Книга Два дня - Рэндалл Силвис

Хьюстон с удовольствием наблюдал за тем, как угольно-черная вода заволакивала и уничтожала следы его персонажа. При каждом шаге его герою приходилось полностью поднимать ноги из воды, чтобы не оказаться стреноженным путами ползучих водяных растений. Но вода шустро затягивала все отпечатки его ступней, а клубы взвихренного ила быстро рассеивались и оседали на дно болота. Довольно скоро ступни героя начали гореть от холода, но ему не оставалось ничего другого, как продолжать движение. Уходить от преследователей по твердой почве было слишком рискованно. Хьюстон велел ему двигаться вперед как можно быстрее, и он это делал. Он не был персонажем театра абсурда. Он был героем Хьюстона и делал то, что ему говорил его автор, в меру своих сил и возможностей.

На южной оконечности клюквенного болота герой Хьюстона вышел к ручью, бегущему на юг. Он остановился и подождал, пока Хьюстон оценит ручей. Хьюстон вовсе не желал, чтобы его герой двигался все время на юг. Но он понимал, что ручей – это отличная возможность скрыть от преследователей маршрут его передвижения. Ноги героя уже сводило от жгучего холода, но выбираться на твердую землю даже ради кратковременной передышки было непозволительно.

И Хьюстон посоветовал герою пойти по ручью и даже ускорить темп. Впрочем, идти теперь стало немного легче: ручей был неглубоким, всего несколько дюймов, и то и дело обнажал коренную породу. По этим каменистым проплешинам герой передвигался почти как по твердому берегу, совсем не сбавляя скорости. Да и вода в ручье была на несколько градусов теплее, чем в болоте.

Может, ступни его героя не сильно пострадают? И не напугают его чернотой обмороженной кожи, когда он наконец присядет где-нибудь и снимет свои мокрые ботинки? Может, не пострадают, а может, и пострадают… Хьюстону нужно лишь подождать и посмотреть, как будут развиваться события и куда приведет его героя ручей в конечном итоге.

«Странная, однако, получается история», – подумал Хьюстон. Он наблюдал за своим героем, теперь уже почти бегущим вниз по течению мелкого потока. Слышал звонкие всплески воды и гулкие шлепки ног. А потом вдруг ощутил на лице своего героя солнце. И сказал себе то, что обычно говорил себе раньше при сочинении романов – всякий раз, когда развертывавшийся сюжет сбивал его с толку настолько, что он готов был предаться расстройству и разочарованию: «Доверься процессу, Хьюстон. Доверься истории».

Глава 10

Демарко не мог припомнить, чтобы употреблял слово «покров» в своих разговорах. Да и слышал его сержант разве что на похоронных процессиях. Но именно это слово почему-то пришло ему на ум, пока он шел от парковки кампуса к Кэмпбелл-Холлу, расположенному от нее в ярдах шестидесяти-семидесяти. Сержант хоть и не произнес его вслух, но осознал и прочувствовал его значение. Он ощутил покров, опустившийся на колледж Шенанго, так же отчетливо и болезненно, как всегда ощущал на своей шкуре резкое понижение давления. Атмосфера в колледже висела тяжелая и гнетущая. Блуждающие между корпусами студенты передвигались, как лагерные заключенные, бредущие на заплетающихся ногах из своих клетушек в газовую камеру. И даже их редкий смех звучал как-то мрачно и даже фальшиво.

Сержант бывал в этом кампусе и раньше. Дважды он приходил сюда послушать концерты блюзовой музыки. Но чаще совсем с другой целью – задержать и доставить в участок какого-нибудь студента, бросившего свою тачку в загородной канаве, либо подозреваемого в сбыте наркотиков или в сексуальном насилии. И всегда, невзирая на сезон года, обстановка в колледже казалась ему бодрой, почти праздничной, и обнадеживающе невинной. Но сейчас атмосфера была напряженной и давящей, как воздух в проколотой шине.

Администрация колледжа предпочитала, чтобы любого сотрудника правоохранительных органов, появляющегося в студгородке, сопровождал представитель охранной службы кампуса. И обычно Демарко считался с этим требованием. Но сегодня ему совсем не хотелось, чтобы какой-нибудь сопляк-недоучка смотрел ему в рот и доставал дурацкой болтовней, пытаясь завоевать его расположение и заручиться ходатайством для работы в полиции. Сегодня дух товарищества Демарко изменил.

Накануне он мотался по парку «Морис Годдард» до тех пор, пока адски не заболели ноги. Выпил слишком много горячего кофе из пластиковых стаканчиков и выдержал слишком много пытливых взглядов молодых глаз, которые преследовали его весь день так, словно он был хранителем всех секретов и с его губ в любой момент могли сорваться важные слова и ценные знания. И теперь сержант чувствовал себя изнуренным и опустошенным, как вывернутый карман.

В Кэмпбелл-Холле Демарко направился в секретариат кафедры английского языка на втором этаже. На полпути туда он встретил только одну студентку. Бледная худосочная блондинка сидела на полу у закрытой двери, держа на коленках ноутбук. Проходя мимо, Демарко покосился на дверь; под табличкой с именем д-ра Роберта Дентона скотчем был прилеплен бумажный листок. И на этом листке черным жирным шрифтом напечатан отрывок стихотворения:

Пусть прорастет зерно травой, а той быть сеном:Я ж – мученик по помыслу чужому.К чему свобода? Вечность постигать[4].

Теодор Рётке

Сержанту было известно имя Дентона, местного поэта. «Похоже, поэтов всегда поджидают под их дверями прелестные юные создания. Интересно – почему?» – задался вопросом Демарко.

Ответ был прост: потому что поэты и прелестные юные создания все еще верят в романтику. Они еще верят в то, что истина заживляет, а красота затягивает раны. И в то, что любовь предвосхищает, сдерживает и отвращает трагедию под названием жизнь.

Демарко снова подумал о своей жене. Когда-то и Ларейн была прелестным юным созданием. И тоже верила в романтику. Верила… до тех пор, пока ей не пришлось баюкать на руках сынишку со сломанной шеей.

Кабинет № 214 огораживала желтая полицейская лента. Демарко нырнул под нее и толкнулся в дверь, хотя уже понял, что она заперта. Сержант вернулся мимо юной обожательницы поэтов к секретариату кафедры. Секретарша – светлокожая негритянка около тридцати лет – сидела за компьютером прямо и строго, высоко приподняв подбородок и изящно постукивая по клавиатуре своими длинными и тонкими пальчиками с красивым маникюром. Демарко приблизился к ее столу.

– Мне нужен ключ от кабинета профессора Хьюстона. Будьте добры…

Его голос напугал молодую женщину. Но она лишь слегка дернулась, тотчас же собралась и повернулась к сержанту, изобразив на лице удивление:

– Там же уже побывали полицейские, – сказала она. – Забрали его компьютер и еще какие-то вещи.

– Да, мы уже там побывали, – с улыбкой подтвердил Демарко. Потом достал из кармана кожаный футляр и показал ей свое удостоверение и жетон. – Но это не значит, что мы закончили там свою работу.

Секретарша кивнула, открыла ящик стола, нашла там ключ и вручила сержанту.