Книга Граница миров - Кристель Дабо

Ему присвоено название „Корнукопианизм“[20].

Наш информатор не успел сообщить нам дополнительные сведения: он бесследно исчез. У нас есть все основания полагать… полагать, что ответы на наши – а также ваши – вопросы связаны с данным проектом.

Вы исполнили наше первое поручение, сообщив нам некое имя, dear friend. Мы провели скрытое расследование в древнейших архивах, закрытых для публичного доступа, и выяснили, что Наблюдательный центр девиаций являлся военной базой в далеком прошлом, задолго до того как эти слова попали в список запрещенных нашим Индексом. На военной базе, помимо всего прочего, велись работы над одним проектом в режиме строжайшей… строжайшей секретности.

Угадайте, чье имя фигурирует в этом древнем проекте?

Да. То самое.

Теперь вы понимаете, dear friend? Тайна, которая превратила эту женщину в то, что нам известно, – а именно в обладательницу абсолютной власти, способную, среди прочего, обмануть смерть… смерть и спасти наш мир от полного разрушения, – эта тайна скрыта в Наблюдательном центре девиаций.

Те, кто реально подчиняется Центру, намного обогнали нас в данном направлении. И вам, dear friend, надлежит круто изменить ситуацию. Все ваши вещи уже собраны и ждут вас там, на месте. Мы не станем оскорблять вас описанием того, что случится… случится с нашим добрым старым другом Лордом Генри в том случае… случае, если его постигнет неудача».

Раздалось невнятное шипение – знак того, что запись уничтожена, – и кукла умолкла.

Офелия изо всех сил старалась скрыть смятение, охватившее ее при прослушивании этого послания, но ее выдавали потемневшие очки. Только сейчас она ясно осознала, как сильно ненавидит Генеалогистов. Да, они открыли Торну двери в свой мир, который иначе был бы ему недоступен, но потом – с каким наслаждением они использовали его, играли им, словно он был для них такой же послушной куклой, как эта, вызывавшая у нее гадливость!

Однако сам Торн, казалось, не придавал их угрозам никакого значения. Напротив, в его прищуренных глазах и сосредоточенном взгляде угадывалось удовлетворение. Он посадил куклу на прежнее место и тотчас вынул из кармана пузырек с аптечным спиртом, чтобы продезинфицировать руки.

– Наблюдательный центр девиаций, – повторил он. – Если Генеалогисты правы, значит, именно там Евлалия Дийё стала Богом, и мы напали на правильный след.

Офелия нырнула в раскосые, пугающе живые глаза на нежном фарфоровом личике куклы. Ну и ну, опять этот Центр! И она вспомнила, что сказал ей врач в Мемориале по поводу ее женской аномалии: «Они не в силах вам помочь, но им наверняка станет интересно обследовать вас более тщательно». От одной этой мысли у нее схватило живот. Ей нужно было обсудить всё с Торном. Но она лишь сказала:

– Я уже была однажды в Центре девиаций.

Правда, тогда она попала только в застекленный зал для посетителей. Это случилось во время учебы Офелии в роте предвестников: ее злейшую соперницу Медиану заперли в Центре после того, как она лишилась рассудка, смертельно напуганная стариком уборщиком из Мемориала. Офелия пыталась расспросить девушку, но так и не смогла хоть что-нибудь вытянуть из этой несчастной – настолько глубока была ее психическая травма.

– Центр – огромное внушительное учреждение, оно целиком занимает отдельный ковчег. Должна заметить, что их персонал ведет себя довольно странно. Они сказали, что у них есть моя медицинская карта, но не ответили ни на один из моих вопросов… Постой-ка! – воскликнула Офелия, пораженная внезапно пришедшей мыслью. – Генеалогисты хотят послать туда Элизабет! Они сегодня говорили с ней о каком-то Центре, но я тогда не сопоставила…

– Генеалогисты?

Торн постоянно хмурил брови, но обладал любопытным свойством менять их конфигурацию в зависимости от того, насколько сильно он был озабочен.

– Я сегодня видела Генеалогистов в Мемориале.

– Надеюсь, ты не вступала с ними в контакт?

Офелия благоразумно промолчала, и это заставило Торна так сильно свести брови, что оба его шрама на лбу сошлись в одну общую гневную складку.

– Нет-нет, ничего страшного, – поспешила Офелия успокоить его. – На самом деле их интересовала только Элизабет. Так что не думай, будто они назначили меня вице-рассказчицей.

– А почему они ею интересовались?

– Они хотели, чтобы она согласилась на работу в этом Центре. Сказали ей, что тем самым она окажет услугу не только городу, но и леди Елене. Я так ничего и не поняла.

Торн уперся локтями в колени, а подбородком – в скрещенные пальцы и замер, устремив взгляд на геометрические узоры плиточного пола.

– Значит, Генеалогисты внедряют туда своих мелких шпионов.

– Но для одного такого соглядатая это уже скверно кончилось, – напомнила Офелия. – Там ведь было сказано, что он исчез, расследуя проблему этого Карно… Копра…

– Проблему корнукопианизма, – поправил Торн. – В переводе это означает «Рог изобилия».

Офелия растерянно взглянула на него. Рог изобилия? Ее специальность была ближе к истории, нежели к мифологии, но она, разумеется, слышала об этом легендарном предмете, который щедро извергал всяческие блага. Правда, от ковчега к ковчегу версии менялись. Например, у нее на Аниме, где преобладал практицизм, Рог изображали в виде бездонного продуктового пакета. Так какое же отношение он имеет к Другому или к Евлалии Дийё?! Ни тот ни другая никогда не отличались щедростью или добротой по отношению к людям. Напротив – загубили земли, моря и человеческие жизни.

Ей ужасно хотелось прослушать еще раз послание Генеалогистов. Технические помехи в записи сбили ее с толку, и она не могла похвастаться такой же памятью, как у Торна.

– «Обладательница абсолютной власти…» – повторила она, бережно обследуя куклу в поисках дополнительного звукового механизма. – Интересно, можно ли разобраться в таком важном деле, находясь в этом Центре, но так, чтобы никто ничего не заметил?

Офелия вздрогнула, увидев комара на запястье Торна: едва он сел к нему на руку, как безжалостное невидимое лезвие с хирургической точностью рассекло его надвое. А Торн, сосредоточенно изучавший узоры на плиточном полу и погруженный в сложные размышления, даже не заметил этого. Его когти истребляли всё, что попадало в мертвую зону сознания их владельца, независимо от того, была угроза реальной или нет. В Торне просыпался первобытный, неуправляемый охотничий инстинкт, который он стыдливо скрывал. Офелия никак не могла понять, почему и когда унаследованная им сила Драконов обернулась таким извращенным свойством.