Книга Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль

— Все-таки чрезмерное увлечение логикой до добра не доведет, — процедил он.

— Айзек, — перебила возбужденная Дерхан, — они нам пригодятся! Совет и его конструкции можно применить как войска. С их помощью мы разделаемся с мотыльками.

Сзади подошел Ягарек и остановился неподалеку, опустился на корточки. Задумавшийся Айзек оглянулся на него.

— Вот черт… — медленно проговорил он. — Разумы, у которых снов не бывает…

— С остальными будет не так легко справиться. — Аватара смотрела вверх, на своего кукловода — Совет конструкций. Громадные глаза-прожекторы на мгновение зажглись и черкнули по небу мощными лучами света, мазнули по увертливым бесформенным теням.

— Их двое, — сказала аватара. — Прилетели на зов своего умирающего брата.

— Мать твою! — вскричал испуганный Айзек. — Что нам делать?

— Они не спустятся, — ответил человек без мозга. — Они сильнее и быстрее своего недоразвитого брата, и они не так доверчивы. Меня, в отличие от вас, они не обнаружат по запаху мысли, но все же уловят физические вибрации всех моих тел. И наш численный перевес их отпугнет. Они не сядут.

Айзек, Дерхан и Ягарек немного успокоились. Они переглянулись, посмотрели на тощую как спичка аватару. Рядом в смертной агонии пищал мотылек, на него не обращали внимания.

— Что дальше? — спросила Дерхан.

Через несколько минут наверху исчезли зловещие силуэты, и казалось, над свалкой, этим крошечным, никому не нужным клочком города, окруженным Промышленными призраками, приподнялся сотканный из кошмаров покров. На измотанных до крайности Айзека, Дерхан и Ягарека победа Совета конструкций подействовала бодряще. Айзек подошел к умирающему мотыльку, осмотрел его разбитую голову с бесформенными, не объяснимыми никакой логикой чертами. Дерхан хотела сжечь тварь, полностью ее уничтожить, но не позволила аватара. Она решила оставить голову, на досуге ее изучить, покопаться в мозгу мотылька. Тварь с завидным упорством держалась за жизнь, но в два часа ночи все-таки издохла, издав протяжный стон и пустив струйку слюны с резким запахом лимона. Куча мусора чуть колыхнулась — ей передались судороги мотылька. А затем его конечности скрючились в смертной судороге.

И на свалке наступила гробовая тишина.

Но вскоре общительная аватара присела возле двух людей и гаруды, и завязался разговор. Пытались строить планы. Говорил даже Ягарек, тихо, но взволнованно. Он охотник. Он умеет устраивать ловушки.

— Ничего мы не сможем сделать, пока не выясним, где эти сволочи прячутся, — проворчал Айзек. — Или будем на них охотиться, или будем сидеть как приманки, надеясь, что эти ублюдки из миллионов горожан выберут именно нас.

Дерхан и Ягарек кивнули.

— Я знаю, где они, — сказала аватара. Собеседники изумленно воззрились на нее. — Я знаю, где они прячутся. Где их гнездо.

— Где?

Взволнованный Айзек схватил аватару за руку, но опомнился, убрал кисть. Слишком близко он наклонился к лицу зомби и разглядел то, отчего мурашки побежали по спине. Сероватую, с крапинами запекшейся кожи каемку обрезанного черепа чуть выше отслаивающейся кожи. И складки плоти в глубине черепа, в которых утопал конец кабеля.

Кожа у аватары оказалась суха, жестка и холодна, как на бойне у подвешенной на крюк туши. На лице навсегда застыло выражение сосредоточенности, в глазах таилась мука. И эти глаза смотрели на Айзека.

— Я всего себя мобилизовал на поиски агрессоров. Я копил и анализировал любые сведения, обыскивал все места, сравнивал поступающие данные, систематизировал их. Обработал кадры, сделанные камерами, и информацию, снятую с чужих вычислительных машин, — собрал все, что имело отношение к необъяснимым теням в ночном небе. К теням, не имеющим родства с живущими в городе расами… Получилась очень сложная модель. Я отсек все маловероятное, а оставшиеся варианты обработал с помощью математических программ высшего порядка. Пока все переменные неизвестны, абсолютной точности достичь невозможно. Но если исходить из имеющихся данных, то с вероятностью в семьдесят восемь процентов гнездо окажется там, куда я укажу. Мотыльки живут в Речной шкуре, точнее, в Оранжерее, колонии кактусов.

— Проклятье! — буркнул, поразмыслив, Айзек. — Так они животные? Или все-таки соображают? Больше похоже на второе. Лучшего местечка просто не найти.

— Почему? — спросил Ягарек.

Айзек и Дерхан, не ожидавшие от него такого вопроса, переглянулись.

— Потому, Яг, что нью-кробюзонские какты совсем не то что цимекские, — ответил Айзек. — То есть раньше они были одинаковыми, может, дело как раз в этом. В Шанкелле ты с ними наверняка сталкивался, знаешь их повадки. Наша диаспора кактусов — ветвь тех самых пустынных кактов, что продвинулись на север. Насчет других кактусов — горных, степных — я ничего сказать не могу. Но о привычках южан наслышан, только здесь они малость изменились.

Он умолк и, вздохнув, помассировал виски. Здорово устал, и голова до сих пор болит. Надо сосредоточиться, надо думать, отгоняя навязчивые воспоминания о Лин. Айзек проглотил возникший в горле комок.

— В Шанкелле — жесткий патриархат, культ Твердой руки, но здесь такие вещи не могут не выглядеть странно. Потому-то и была построена Оранжерея, во всяком случае таково мое предположение. Кактусы обзавелись в Нью-Кробюзоне кусочком своего любимого Цимека. Добились, чтобы городские законы на колонию не распространялись. Одним только богам известно, как им удалось это обтяпать. По сути, Оранжерея — независимая территория, государство в государстве. Без разрешения никого не впускают, даже милицию. Там действуют законы кактов, у них там вообще все свое. Забавно, правда? На что угодно можно спорить: Оранжерея не стоит выеденного яйца без Нью-Кробюзона. Каждый день оттуда валят толпы кактов, эти мрачные педрилы топают на работу, а потом несут в Речную шкуру добытые шекели. Оранжерея принадлежит Нью-Кробюзону. Уверен на все сто, что милиция могла бы туда попасть в любую минуту. Но парламент и городские власти пошли на сговор с кактами, и теперь мы имеем то, что имеем. Просто так в Оранжерею войти ты, Яг, не сможешь, а если все-таки войдешь… черта с два я возьмусь предсказать, что тебя там ожидает. Слухи разные ходят — понятное дело, кое-кто там побывал. Милиция сверху, с дирижаблей, смотрит, ей через купол все видно. Но большинство из нас, и в том числе я, понятия не имеет о том, что там творится и как туда можно пробраться.

— Как-нибудь да проберемся, — сказала Дерхан. — Может, Пиджин обратно приползет. На запах твоего золотишка. Если вернется, то я голову дам на отсечение: он нас туда проведет. Только не надо меня убеждать, что в Оранжерее нет криминала, — у Дерхан глаза уже горели азартом. — Совет, — повернулась она к обнаженному человеку, — а у тебя в Оранжерее найдется кто-нибудь… из твоих «я»?

Аватара отрицательно покачала головой:

— Народ кактусов почти не пользуется конструкциями. Под куполом меня нет, поэтому я не могу точно сказать, где именно мотыльки днюют. Но насчет Оранжереи я уверен.