Книга Солнечная буря - Оса Ларссон

— Ага, вот и святая троица, — произнес Свен-Эрик, пытаясь разрядить обстановку, когда все три пастора поднялись с серьезными лицами, приветствуя их.

Никто из троих мужчин не улыбнулся.

Когда они уселись, Анна-Мария записала их имена и краткий словесный портрет в блокнот, чтобы знать потом, кто есть кто и кто что говорил. О том, чтобы достать диктофон, не могло быть и речи. И без того, похоже, будет достаточно сложно заставить их разговориться.

«Томас Сёдерберг, — записала она. — Темноволосый, красивый, в модных очках. Сорок с хвостиком. Веса Ларссон, сорок с хвостиком, единственный из троих без костюма и галстука. Фланелевая рубашка и кожаный жилет. Гуннар Исакссон — тучноватый, с бородкой. За пятьдесят».

Она отметила про себя их рукопожатия. Томас Сёдерберг сжал ее руку, встретился с ней взглядом и некоторое время смотрел ей прямо в глаза. Он привык вызывать доверие. Она задумалась, как бы он отреагировал, если бы полиция отнеслась с недоверием к его словам. На нем был дорогой костюм.

Рукопожатие Весы Ларссона было мягким. Похоже, он вообще не привык здороваться за руку. Когда их ладони встретились, он на самом деле уже поздоровался с ней при помощи небольшого кивка и перевел взгляд на Свена-Эрика.

Гуннар Исакссон так сжал ей руку, что чуть не сломал, но это не походило на недостаточное осознание своей физической силы, какое можно иногда наблюдать у некоторых мужчин.

«Он просто боится показаться слабым», — подумала Анна-Мария.

— Прежде чем мы начнем нашу беседу, я хотела бы знать, почему вы настаиваете на том, чтобы предстать перед полицией все втроем, — сказала она.

— Произошло нечто ужасное, — ответил Веса Ларссон после некоторого молчания, — но мы остро ощущаем, что приход должен сплотиться как никогда. И это касается нас, пасторов, в первую очередь. Существуют мощные силы, которые постараются внести раскол в наши ряды, и мы будем стараться дать этим силам как можно меньше шансов.

— Понимаю, — проговорил Свен-Эрик.

По его тону легко было догадаться, что он ничегошеньки не понял.

Анна-Мария покосилась на коллегу, который задумчиво сложил губы трубочкой, так что его огромные усы торчали под носом, как щетина от швабры.

Веса Ларссон вертел пальцами пуговицу на своем кожаном жилете и поглядывал на Томаса Сёдерберга, но тот не ответил на его взгляд, а лишь задумчиво кивнул в знак согласия.

«Так-так, — подумала Анна-Мария, — ответ Весы утвержден пастором Сёдербергом. Нетрудно определить, кто у них тут главный».

— Какова структура прихода — чисто организационно? — спросила Анна-Мария.

— Выше всех Господь Бог, — проговорил Гуннар Исакссон сильным низким голосом и поднял указательный палец. — Далее, в приходе есть три пастора и пять старост. Если сравнить это с предприятием, то можно сказать, что Бог — учредитель, мы — генеральные директора, а старосты — правление.

— Мы думали, что вы будете расспрашивать нас о Викторе Страндгорде, — прервал его Томас Сёдерберг.

— Мы дойдем и до этого, дойдем, — заверил его Свен-Эрик.

Тем временем молодой человек остановился возле стула и начал проповедовать громким голосом, размахивая руками, обращаясь к пустому сиденью. Свен-Эрик с недоумением покосился на него.

— Можно задать вопрос? — начал он и сделал жест в сторону мужчины.

— Он молится перед вечерним собранием, — пояснил Томас Сёдерберг. — Глоссолалия[6]может с непривычки производить странное впечатление, но в этом нет никакого подвоха, я вас уверяю.

— Важно, чтобы церковное пространство было намолено, — уточнил пастор Гуннар Исакссон и взялся за свою пышную, ухоженную бороду.

— Понятно, — снова проговорил Свен-Эрик и бросил на Анну-Марию беспомощный взгляд. Усы стояли уже почти перпендикулярно лицу.

— Хорошо, расскажите нам, пожалуйста, о Викторе Страндгорде, — попросила Анна-Мария. — Что он был за человек? Ваше мнение, Веса Ларссон.

На лице у Весы Ларссона возникло выражение душевной мýки. Он сглотнул, прежде чем ответить.

— Он был предан Богу. Очень скромен. Любим всеми в приходе. Он просто-напросто сделался орудием в руках Господа. Несмотря на свое, как бы это сказать, особое положение в приходе, он не пользовался никакими привилегиями в практических делах. Его имя значилось в списках дежурств по уборке, так что его можно было увидеть здесь вытирающим пыль со стульев. Он писал объявления перед собраниями…

— Сидел с детьми, — добавил Гуннар Исакссон. — У нас установлен скользящий график, чтобы родители маленьких детей могли послушать слово Божье, не отвлекаясь.

— Да, как вчера, — продолжал Веса Ларссон. — После собрания он не пошел со всеми в наше кафе пить кофе, а остался, чтобы расставить на место стулья. Отсутствие церковных скамей имеет свои минусы — помещение приобретает неряшливый вид, если не поставить все стулья аккуратными рядами.

— Но ведь это огромный труд, — заметила Анна-Мария. — Здесь такое немыслимое количество стульев. Никто не остался ему помочь?

— Нет, он сказал, что хочет побыть один, — ответил Веса Ларссон. — К сожалению, мы не запираем двери, если кто-нибудь остается в церкви, так что какой-то сумасшедший, должно быть…

Он осекся и покачал головой.

— Похоже, Виктор Страндгорд был человеком мягким, — предположила Анна-Мария.

— Да, это правда, — грустно улыбнулся Томас Сёдерберг.

— Вам известно, были ли у него враги? Не ссорился ли он с кем-нибудь? — спросил Свен-Эрик.

— Нет, — ответил Веса Ларссон.

— Он не казался встревоженным, чем-то огорченным? — продолжал Свен-Эрик.

— Нет, — снова ответил Веса Ларссон.

— Какие функции он выполнял в приходе? — спросил Свен-Эрик. — Ведь церковь была, насколько я понимаю, его местом работы?

— Он служил Господу, — высокопарно произнес Гуннар Исакссон, сделав ударение на слове «Господь».

— В своем служении Господу он приносил приходу немалую прибыль, — сухо проговорила Анна-Мария. — Куда шли деньги от издания его книги? Кому они перейдут теперь, когда он умер?

Гуннар Исакссон и Веса Ларссон повернулись к своему коллеге Томасу Сёдербергу.

— Какое значение эти сведения могут иметь при расследовании убийства? — вежливо поинтересовался Томас Сёдерберг.

— Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — проговорил Свен-Эрик добродушно, однако с решительным выражением лица.

— Виктор Страндгорд давно передал все роялти от книги приходу. После его смерти вся прибыль будет по-прежнему поступать сюда. То есть никаких изменений не произойдет.