Книга Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли

Многие прохожие — некоторые из них были очень прилично одеты — сделали то же самое. Кучер осыпал их проклятьями, но те смеялись ему в лицо, уходя с бочонками под мышкой.

— И это служащий мистера Хафа? — бросила я Майре.

Она так хохотала, что не сразу ответила мне.

— Томас соображает быстро, спору нет.

— Но ведь он украл, Майра!

— Похоже, здесь так принято. Нет, ей-богу, Онора, мне нравится этот Чикаго.

Она взяла меня под руку, а Джеймси и Дэниела подтолкнула вперед.

Мы нашли Томаса поджидающим нас за углом. Он уже успел заглянуть под крышку бочонка.

— Всего лишь виски, — разочарованно сказал он. — Я надеялся, что там хотя бы гвозди. Виски такой дешевый, что едва ли стоит того, чтобы тащить его домой.

— Ты не должен был брать его, Томас, — укорила его я.

— Тогда забрал бы кто-то другой. Так почему не мы?

— Он прав, Онора, — вмешалась Майра. — К тому же теперь у нас есть выпивка на Рождество.

— Нам пора возвращаться, — сказала я.

Солнце уже садилось. Не хотелось бы оказаться на этих улицах в темноте. Унылый и пустынный Бриджпорт уже казался мне убежищем — закрытым и безопасным.

— Домой мы пойдем по Мичиган-авеню, — объявил Томас. — Там вы сможете увидеть богатые особняки и озеро.

Мы свернули в переулок и вскоре вышли на широкую улицу, вдоль которой выстроились величественные большие дома.

— Барна-Хаус не смог бы и близко сравниться ни с одним из них! — воскликнула Майра.

Я слышала ее слова, но не слушала, потому что…

Озеро… Я застыла на месте.

Джеймси потянул меня за руку:

— Пойдем, мама.

Майра, Дэниел и Томас ушли вперед, но я сошла с дороги и ступила на берег.

Озеро Мичиган? Под хмурым тяжелым небом раскинулось настоящее море, уходившее далеко за дымный силуэт города. Другого берега не видно, простор без конца и края. Лишь серо-синяя вода, в которой отражались лучи солнца, садившегося в прерию у меня за спиной.

Ко мне подбежал Джеймси, и мы вдвоем стали смотреть на волны, накатывавшиеся на песок.

— Какое оно большое, Джеймси, — сказала я. — Послушай, как оно шумит, ревет. — Я подняла его на руки. — Прикрой глаза и смотри только на воду. Видишь — залив Голуэй.

И Майкл. Надо мной, подо мной, слева от меня, справа от меня. Рядом. Наконец-то я почувствовала его присутствие.

Я крепко прижала к себе Джеймси.

— Онора, я замерзаю, пойдем уже! — крикнула мне с улицы Майра.

Всю дорогу домой Майра без умолку щебетала.

* * *

Молли сразу сказала, что постояльцам не терпится взглянуть на наши обновки. Мы одели Джеймси и Дэниела и вышли к ужину за большим столом. Весь вечер наши соседи суетились вокруг мальчиков, всячески опекали их и называли «наши школьники».

Джеймси сыграл несколько нот на своей дудочке, а парень из Клэра пообещал научить его массе разных мелодий.

Пэдди тепло улыбнулся Джеймси и похлопал его по плечу:

— Молодец, Джеймси.

— Классно выглядишь, Дэниел, — сказал брату Джонни Ог.

Бриджет и Грейси улыбались своим старшим братьям, а Стивен хлопал в ладоши.

Когда мы толпой взбирались на свой чердак, то были счастливы.

Джеймси так и заснул, сжимая в кулаке свою дудочку.

Стивен и Бриджет жались ко мне на нашем соломенном тюфяке. Закрыв глаза, я увидела озеро Мичиган — залив Голуэй.

Глава 26

Наступил канун Рождества. Джеймси, Дэниел и девочки играли в нашей комнате наверху, а я со Стивеном на руках стояла у окна у Молли на кухне. Где же Майра с мальчиками?

Трое старших мальчишек пошли встречать Майру из магазина Крокера еще несколько часов назад. У них на бойне сегодня был короткий рабочий день, и они с радостью отправились в центр города, чтобы помочь Майре с покупками.

— Мы грандиозно отпразднуем все вместе наше первое Рождество в Америке, — заранее сказала мне Майра. — Будем есть не какие-то обрезки с бойни, а нарезанную ломтиками ветчину, купленную в хорошем мясном магазине. Я куплю молоко, картофель, табак и две курительные трубки. А еще конфеты для детей и рождественскую елку!

— Это будет стоить дорого, — заметила я.

— Так я же много получу, — сообщила мне Майра. — Мистер Крокер должен мне по меньшей мере двадцать долларов.

Майра выдержала недельный испытательный срок и проработала потом еще две недели, продавая массу разных товаров, однако ей пока что не заплатили. Служащие мистера Крокера получали зарплату один раз в месяц.

— Он говорит, что таким образом учит нас дисциплине, — пояснила Майра.

Итак, до сих пор она не получила на руки ни пенни, хотя ей выдали отрез коричневой шерстяной ткани на юбку и жакет.

— Мистер Крокер настаивает, чтобы его сотрудники выглядели прилично.

Никто из нас не имел ни малейшего понятия о том, как этим можно воспользоваться, но одна подруга Майры, Китти Горман, была швеей и этим зарабатывала себе на жизнь. Она сшила для Майры очаровательный наряд и сказала, чтобы та не беспокоилась насчет оплаты — заплатит, когда получит деньги. То есть сегодня.

Майра должна бы поторопиться. Покупок ей нужно было сделать не так уж много. Я очень надеялась, что она не станет вести себя слишком flaithiúlacht со своими деньгами. Мы должны быть бережливыми. Если будем каждый месяц откладывать по пять долларов, через год, возможно, сможем снять отдельную квартиру. Здесь становилось все труднее добиваться от мальчиков, чтобы они вели себя тихо и сдержанно.

Что ж, завтра весь пансион будет исключительно в нашем распоряжении. Все родственники Молли собираются в доме ее дочери рядом с церковью Святого Патрика, а постояльцы разбредутся по соседям — ирландским семьям, которые не хотят оставлять парней-соотечественников в одиночестве на Рождество.

Молли заранее сказала, что все будут рады, если мы тоже пойдем к ее дочери, но испытала явное облегчение, когда я отказалась, заверив, что мы с удовольствием останемся дома сами.

— Вот когда вы сможете дать своим мальчикам отвести душу — погонять вверх и вниз по лестнице до упаду, — сказала она.

— Знаю, они у нас немного шумные, — ответила тогда я, — но видеть их здоровыми и оживленными после всего, что нам…

Она сказала, что все понимает, действительно понимает. Но ведь на самом деле Молли не видела верениц хрупких маленьких привидений, стоявших в очереди за бесплатным супом или бессильно прислонившихся к стене волнолома. А их тела… Спасибо Тебе, Господи, за то, что мои дети остались живы.