Книга Дело незадачливого жениха - Эрл Стенли Гарднер

— И чего же вы хотите в первую очередь?

— Я хочу его.

— Вы хотите вернуть его независимо от того, желает он этогоили нет?

Прищурив глаза, она внимательно посмотрела на адвоката, азатем произнесла:

— Мистер Мейсон, я хочу кое-что рассказать вам.

— Я весь внимание.

— Не знаю почему… Может быть, потому, что мне нравится вашелицо, а может быть, потому, что у меня философский взгляд на вещи. Вы женаты?

— Нет.

— Когда мужчина обладает любимой женщиной, — назидательностала говорить миссис Гарвин, — он впадает в особое состояние. Я имею в видуего эмоциональную чуткость, глубину и силу отклика его чувств. Он получаетровно столько, сколько отдает. В медовый месяц, когда влюбленный ее боготворит,она чувствует себя богиней. Это время обоюдно неиссякаемого восхищения. Но кактолько чары спадут, мужчина начинает понимать, что она не ангел, а живойчеловек.

Она ненадолго умолкла.

— Продолжайте, — некстати сказал Мейсон.

Ее глаза презрительно сверкнули из-под опущенных ресниц.

— Потом, — продолжила она, — со временем мужчина начинаетраздражаться и тяготиться своим положением. Его постоянно точит сознание того,что он лишился свободы. Его одолевают две болезни: он самым неуклюжим образомобманывает жену и беспричинно придирается к ней. В конце концов он длясобственного внутреннего спокойствия убеждает себя и других, что его женаоказалась недостойна его.

— И что же дальше? — спросил Мейсон.

— Тогда, — резюмировала Эзел Гарвин, — ему платят той жесамой монетой. Мудрый мужчина позволит себе свободы ровно столько, скольконеобходимо, чтобы уважить узы брака; мудрая женщина позволит ему ровно столько,сколько необходимо для его счастья. И тогда семейная жизнь станет гармонией.Мужчина может спать с женой, но может флиртовать и с другими женщинами, и заэто он всегда будет ей благодарен. Однако, если мужчина начинает относиться кней как к игрушке или кандалам, она может захлопнуть за собой дверь и оченьплотно, мистер Мейсон, запереть ее, а ключи выбросить.

— Что вы и сделали?

— Что я и собираюсь сделать, мистер Мейсон.

— И как вы предполагаете это осуществить?

— Вы же умный человек, мистер Мейсон. Разве вы не разгадалимою маленькую хитрость с доверенностями?

— Разгадал.

— Ну и каков ваш контрудар?

— Отстаивая интересы вашего мужа, я намерен доказать, что вымошенница, миссис Гарвин, и доверенности будут признаны недействительными.

— Значит, мой муж снова возглавит собрание пайщиков?

— Да.

— Если вы поступите так, как сказали, я нанесу удар с другойстороны.

— Что? — насторожился Мейсон.

— Сейчас услышите, — загадочно ответила женщина. Не вставаяс дивана, она придвинула к себе телефон, который стоял рядом на столике, исказала дежурному на коммутаторе:

— Соедините меня с адвокатурой. Чуть позже она добавила:

— Мне нужен отдел жалоб. Еще позже она представилась:

— Это говорит миссис Гарвин. Я замужем за Эдвардом КарлесомГарвином. Он женился повторно, не получив развода от меня. Я утверждаю — этобрак незаконный, поскольку незаконен развод, оформленный им в Мексике. Я требуювозбудить дело по обвинению моего мужа в двоеженстве. Вы не могли бы принятьменя завтра утром?

Какое-то время она молчала, слушая, затем улыбнулась исказала:

— Я знаю, что вы предпочли бы не поднимать вопроса,касающегося «мексиканского развода», но уж если так случилось, придется вамзаняться им. Когда можно прийти к вам на прием?

Она опять слушала, а потом довольным голосом проговорила:

— В десять пятнадцать. Благодарю вас. С кем я разговаривала?Так, мистер Стоктон. Да, я запомню. Очень вам благодарна. Ровно в десятьпятнадцать я буду у вас.

Она опустила телефонную трубку и обратилась к Мейсону:

— Разве это не ответ на ваш вопрос?

Мейсон улыбнулся:

— Вы считаете, что ответили на мой вопрос? Миссис Гарвинмгновение смотрела на него с нескрываемым уважением, а затем тихо призналась:

— Как жаль, мистер Мейсон, что мы с вами по разные стороныбаррикад. Черт возьми! Почему мы не встретились раньше? Но поздно сожалеть,выбор сделан. Вы бросили мне вызов, и теперь я пущу в ход свои козыри. Не знаю,на какие ухищрения мне придется пойти, но я изыщу их, не сомневайтесь.

— Вы действительно будете настаивать на возбуждении делапротив вашего мужа?

— Мистер Мейсон, даже если бы оно было моим последним деломна земле, я бы все равно не отказала себе в этом удовольствии. Я собираюсьпреследовать его в судебном порядке до конца.

— Если вы начнете, остановиться будет трудно. Вы отдаетесебе отчет в этом?

— А кто хочет останавливаться? — спросила она, негодующеглядя на адвоката. — Мистер Мейсон, при встрече с моим мужем не забудьтерассказать ему о нашем разговоре… Мои коготки будут очень острыми.

— Ваш муж поверил вам, что вы оформили развод.

— Меня не интересует, во что он поверил.

— Но вы же говорили ему, что оформили развод, не так ли?

— Мистер Мейсон, чего только женщина не скажет мужчине, лишьбы вернуть себе его внимание, страсть, любовь. Она может, к примеру, объявитьему, что она на грани самоубийства; она может угрожать, обещать, закатыватьистерики…

Выслушав ее, Мейсон подытожил:

— Боюсь, вы дорого будете стоить вашему мужу.

— Не сомневаюсь, — вызывающе заявила Эзел Гарвин.

— Но не совсем так, как вам хотелось бы, — намекнул адвокат.

— Что вы хотите этим сказать?

Мейсон встретился с ней взглядом.

— Я хочу сказать, что я не любитель обороны. Моя защитавсегда наступательна. Я хочу сказать, что рано или поздно мы узнаем оподробностях вашей жизни с тех пор, как вы расстались с мужем.

Женщина проказливо улыбнулась.

— Мистер Мейсон, мне наплевать на число детективов, которыхвы наймете. Вам не удастся узнать, что я делала в течение последних шестимесяцев. А сейчас, извините, меня ждут другие дела. Мне должны позвонить, ипредстоящий разговор не терпит посторонних ушей. Желаю вам всего хорошего,мистер Мейсон.