Книга Последняя любовь великого дракона - Александра Гусарова

— За то, что вчера повел себя недостойно, за то, что скатился до истерики! — говоря эти слова, Петруша покаянно склонил голову. Истерика? Вот это молчание и взгляд в стену — это истерика? Я несколько иначе понимала этот термин. И в мужском исполнении тоже.

— Петя, я тебя прекрасно понимаю! Это очень тяжело, когда рушатся планы и мечты! — попыталась успокоить я питомца.

— Шура, а я мужчина. И не должен свои капризы и проблемы сваливать на хрупкие женские плечи. Даже если я сейчас… — он задумался, а затем шепотом произнес:

— Попугай… Я теперь попугай. Но это ничего не меняет.

Господи, скольким бы нашим «попугаям» мужского полу пригодилась бы такая порядочность и понимание своего долга!

— Только не надо отчаиваться! Мы с тобой будем искать настоящих колдунов до тех пор, пока не найдем того, кто сможет помочь!

В ответ на мою пламенную речь он по-птичьи подпрыгнул и покачал головой из стороны в сторону. Как самый настоящий попугай.

На работе меня весь день глодала мысль о цыганке. Так хотелось верить в лучшее. Но была велика вероятность, что ушлая гадалка лишь заработала свою 1000 и про меня забыла. А еще я сегодня видела Матвеева. Он даже не поздоровался, а как можно быстрее попытался скрыться из глаз. Все-таки велика мощь имитаторов!

Вечером, накормив птицу, я сказала, что мне нужно ненадолго отлучиться.

— И куда это ты собралась? — в голосе Петра прозвучали ревнивые нотки. Если скажу, что прогуляться, он увяжется за мной. Пришлось немного схитрить:

— Мне до аптеки дойти нужно.

— Ты заболела? — тут же заволновался попугай.

— Нет, просто, понимаешь… — я сделал вид, что смущаюсь. — У женщин бывают такие дни, которые она без аптечных средств пережить не может.

— А, менструация началась? — попугай нисколько не смутился. И тут же щегольнул знаниями, полученными из рекламы:

— Cotex бери. Они мягкие и нежные!

— И самые дорогие! — я легонько щелкнула птицу по клюву. Он забавно мотнул головой и философски заметил:

— Себя нужно любить.

— Конечно, если есть на что, — согласилась я. И чтобы не вступать в дальнейшие споры, поспешила на выход.

Цыганку я заметила еще издали Она стояла на том же самом месте и курила свою сигару в мундштуке. Заметив меня, улыбнулась, сверкая на солнце золотом зубов.

— Добрый вечер! — поздоровалась я.

— Добрый, коли не шутишь! — усмехнулась женщина. — Что, дорогая, боялась, что я тебя обману и не приду? Что просто заработать на тебе решила?

— Боялась, — честно призналась я. — Но не из-за денег. Нужна помощь дорогому для меня существу. И если не вы, то даже не знаю к кому обратиться.

— Молодец, честно отвечаешь. Старуха дала согласие с вами встретиться. Ты своего «дорого существа», — с усмешкой передразнила она мою речь, но я не обиделась, — сейчас привести сможешь?

— Конечно, смогу! — и под ее смех, понеслась домой за Петрушей.

Попугай, когда я ему сообщила, что мы с ним срочно идем на прогулку, посмотрел на меня долгим взглядом, выражая в нем все то, что думает о странной затее. Но в итоге вздохнул и согласился. Тем более мои слова:

— Петенька, ну очень надо! — сказанное с великой мольбой в голосе, сложно было проигнорировать. Он даже ничего не спросил, а просто горько усмехнулся, если так можно сказать про птицу:

— Раз надо, значит, надо!

Увидев нас, цыгана удивленно вскинула брови, разглядывая попугая:

— Девушка, ты точно знаешь, что творишь? Это у него душа в чужом теле? Ты точно не выдаешь желаемое за действительное?

— У меня, — ответил за меня Петруша, — душа древняя и могучая, помещена в это жалкое тело. Или ты, рома, сомневаешься?

Цыганка как-то странно дернулась, покачала головой и произнесла:

— Уже нет.

Затем что-то крикнула на своем певучем языке, и из-за угла показался темно-синий жигуль. Я думала, что таких машин уже в природе не осталось. Только эта ехала вполне прилично. А когда остановилась, из нее высыпало, по меньшей мере, человек пять и все моложе 10 лет.

— Сегодня домой пешком пойдете! — скомандовала на русском цыганка. Цыганята возмущенно загалдели. Но под строгим материнским взором резко замолчали и послушно поплелись по дороге.

— Садись, подруга! — передо мной была распахнута задняя дверь автомобиля. И мы с Петрушей устроились на сидении. Цыганка села вперед, рядом с дородным мужчиной, и машины резво разогналась по ухабам плохо отремонтированной дороги, которая вела в сторону цыганской деревне. Я и не знала, что у нас в городе такая имеется. На место мы прибыли минут через пятнадцать.

— Пойдем! — коротко бросила цыганка и подвела меня к высокому забору, за которым скрывался добротный каменный дом. Я, почему-то ждала кибитку в поле. Похоже, быт цыган за последние лет сто поменялся очень сильно или всегда таким был? Просто мы никогда не задумывались о том, как живет эта разноцветная толпа, которая периодически появляется на наших улицах, а затем также неожиданно исчезает.

Старуха была очень древняя. Или так казалось из-за множества морщин на ее лице землистого цвета. Тем не менее, встретила она нас на крыльце с курительной трубкой в зубах. Я почему-то этот аксессуар всегда считала исключительно мужским. Она вытащила ее изо рта такими же темными и морщинистыми пальцами с короткострижеными, не очень чистыми ногтями, пыхнула нам в лицо едким дымом и пригласила внутрь хриплым голосом:

— Проходите, раз пожаловали! — что удивительно, приглашение касалось нас обоих: и меня, и попугая. Это уже вселяло надежду.

— И как, Петра, ты докатился до такой жизни? — неожиданно спросила цыганка, после того, как я уселась на неудобное деревянное кресло, а Петруша примостился на его спинке.

— А ты, Берта, как здесь оказалась? Когда я уходил, ты была молодой и полной сил драконицей.

— Вы знакомы? — я со смесью радости и удивления переводила взгляд с попугая на женщину и обратно. Хотя, что за глупости я говорю? Конечно, знакомы.

— О, этот поганец целых сто лет был моим любовником! хрипло рассмеялась Берта. — Хотя не принято так говорить в отношении правителя. Я была его любовницей, так Петра?

— Почему, Петр, куда мы не придем, везде встречаем твоих любовниц? — меня неожиданно кольнула ревность. Только этого мне не хватало!

— Амельда сейчас перед страусом своими перьями трясет! — пояснил Петр, видимо, Берте, проигнорировав мое высказывание.

— Она всегда о длинных ногах мечтала! — крякнула от смеха цыганка. Похоже, бедная Амельда успела всем о своем желании рассказать, что даже боги услышали ее молитву. Только вот воплотили таким странным образом.

— Вы опять друг друга по ауре узнали? — решила удовлетворить любопытство я.