Книга Мудрец. Сталкер. Разведчик - Михаил Успенский

Потом пошли машины с региональным начальством, их охраной и обслугой, и не было конца этой гордой мелочи…

Так, во всяком случае, рассказывал потом Печкин в баре «Хардчо». А последним, утверждал он, катил катафалк ритуальных услуг, украшенный венками от безутешных.

Но это уж он приврал…

– Всё, – облегчённо выдохнул сержант Архипкин. – Товарищ полковник, можно мы у вас погреемся?

– Валяй, – сказал Майор. – Поморозил щёку, сынок. В «хаммере» и вправду было тепло.

– Слава богу, – сказал Архипкин. – Что бирку нам не выкинули.

– А то бы что? – сказал Печкин.

– А то бы мы стояли и ждали, когда с нами разбираться приедут. Всё-таки нарушение… Обошлось!

Печкин сказал:

– Ребята, а если бы мы не остановились?

– Тогда на таран, – развёл руками сержант.

– Неужели вы рискнули бы жизнью за Сергей Сергеича? – сказал Печкин.

Сержант Архипкин явно подозревал в нём представителя организации, испытывающей человеков, но всё-таки ответил честно:

– Да я его люблю не больше вашего. Только без него ведь потом такая хрень бы началась и анархия! Люди-то при чём?

– Молодец, – сказал Майор. – Верно мыслишь.

– Служу России, – сказал сержант.

И журналист подумал, что прежнее «Служу Советскому Союзу!» звучало гордо и чётко, словно три выстрела, а «Служу России!» как-то грустно выходит, не хватает чего-то… Язык не обманешь!

– Вы, если ехать вам в ту сторону, так езжайте, – сказал Архипкин, у которого горела щека от обработки домашней варежкой. – А то скоро попрут в ту сторону народные массы – за это время там столько скопилось – до утра будете выгребаться. Когда Домнушка принимает, на трассе чёрт-те что творится… Но это уж не наша забота, мы из соседней области!

Патрульные откозыряли, покинули салон, сели в свою машину. «Вольво» лихо развернулась и помчалась в сторону города Кошкина, навстречу желающим потолковать с блаженной.

– А сходим-ка и мы к Домнушке, – сказал вдруг Печкин. – Пусть установит, кто такой Паша Черентай на самом деле…

– Не надо, – пискнул Черентай.

– Зачем, – сказал Майор. – Или ты тоже. Как все. Русская Ванга.

– Да нет, – сказал Печкин. – Только надо же нам как-то в этот «Глубокий сон» попасть!

Глава двенадцатая

Санаторий «Глубокий сон» был окружён высокой кирпичной стеной – можно было бы предположить, что раньше это здание было тюрьмой, но нет – не древняя кладка была, и кирпич какой-то затейливый, с вытисненным узором.

Ворота в стене тоже выглядели современно, в стиле «техно» – с какими-то датчиками, со множественными глазками камер.

– Ментовскую сбрую снимем? – сказал Печкин. – В гражданке пойдём?

Майор поколебался.

– Снимем, – решился он. – Тут серьёзно. Тут и запрос могут. Особенно после. Такого визита.

– Хотел бы я знать, о чём Сергей Сергеич её спрашивал, – сказал Печкин. – Была бы у меня сенсация…

– Перетопчешься, – сказал Майор.

– А вот шапочку-маску я оставлю, – сказал Печкин. – Жарко мне в топтыгинском подарке. Не сперли бы это лохматое чудо!

Майор вышел из машины, подошёл к воротам и нажал единственную кнопку.

– Ваш номер, – прозвучал безжизненный дамский голос.

– Седьмой, – сказал Майор, потому что сказать «первый» было бы неубедительно.

– Вы академик Брыксин?

– Да, – сказал Майор. – Хрен ли там. Академик.

– Вставьте в драйвер вашу личную карточку.

– Какую. Карточку.

– Карточку посетителя. Когда вы записывались на приём, вы получили карточку посетителя. Вставьте её.

– Вставь себе, – сказал Майор. – Монгольский вибратор. Четырёхлопастной. С изменяющейся геометрией.

– Не хулиганьте.

Печкин понял, что Майор может всё испортить, если не уже. Он подошёл поближе, наклонился к дырочкам микрофона и сказал:

– Простите его. Он волнуется. Мы привезли больного.

– У нас нет больных. У нас отдыхающие. Это санаторий.

– Пусть будет так, – сказал Печкин. – Мы привезли отдыхающего. Он в критическом состоянии. Мы заплатим.

– К сожалению, мы никого не принимаем в приёмные дни, – сказала дама с некоторым даже сочувствием.

– Так они же приёмные, – сказал Печкин, чувствуя себя персонажем не то Кафки, не то Ионеско.

– Я имею в виду дни, когда принимает Домнушка, – пояснила невидимая дама. – Если вы к ней, то у нас предварительная запись.

– Ладно, – сказал Печкин. – Запишите нас предварительно.

– Предварительная запись производится в дни предварительной записи. Послезавтра будет как раз такой день. Тогда вы приедете и запишитесь. Вам назначат дату приёма.

– И сколько ждать?

– Около года, – сказала дама. – К Домнушке все хотят.

– Интересно, – сказал Печкин Майору, – в машине у бандюков есть палатка? Ведь гостиницу мы оптимизировали…

– Захлопнись. Папанин, – сказал Майор. – Гражданочка. Мы из милиции. Наш задержанный нуждается. В срочной помощи.

– Он истекает, – добавил на всякий случай Печкин.

– Да я ещё тогда отлил, когда с ментами, – обиделся конвоируемый Паша.

Майор задумчиво постучал костяшками пальцев по металлу, прислушался к звуку и поглядел на «хаммер» – видимо, прикидывал, можно ли на нём протаранить ворота…

– Не хулиганьте, – сказала дама. – Вы можете разбудить отдыхающих.

– Послушайте, – сказал Печкин. – Нам действительно срочно надо попасть к вашему начальству. Вы мешаете следствию…

– Начальства сегодня нет, – сказала дама. – Сегодня принимает Домнушка. А вы не записаны.

– Мы заплатим, – сказал Майор. – Сколько потребуется.

– Много потребуется, – сказала дама. – Вы столько не зарабатываете.

– А вы попробуйте, – сказал Печкин. – Кому деньги передать?

– Перечислите на банковский счёт санатория, – сказала дама.

– А кэшем?

– Гражданин начальник, – сказала дама. – Вы откуда такой? Кто же нынче с наличкой связывается?

Печкин в растерянности отошёл и отозвал Майора.

– Зря ты про милицию ляпнул, – сказал журналист. – Теперь она нас ни за что не пустит. И никакого ордера у нас нет…

– Отведите машину на парковку, – потребовала дама. – Вон люди приехали…

Про парковку она сказала вовремя, еле успели, потому что к санаторию один за другим стали подъезжать автомобили – по большей части дорогие иномарки с московскими номерами.