Книга Дуэль. Всемирная история - Ричард Хоптон

Секвенция дуэльных событий «Евгения Онегина» словно бы намечает сюжетную линию истории, приведшей к гибели Пушкина, причем делает это со зловещей точностью. Начать хотя бы с общего сходства взаимоотношений героев. В «Онегине» у невесты Ленского, Ольги, есть сестра Татьяна, она влюбляется в Онегина, который отвергает ее и из каприза обращает пристальное внимание на Ольгу. Снедаемый ревностью Ленский посылает Онегину вызов на дуэль, на которой и погибает. Вымышленный сюжет «Онегина» словно бы зеркально отражает трагедию настоящей жизни Пушкина, разыгравшуюся шесть лет спустя. Д’Антес был женихом Екатерины (а позднее стал ее мужем), но не мог совладать с искушением и домогался ее сестры, жены Пушкина, что привело к точно таким же последствиям. В обоих случаях распущенное поведение кавалера — д’Антеса в жизни и Онегина в романе — носило крайне провокационные черты. Поступки Онегина находят параллель с действиями д’Антеса, добивавшегося Натальи. Более того, в обоих случаях оскорбленная сторона погибает на дуэли — в действительности Пушкин, а в литературе Ленский.

Есть еще три других поразительных сходства между сочинением Пушкина и его собственной судьбой. Первое, обе дуэли происходили на снегу. Второе, Пушкин вручил Онегину пару дуэльных пистолетов работы Лепажа — парижского оружейника, — то есть оружие той же самой марки, какое использовал в свой роковой день Пушкин. Третье, дуэли проходили — a la barrière[90]. В «Онегине» Пушкин дает читателю полный отчет о дуэли, никто из читавших роман не способен не поразиться мрачной формальностью дуэльного ритуала. Единственным значительным отходом от протокола стало то обстоятельство, что Онегин не нашел подходящего секунданта — заставлять заниматься этим слугу считалось неподобающим делом. За исключением данного нюанса, любой, кто решился бы искать совета, как правильно действовать на дуэли, мог с легким сердцем обратиться к строкам «Онегина», где давалось столь точное публичное освещение официально запрещенного ритуала. Все это показывает, что русская дуэль ничем в основных своих аспектах не отличалась от так хорошо знакомых нам по Англии, Франции и Америке.

Михаил Лермонтов (1814–1841), как и Бестужев, сочетал карьеру военного и литератора. Лермонтов был поэтом-романтиком, но к тому же довольно талантливым и известным писателем-романистом, равно как и очень неплохим художником, как показывают его сохранившиеся работы. Младший современник Пушкина, Лермонтов родился в дворянской семье и поступил офицером в гвардейский полк. Находясь в 1840 г. в Санкт-Петербурге, поэт участвовал в закончившейся бескровно дуэли с Эрнестом де Барантом — сыном французского посла. Ссора вышла из-за какого-то нелестного замечания, будто бы отпущенного Лермонтовым в адрес де Баранта. Дуэль происходила там же, где тремя годами раньше стрелялись Пушкин и д’Антес. Другое совпадение в том, что и пистолеты, которыми пользовался д’Антес, оказались той же парой, что держали в руках Лермонтов и де Барант. Француз благоразумно отправился прочь из России, оставив Лермонтова одного расхлебывать кашу перед трибуналом, который разжаловал нарушителя в рядовые и лишил дворянства. Вмешательство царя смягчило приговор до перевода в линейную пехоту — в учебный батальон на Кавказе, — что, тем не менее, являлось унижением для бывшего гвардейского офицера. Летом 1841 г. Лермонтов взял в полку отпуск и со своим приятелем, Столыпиным, снял дом в популярном курортном городе на Кавказе, Пятигорске. В нем как раз царило сезонное оживление, и Лермонтов со Столыпиным с готовностью окунулись в городскую жизнь.

В том же самом Пятигорске тем летом находился старый знакомый Лермонтова по кадетскому училищу, отставной майор Мартынов. Мартынов, сын богатого московского застройщика, считался персоной довольно чувствительной и «ранимой, если не сказать тщеславной»{715}. Мартынов уже служил мишенью для шуток Лермонтова, которые терпеливо сносил. Он, однако, только усугублял положение, «перенимая привычки местных», то есть нося кафтаны, бурки и папахи; ко всему прочему, Мартынов еще и брил голову наголо, как татарин. Лермонтов не щадил отставного майора, называя его «le chevalier des monts sauvages» или «Monsieur Sauvage Homme» («шевалье с диких гор» и «месье дикарь» соответственно. — Пер.){716}. В конце концов какая-то из шуток переполнила чашу терпения Мартынова, и он вызвал Лермонтова на дуэль. 15 июля 1841 г. два господина, сопровождаемые секундантами, верхом выехали из Пятигорска в направлении кладбища. Там, на удобном лужке, секунданты отмерили 30 шагов, отметили барьер шпагами, после чего дали указание главным участникам занять позиции. Мартынов проследовал к барьеру и выстрелил, Лермонтов упал замертво. Пуля пробила сердце и легкое, вызвав, судя по всему, мгновенную смерть{717}.

Как Пушкин, Лермонтов оставил интересный для нас в связи с рассматриваемой темой роман, «Герой нашего времени», где во всех подробностях описал дуэль. Она отличается от встречи между героями «Онегина» тем, что представляет собой едва ли не пародию на общепринятый дуэльный этикет. Кроме того, Лермонтов не до такой степени точно предварил в романе обстоятельства собственной смерти, как это проделал до него Пушкин. Печорин — герой романа — армейский офицер, человек не высокоморальный, циник, который приезжает в город Кисловодск на Кавказе. Находясь там, он открывает заговор местного офицерства с целью преподать ему урок: «Эти петербургские слетки всегда зазнаются, пока их не ударишь по носу! Он думает, что он только один и жил в свете, оттого что носит всегда чистые перчатки и вычищенные сапоги»{718}.

Одному из офицеров, Грушницкому, выпадает роль зачинщика ссоры с Печориным, каковую тот и исполняет. Вызов следует незамедлительно. В назначенный день и час оба господина с секундантами встречаются на рандеву в потаенном местечке в горах за городом. Секунданты пытаются примирить противников, но безуспешно, после чего Печорин и Грушницкий соглашаются стреляться с шести шагов на узком уступе над пропастью, чтобы, если один из них погибнет (что почти гарантированно при избранных условиях), смерть сошла бы за несчастный случай.

Затем начинается игра в блеф и встречная игра, в ходе чего Печорин устанавливает факт нечестной игры со стороны секундантов и оппонента: международный способ словчить — незаряженный пистолет. Грушницкий стреляет в Печорина и промахивается, Печорин же хладнокровно настаивает на перезарядке, или, точнее, на правильной зарядке, его пистолета и, когда Грушницкий отказывается от предложения о снисхождении, убивает его. «Спускаясь по тропинке вниз, я заметил между расселинами скал окровавленный труп Грушницкого»{719}.