Книга Танец для двоих - Виктория Клейтон

— Что она рисует?

— Обычно горные пейзажи. У нее отличное чувство юмора. С тех пор как мы приехали сюда, я смеюсь не переставая.

— А отец Хамиша?

— Умер десять лет назад. Сибил, мать Хамиша, говорит, что ненавидит мужчин и чувствует себя гораздо комфортней, общаясь с овцами. Конечно, она души не чает в Хамише.

— Я не могу осуждать ее.

— Осуждать за ненависть к мужчинам или за любовь к Хамишу?

— Оба чувства достойны восхищения. Погоди минуту, Лалла. Мне нужно поговорить с тобой серьезно.

Я проверила, закрыта ли дверь, не находятся ли рядом миссис Джукс и миссис Туз. Затем я рассказала Лалле о находке Ники и о разговоре с Френсисом.

— Поразительно! Ты хочешь сказать, что все это время… О Боже! Бедная, бедная мамочка! Как я ненавижу ложь. Сейчас, больше чем когда бы то ни было, я не хочу возвращаться домой. Мне надоели притворство и страдания. А Ники? Несчастный малыш. Как мне его жаль. Теперь понятно, почему папа относился к нему гораздо строже, чем к нам с Джереми.

— Я ужасно беспокоюсь о Ники. Сейчас, когда ты и Джереми покинули Инскип… — Лалла заставила меня прерваться и рассказать о Джереми. Я рассказала все, упустив лишь некоторые пикантные подробности в отношениях Джереми и Зеда. — Ники остался в одиночестве. Некому составить ему компанию. Мы думали взять его с собой в Лондон и поселить в квартире у Джайлса. Ники не сможет остаться у меня на Толгейт-сквер. Он ведь не будет спать со мной в одной постели, а у Дэниела нет дополнительного дивана.

— У меня появилась идея получше. Ники поселится у нас. Он неплохо ладит с Хамишем, а для меня это станет шансом компенсировать мои прошлые грехи, когда я была самовлюбленной сукой. Знаешь, я на самом деле хочу забрать Ники. Удивительно, насколько я изменилась! Я теперь смотрю на мир совершенно другими глазами. Сибил обожает детей. Ники как раз в ее вкусе — он умный и начитанный ребенок. Конечно, если он захочет приехать. Я часто вела себя с ним отвратительно. Виола, пожалуйста, постарайся убедить его…

— Подожди, подожди. Ты сможешь убедить его самостоятельно. Ники, подойди ко мне…

Ники только что зашел на кухню и кружил вокруг большой жестяной банки с печеньем. Он не знал, что в банке не было ничего, кроме горсти мускатных орешков, которые я засыпала вчера. Ники взял трубку. Некоторое время из трубки раздавались неразборчивые звуки, Лалла энергично говорила о чем-то.

— Очень хорошо, — произносил Ники время от времени. — Ты… Правда? Я не обратил внимания… Конечно! — Он помолчал немного дольше, его голос изменился. — Шотландия?.. Ты не шутишь?.. Привет, Хамиш. Спасибо тебе… Ты уверен, что я не помешаю?.. Ух ты! Если ты на самом деле считаешь, что я не надоем Лалле… Я привезу все свои книги… Конечно, я ей скажу. Спасибо огромное!!! — Ники передал мне трубку. Его зеленые глаза светились счастьем. — Хамиш скажет, на какой поезд взять билет, а я побежал собирать вещи в дорогу.

— Хамиш, если б ты только видел, каким счастливым выглядит Ники! Ты бы наверняка заплакал.

— Не думаю. Ты должна знать, что мы, мальчики, умеем сдерживать слезы… Я действительно рад, что Ники приезжает. Он замечательный ребенок. Ты сможешь посадить его в спальный вагон сегодня вечером? А мы встретим его в Эдинбурге завтра утром.

— Спальный вагон? Ники будет прыгать от радости. Не волнуйся, я все сделаю так, как нужно. Джайлс в Инскип-парке, он поможет мне. Я немедленно позвоню на станцию.

Мысли о Лалле и Хамише не выходили у меня из головы. Я возилась с приготовлением ленча из остатков яичного заливного, бекона и салата из оливок с латуком. Наконец-то наступил хеппи-энд. Интуиция подсказывала мне, что это навсегда. Мне не следует становиться циничной и обращать внимание только на разочарования. Даже в разочаровании есть положительные стороны. Например, отец. Он живет в состоянии вечного ожидания. Стал бы он счастливее, если б его мечты сбылись? Даже счастливые супруги натыкаются на препятствия за годы семейной жизни. Жизнь в тандеме с мамой стала бы для отца тяжелым испытанием — объятия Констанции равносильны объятиям удава, который безжалостно душит свою несчастную жертву.

Затем я подумала о Дэниеле. Я должна поверить его словам о том, что все прошло. Джайлс описал его состояние довольно точно. Дэниел осознанно выбрал одиночество. Чувство вины и печаль стали неотъемлемой частью его личности, как кожа и кости. Он не сможет избавиться от них, не разрушив себя.

Я прекрасно понимала, что идея хеппи-энда была следствием воздействия на мое сознание поп-культуры. Единственным результатом отношений мужчины и женщины должна стать любовь до гробовой доски. В этой банальной истине был свой резон. Некоторые чувствовали себя абсолютно счастливыми, находясь в одиночестве, большинство же не мыслили жизни без поисков спутника жизни. У меня не было сомнений в том, что если Джайлс не полюбит меня, то я умру во цвете лет с разбитым сердцем.

После обеда Джайлс, Ники и я установили крест над могилой погибшего ребенка. Мы прочитали молитву, а затем каждый из нас продекламировал стихи. Я выбрала стихотворение Йетса, которое помнила со школы. Джайлс прочитал знаменитый отрывок из «Эндимиона» Джона Китса.

Прекрасное пленяет навсегда.

К нему не остываешь. Никогда

Не впасть ему в ничтожество. Все снова

Нас будет влечь к испытанному крову

С готовым ложем и здоровым сном[86].

Ники же ограничился коротким стихотворением Беллока[87]. Начался дождь. Мы положили букет роз на свежий холм.

— Лето заканчивается. — Я посмотрела вниз, на дом. — Деревья уже стали желтыми.

— Стояла ужасная жара, поэтому деревья сбросят листья раньше, чем обычно. Посмотри на вершину холма. — Джайлс указал на холм слева от дома, туда, где узкая дорога вилась по направлению к ферме. — Там, должно быть, находилась средневековая деревня. Ники, если начнешь раскопки в этом месте, то, вероятно, пополнишь коллекцию истлевшим инвентарем саксонских крестьян.

Мы неторопливо двигались к дому. Ники сказал, что собирается провести вечер в караване угольщиков. Он хотел посмотреть телевизор. Джайлс направился в библиотеку закончить начатую работу, а я решила убраться в бальном зале. Хаддл деловито шлепал по полу новыми галошами. Он переносил с места на место грязные стаканы. В его руках был крохотный поднос размером с почтовый конверт.

— Мне очень тяжело, мадам. Я устал, — сказал Хаддл, увидев меня. — Чертов пол после танцев сверкает как стекло. А проклятую дверь опять заклинило. Мне приходится бегать на кухню кружным путем. У меня на ногах мозоли, а в доме нет и обрывка пластыря.

Хаддл был прав. Дверь опять заклинило, и она упорно не поддавалась, несмотря на то что я толкала ее изо всех сил.