Книга Девочки-колдуньи - Надежда Беленькая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь надо было на этой лесной опушке написать какие-нибудь слова.
Аля написала, старательно выводя каждую букву: «Лёля, с днём рождения!»
И обвела все буквы красным и жёлтым маркером.
Но что писать дальше, что Лёле пожелать? Аля снова задумалась. Ведь если человеку что-нибудь желают, это означает, что у него этого нет. Если пожелать молодости, то Лёля сразу поймёт, что уже не молода. Если пожелать счастья, Лёля почувствует себя несчастной. Денег – бедной. Удачи – невезучей. Здоровья – больной. Путешествий – «домашней курицей», как сама она про себя частенько говорила. В общем, непонятно, чего желать и как быть.
Тогда Аля взяла и просто написала: «Я тебя люблю!».
И опушку леса будто бы осветило солнце.
А потом Мелкая Аля соскучилась и решила с кем-нибудь поболтать. Просто так, ни для чего. Недолго думая, она позвонила Светке на мобильный. Но абонент находился вне зоны действия сети.
Тогда она набрала Светкин городской номер.
– Алё, – ответили на том конце провода.
Трубку взяла Светкина мама.
– Алё, добрый день, – вежливо начала Мелкая Аля. – Это…
И умолкла. Она запнулась. Левой рукой она вцепилась в край стола с лежавшей на нём Лёлиной поздравительной открыткой.
Тому, что произошло дальше, Мелкая Аля не могла найти объяснения. Сердце забилось. Перед глазами поплыли круги. Спина покрылась испариной. Вместо собственной комнаты Аля очутилась в пустоте, где было только её дыхание. Только биение сердца.
– Алё, алё? – кричал в Алиных руках телефон.
– Здравствуйте, это… – ещё раз начала Аля и снова не закончила фразу.
Она не могла её закончить. Она не могла вспомнить своё имя! И не только имя. Кто она? Откуда? Как здесь очутилась? А что, если она сейчас всё-таки в кого-нибудь превратится?
– Лёлечка, Лёля! – завопила она что было сил.
– Что случилось? – Лёля вбежала в комнату, вытирая на ходу вафельным полотенцем мокрые руки. – Говори, не молчи: тебе плохо?
– Мне не плохо… Но я… я…
– Что?!
– Ничего.
Не могла же Аля признаться Лёле, что забыла, как её зовут! Лёля бы перепугалась до смерти, а потом бы взяла да и не пустила Алю гулять.
– Тише, тише… – бормотала Лёля, и Аля больше уже не кричала, а чуть слышно плакала. Только руки у неё почему-то горели. Ладони. И пальцам было горячо, будто бы Аля только что подержала горячий кирпич.
– Видишь, всё хорошо, – сказала Лёля и улыбнулась. – Но нам с тобой, Алечка, обязательно надо сходить к психологу. Не возражаешь?
– Не возражаю, – всхлипнула Аля. – Надо – значит надо. Давай сходим к психологу. Вон Кристина всё время ходит. И ничего.
«Я Аля. Я Аля. Я Аля», – бормотала Мелкая Аля, оставшись одна.
Конечно, её звали Алей.
Только Алей, и больше никак.
И никто с этим фактом не посмел бы поспорить!
Синица перевоплощается
На другой день после обеда, во время которого в ход пошли остатки ужина – жареные сосиски и макароны, – Слава, поставив тарелки в мойку, сказала Светке:
– Ну-ка, пойдём. Пойдём-пойдём. Пока мать с работы не вернулась.
Она схватила своей смуглой птичьей лапкой мягкую Светкину руку и потащила к себе в комнату.
– Так. Садись, – Слава толкнула на диван упирающуюся сестру, распахнула шкаф, сорвала с вешалки охапку платьев и кинула рядом со Светкой.
Светка знала, что эти вещи Слава купила в секонд-хенде на пересечении Покровки и Чистопрудного бульвара. Но смотрелись они на ней так, словно их приобрели в модном бутике. Что ж, Славе можно было позавидовать! Но Светка не была завистливой. Чему завидовать, с грустью думала она, столкнувшись с чем-либо, достойным зависти, если Стивен Хокинг, например, утверждает, что через несколько веков жизнь на Земле полностью прекратится, а поблизости нет ни одной планеты, пригодной для жизни?
– Мне велико, – заартачилась она.
– Ага, размечталась. А ну примерь!
Перебрав платья, как карты в колоде, Слава вытащила одно: длинное, трикотажное, чёрное.
– Стоп… Секундочку.
Она метнулась в прихожую и притащила оттуда чёрные туфли на платформе.
– Это тоже надевай…
– А почему всё чёрное?.
– Этот цвет у людей напрямую связан с магией и колдовством. Тебе бы сюда ещё каких-нибудь готических побрякушек…
Она порылась в шкатулке с драгоценностями и вынула браслет – чёрный, с шипами.
– Я такое не ношу! – запротестовала Светка.
– Не носи на здоровье! Считай, что это дресс-код. Его носят не потому что нравится, а потому что надо.
– И что, все ведьмы одеваются в чёрное? – недоумевала Светка.
– Разумеется, нет. Начнём с того, что все ведьмачат по-разному. Та традиция, которую я тебе предлагаю, европейская. А есть ещё индейская, африканская, восточная. Ну, или деревенское колдовство.
– Если бы я выбирала, то как раз что-нибудь деревенское…
Слова «европейская традиция» почему-то смутили Светку Синицу. А чёрное платье в сочетании с шипастым браслетом напоминало ей ужастики про вампиров.
– Думаешь, деревенское колдовство проще? – не унималась Слава. – Как бы не так!
Светка натянула платье прямо поверх леггинсов и влезла в туфли, мигом увеличившие её рост сантиметров на пять.
– Ну! Я же говорила, – воскликнула Слава.
Как ни странно, платье тоненькой семнадцатилетней Славы оказалось впору приземистой и ширококостной двенадцатилетней Светке. А туфли сделали её окончательно и бесповоротно взрослой.
– Погоди-ка, – Слава подошла к подоконнику.
Слева на столе громоздились пыльные учебники: с начала лета Слава к ним так и не притронулась, хотя сессию ей перенесли на осень, а значит, готовиться нужно было летом.
Зато уж на подоконнике царила красота! Зеркало, зеркальце, целая стайка маленьких зеркалят – и всё это не для магии, а для самых простых земных и понятных целей. Возле зеркал толпились коробочки с духами и туалетной водой. Слава цапнула косметичку, вытащила губную помаду, накрасила Светке губы и чуть-чуть – щёки. Затем помахала перед её глазами щёточкой с тушью. Светкиным глазам стало мокро.
– Не трогай! – велела Слава. – И не моргай.
