

— Знакомое имя? — уточняю я осторожно, боясь испугать мальчишку еще больше.

— Кто ж его не знает, — глухо говорит мой маленький помощник. — Он страшный человек, тали’са, с ним лучше не знаться вовсе.

— Почему?

Люка озирается по сторонам, пальцем манит меня наклониться ближе и шепчет в самое ухо:

— Он — Зверь Шагарата[4], тали’са. Лучше с ним не связываться.

Зверь Шагарата? Разве так не называют тех, в ком живет самая кровожадная частица Безликого? Его самых верных убийц?

Честно говоря, от такой новости ползет мороз по коже, но я держу себя в руках. Нельзя показать слабость перед детьми, иначе они на всю жизнь запомнят ее.

— Наверняка это просто выдумка, — сдержано улыбаюсь я. — И мне бы хотелось узнать, что еще говорят об этом человеке. Считай, это шанс для тебя и твоих друзей заслужить мое доверие. Взамен я выкуплю для вас Приют радости.