Книга Царь Кровь - Саймон Кларк

Я снял простыню. Открыл футляр.

Там лежала Саша – шестиструнная электрогитара “Стратокастер”, красивая, лакированная красным и золотым. Хромированные колки и ручки сияли в красном свете солнца, заглядывающего в окна мансарды. Струны блестели, как серебряные.

Я коснулся струны.

И со стуком закрыл крышку футляра.

Бен был прав, черт его побери, прав, и я это знал. Стоило мне увидеть раньше гитару, она просто молила: “ПОИГРАЙ!”

И мне не удавалось удержать пальцы. Я начинал подбирать мелодию, слышанную по радио, или наигрывать аккорды новой песни, которую сочинял. Я не мог спокойно видеть гитару. Я сразу себе представлял не только, что играю на ней, я даже видел, где я на ней играю.

И теперь гитара говорила…

Ну ладно, Рик, будь честен. Что говорила гитара?

НИЧЕГО.

И одержимость стать рок-звездой тоже миновала. Ее не было. Как и прежнего меня.

Нет, может быть, я когда-нибудь буду играть. Но другую музыку и другой публике.

Я знал, что теперь у меня другая миссия. Бен был прав. Я должен подумать о своей роли в новом мире.

Кейт и Бен ждали меня внизу.

Я сошел к ним. Говорить я не мог. Я обнял Бена, потом Кейт.

– Черт! – Я затряс головой, глаза щипало. – Прости меня, Бен, за твердолобость. Что сказать? Ты был прав.

У Бена тоже были слезы в глазах.

– Ты будешь великим человеком, Рик. А теперь… – Он глубоко и тяжело вздохнул. – Иди найди брата. Скажи ему то, что я сказал тебе. Им нужно это знать, чтобы пройти через сожженный мир и не погибнуть.

115

Мы шли меньше часа, когда пошел дождь из черепов. Человеческих черепов. Они сыпались с неба и ударялись перед нами о черную землю. От каждого удара взлетал фонтан черной пыли, черепа рассыпались.

Один упал в пяти шагах передо мной. Вылетевшие от удара зубы плеснули мне на куртку.

– Если такая штучка упадет на голову, мало не покажется, – буркнул я.

Кейт поглядела на меня.

– Не стоит ли вернуться и обойти холм с другой стороны?

– Нельзя терять время. Надо найти Стивена, пока они не начали бредить и убивать друг друга. Осторожней, Кейт!

Детский череп упал на расстоянии вытянутой руки и рассыпался с хрустом.

– Откуда это? – спросила Кейт.

– Я такое уже видел. Видишь столб дыма с той стороны холма?

– Вижу.

– Думаю, это выход газа на кладбище. Черепа выбрасывает силой взрыва. В основном они падают вон там, слева. Если отойти правее, нас не тронет.

– Дождь из черепов, молнии, безлюдье, ни травинки. Черная пустыня во все стороны. – Кейт огляделась. Легкий ветерок развевал ее длинные волосы. Она встряхнула головой и снова заговорила. Я услышал в ее голосе нотку отчаяния. – Мы умерли и попали в Ад?

Я обнял ее.

– Видит Бог, мне тоже иногда так кажется. Но как только мы доберемся до корабля, мы…

– До корабля? И ты думаешь, в Южных Морях найдется остров, готовый с распростертыми объятиями принять беженцев?

– Не знаю, Кейт. Просто не знаю. Но мы должны надеяться.

Она вздохнула.

– Да, наверное. Пить хочешь?

Я кивнул.

– Нам придется экономить воду. Родники пресной воды будут попадаться редко.

Глотнув воды из моей бутылки, мы пошли дальше. Безмолвные зарницы мелькали между землей и облаками, которые в полдень скрыли солнце. Мы дошли до гряды холмов и шли теперь по гребням, которые должны были вывести нас на старую римскую дорогу, где идут на запад Стивен, Иисус и остальные.

Кейт была права насчет того, что местность стала похожей на Ад. Покрытые черным пеплом, выгоревшие, потрескавшиеся и испещренные воронками холмы и равнины казались проклятыми, запретными. В черных полях торчали остовы деревьев, кое-где с ветвями. В километре от нас стояла группа сожженных сельскохозяйственных строений.

Хрустящий под ногами пепел был перемешан с бесчисленными костями, черепами овец, птиц, собак, кошек – и людей, конечно же, множества людей. Многие черепа были расколоты – отчаявшиеся живые пытались вычерпать оттуда мозги.

По-дурацки торчали посреди равнины напольные часы, стрелки остановились на без десяти два. Какая отчаянная душа их сюда притащила? И зачем?

Мы шли, иногда оглядываясь. Ферберна отсюда уже не было видно. Ветер поднимал пыльные смерчи, бегущие за нами, как погибшие души.

Кейт оглянулась очередной раз.

– Ты видел серых?

– Нет. Теперь, когда я знаю, что их нет, я могу это подавить.

– А что ты видел?

– Наши следы. Видишь? Две цепочки, идущие по холму?

– Если мы сумеем не оставить здесь ничего, кроме этих следов, я буду счастлива. А ты? Я кивнул и мрачно улыбнулся.

– Эти следы мне напомнили окаменевшие отпечатки, найденные в Африке.

– А, помню. Мы о них в школе писали реферат.

– Мы тоже. Помню, как я рисовал эти следы, а потом писал фломастером пояснение. Черт, я его до сих пор помню: ОТПЕЧАТКИ, ОСТАВЛЕННЫЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫМ ПРЯМОХОДЯЩИМ ПРЕДКОМ ЧЕЛОВЕКА, А ИМЕННО, AUSTRALOPITHECUS AFARENSIS, НАЙДЕННЫМ В ЛАЭТОЛ И, ТАНЗАНИЯ. ОТПЕЧАТКИ ОКАМЕНЕЛИ В ВУЛКАНИЧЕСКОМ ПЕПЛЕ ОКОЛО 3,6 МИЛЛИОНА ЛЕТ НАЗАД. ОНИ ПРИНАДЛЕЖАТ ДВУМ ВЗРОСЛЫМ ОСОБЯМ И ДЕТЕНЫШУ.

–Отличная память, – улыбнулась Кейт.

– Да, хотя что от нее сейчас пользы. Школа обучала нас, как жить в некоей прежней среде, которая называлась цивилизацией. Если бы я тогда знал то, что знаю сейчас, я бы не так усердно готовился к экзаменам. – Я невольно засмеялся и оглянулся на наши следы. – Как ты думаешь, Кейт, они продержатся 3,6 миллиона лет?

– Можешь не сомневаться, Рик Кеннеди. И даже какому-нибудь бедному ребенку придется писать о них реферат. Окаменевшие отпечатки, найденные в пепле, датируются голоценовой эпохой. Возможно, оставлены самцом и самкой давно исчезнувшего вида Homo Sapiens.

Яулыбнулся.

– И он еще напишет предположение: Позволительно допустить, что эти двое были парой. Судя по близости отпечатков, они могли идти, держась за руки.

Мы болтали о пустяках, и, я думаю, так и надо было. То и дело на землю падал череп и ударялся с такой силой, что разлетался осколками костей и зубами. Справа от нас с холма сорвало слой почвы, обнажило пласт угля, и он вспыхнул с ревом.

Надо было трепаться. Надо было шутить.

Иначе мы бы сошли с ума прямо в сердце этой черной пустыни, которая не могла быть ничем иным, кроме Ада.

На дне долины ревел перегретый газ, вырываясь из дюжины дыр и воспламеняясь. И почему-то этот рев был удивительно похож на вопль человека. Я даже не раз останавливался и смотрел в бинокль, но не видел ничего, кроме ревущих струй огня.