Книга Перекресток в Никодимске - Ярослав Чеботарев

места и хлопая ладонью по столу.— Не надо лезть, только хуже будет. Не только тебе, ещё родителям даже. Раз засветишься — потом всё припомнят. Они все данные на тебя хранят, это пятно на всю жизнь, никогда не отмоешься. Меня когда потом по доносу на допрос взяли, всё припомнили — и штраф административный, и участие в митинге. И даже про поездки за границу спрашивали. Всё одно к одному, как клеймо невидимое. А главное — толку нет. Ничего ты с этим не сделаешь, систему не изменишь, понятно? Нет, и всё!

    Жанна отпрянула, поражённая эмоциональным взрывом всегда уравновешенной Ксении Олеговны. Лена тоже вскочила и обняла дрожащую подругу за плечи, пытаясь успокоить. Миша переводил испуганный взгляд с подруги на учительницу, не зная, что сказать.

— Ну что вы кричите, аж мультики не слышно! — закричала из комнаты Катя.— Миритесь давайте или идите, как мальчики, драться во двор, а то я вас вот в угол поставлю!

Глава 41. Плохой отец

— Я поняла, я всё поняла,— задумчиво кивнула Жанна, нарушив затянувшуюся паузу.— Пойдём, Миша, мы зря пришли.

Отличница встала с табуретки и шагнула в коридор.

— Жанна, я совершенно серьёзно,— резко продолжила Ксения.— Не делай глупостей, всё под откос пойдёт! Я понимаю — тебе всё игрой кажется, но это не игра совсем, это очень серьезно.

— Миша, пошли, что ты сидишь? — словно не слыша учительницу, повторила девушка.— Пойдём, нам пора.

— Подождите, вопрос действительно непростой. Я думаю, стоит обсудить,— вмешалась Лена.— Жанна, пожалуйста, не глупи: помнишь чем история с граффити кончилась?

— Я на память не жалуюсь, на тупость тоже,— зло ухмыльнулась Жанна.— Слух тоже отличный, с первого раза всё поняла.

Миша нехотя поднялся и, виновато улыбнувшись, пошёл вслед за подругой. Лена двинулась в прихожую, чтобы закрыть за гостями дверь. Она хотела ещё что-то сказать, но Ивова ухватила Мишу за руку и буквально вытащила за собой на лестницу, не дав даже толком попрощаться.

— Бесполезно,— сказала Ксения, выходя в коридор.— Пока сама шишек не набьёт, не успокоится.

— Надо её отцу позвонить,— уверенно сказала Лена.— Он очень понимающий, думаю, сможет её убедить. Мне кажется, она только его хорошо слушает, там даже мама вообще не влияет.

— На меня вот никто не влиял,— усмехнулась Ксения.— Родители, наоборот, даже поддерживали во всём. Я тогда радовалась, а вот теперь думаю — может, лучше бы запрещали? Не лезла бы, и не вляпалась.

— Блин, да я говорила уже, никто не знает, как правильно,— вздохнула Лена.— Вон Катю возьми — балованная растёт, а я не могу быть построже, пытаюсь, но выходит так себе.

— Тут я тебе не советчик,— сказала Ксения.— Я помогала, чем могла, а теперь всё. Завтра пойду заявление писать. Хочу в воскресенье уехать. Или, в крайнем случае, в понедельник.

— Тебя же две недели отрабатывать заставят,— встревожено сказала Лена.— Ты так быстро не успеешь!

— Мне уже всё равно, я уже не могу ждать,— снова завелась Ксения.— На меня тут уже давит всё: утром проснусь — кажется, стены смыкаются. Одеваюсь, и блузка душит, как тиски. Я хочу отсюда срочно уехать, тем более он меня ждёт. По фиг на трудовую, на документы, пусть хоть сожгут.

— Раньше ты такого не говорила,— обиделась Лена.— Мне казалось, что мы нормально живем.

— Прости!.. Может, я скрывала, с тобой мне правда спокойно и хорошо,— тут же сменила тон Ксюша.— Просто, понимаешь… Только с тобой, ну в смысле тут, в квартире, спокойно и хорошо. А как выйдешь — сдавливает, и всё. С учениками в школе чуть полегче, разговариваешь, рассказываешь, отвлекаешься, а как в учительскую выйдешь — та же фигня. А кроме школы и квартиры и вовсе пойти некуда.

— Ну ты же знала, куда ехала,— сказала Лена.— А вообще это зима такое унылое настроение создаёт. Вот через месяц-полтора потеплеет, распогодится!.. У нас тут природа красивая, место в целом неплохое.

— Дело, наверное, во мне, а не в месте,— покачала головой Ксения.— Сама не знаю, чего хочу. Вернее, знаю, все мысли на нём замкнулись; и раньше так было, просто боялась признаться.

— Ну ты Спящая красавица, блин, спала-спала и проснулась,— улыбнулась Лена.— Что в коридоре стоять? — пошли на компе чего-нибудь посмотрим.

— Ты хотела позвонить отцу Жанны,— напомнила Ксения.— Не хочется, что бы она повторила мои ошибки. И Миша с нею заодно. Он ведь влюблённый дурачок: что она не скажет — всё сделает.

— Может, такой и должна быть любовь? — усмехнулась Лена.— Вот меня в жизни так никто не любил.

— Опять завидуешь, да? Звони сейчас, потом поздно будет.

Олег Дмитриевич выслушал Лену спокойно и обещал поговорить с дочерью. Лена напоследок ещё раз извинилась за поздний звонок. Учительница подумала, что, возможно, стоит поговорить ещё и с Мишиной мамой, в конце концов та тоже бюджетный работник — как бы чего плохого не вышло. Но спустя пару минут она передумала, решив сначала завтра осторожно поговорить с самим Мишей, а лучше вообще сегодня ему отправить сообщение.

Ксения ждала её на кухне, что-то старательно разыскивая в Интернете. Едва Лайка вернулась, она сказала:

— Давай кино какое-нибудь посмотрим пока, всё равно делать нечего. У меня настроение чемоданное, вообще ничего делать не хочу, а вещи пока рано собирать.

— Эх, хорошо тебе!..— улыбнулась Лена.— Вот бы и мне куда-нибудь махнуть, только страшно пока, меня ведь нигде не ждут.

— Так, значит, будет кино про путешествие,— невозмутимо сказала Ксения.— Авось к лету ты храбрости наберёшься и тоже сумеешь свалить.

После недолгих поисков они выбрали фильм «Полночь в Париже» и погрузились в удивительный мир культурной столицы  бурной межвоенной эпохи.

— Удивительная атмосфера,— сказала Ксения уже поздно вечером, когда они собирались спать.— Этот фильм надо пересмотреть без перевода; уверена — при переводе многое теряется. Но даже в переводе очень хорошо, снова захотелось в Париже побывать.

— Хорошо тебе,— вздохнула Лайка и осторожно опустила на кровать Катю, заснувшую прямо за мультиком.— Я даже в Москве ни разу не была, а ты сразу «Париж»!

- Так кто тебя держит? – улыбнулась Ксения. – Языки подучи и вперед! Мир на твоем Никодимске не замкнулся.

- Тебе легко говорить, - грустно сказала Лена. – Ты птица вольная, гнездо не держит.

- Ты тоже можешь,