Книга Слезы темной воды - Корбан Эддисон

– Он что-то говорит! – воскликнула она, злясь на толпу за то, что ее гомон заглушает речь сына.

– Порядок! Порядок! – перекрикивала галдеж судья. – Тишина в зале, или я всех выставлю!

Наконец зрители успокоились, и Ванесса услышала голос Квентина.

– Это еще не все, – говорил он, уставившись в пол. – Я помню… Афиарех и Мас поссорились. Все орали. Потом… Афиарех взял автомат. Это случилось так быстро, что я не успел… спрятаться под стол. Он навел его на меня. Господи, я вижу его лицо… Я вижу, как он нажимает на спусковой крючок.

Когда Квентин замолчал, никто в зале не произнес ни звука. Все взгляды обратились к Исмаилу, который сидел совершенно неподвижно, на щеке его блестела дорожка слез. Мир вокруг Ванессы содрогнулся и перевернулся, она полностью утратила ориентацию в пространстве. Мас убил Дэниела, но Исмаил стрелял в Квентина. Ее снова охватил лютый гнев, и она вцепилась в это чувство.

Потом Квентин заговорил снова, и ее сердце вывернулось наизнанку в последний раз:

– Я помню его глаза… Он боялся… Там был еще один автомат… приставленный к его голове… Он не хотел этого делать.

Бездонная тишина опустилась на зал суда. Через минуту судья перевела взгляд на Клайда Баррингтона и прокашлялась. Обвинитель стоял точно громом пораженный. Единственный свидетель, которому присяжные не могли не поверить, только что оправдал человека, которого он собирался отправить на смерть.

– Кто нацелил на него автомат? – наконец спросил Баррингтон голосом чуть громче шепота.

Глаза Квентина были полны боли.

– Мас, – ответил он. – Мас заставил его сделать это.

Баррингтон вздрогнул.

– Вы в этом совершенно уверены?

Квентин кивнул:

– Я вспомнил.

Тяжко вздохнув, обвинитель произнес:

– У меня всё.

После этого встала Меган и обратилась к Квентину:

– Я хочу сказать, то, что вы сегодня сделали, – это один из самых героических поступков из всех, которые мне приходилось видеть. У меня вопросов нет. Только благодарность.

Квентин смущенно пожал плечами.

Судья Маккензи улыбнулась ему:

– Спасибо за ваши показания, молодой человек. Можете занять свое место. – Она посмотрела на Баррингтона. – У вас еще есть свидетели?

Баррингтон медленно покачал головой:

– Ваша честь, мы изложили наши доводы.

– Если будут дополнения, я выслушаю их после обеда, – сказала судья. – Потом предоставим слово защите.

Ванесса услышала удар молотка служителя закона и последовавший за ним гомон, но не обратила на них никакого внимания. Она встретила Квентина и обняла его, сказав ему, как замечательно он справился, как она гордится им и как бы им гордился Дэниел.

Он тоже обнял ее:

– Все кончилось, мама. Пришло время идти дальше.

Исмаил

Норфолк, штат Вирджиния

17–18 июля 2012 года

Все события последних лет выстроились в голове Исмаила в цепочку, все то зло, что происходило с ним и вокруг него: убийство Адана, похищение «Шабааб», в которой его принудили поднять оружие против правительства, долгое заточение Ясмин, страшная смерть Юсуфа. Это были те основополагающие точки, вокруг которых крутилось все остальное, стимулы, подтолкнувшие его к тому, чтобы отплатить за зло в попытке вернуть утраченное.

Перед присяжными он не оправдывался, а просто излагал факты. Он рассказал о побеге из «Шабааб», о своем коротком пребывании у Хавы Абди и о том дне, когда он случайно услышал от каких-то молодых людей из Хобьо о том, как можно неплохо заработать, захватывая корабли. Он рассказал о своем плане спасения Ясмин, о том, как присоединился к группе Гедефа, о нападении на малазийское грузовое судно и о том, как возникла идея захватить какой-нибудь корабль рядом с Сейшельскими островами. Он проследил линию зла от неудачной атаки на «Нефритовый дельфин» до решения искать убежища на Маэ.

– Для капитана и Тимахи было бы лучше, если бы мы умерли, – сказал он присяжным. – Но этого не случилось. Ночью я заметил парусник. Я знал, что он нам не принадлежит, и все равно забрал его. Пути назад уже не было. И никогда не было.

Потом он рассказал им о военных, о том, как начали один за другим появляться их корабли, как они стали его окружать и вынудили пойти на шаги, которые обернулись против него. Он объяснил, как обычно проходят переговоры о выкупе, – их ведет командир пиратов во взаимодействии с инвесторами, когда судно уже стоит на якоре, а не боевая группа посреди моря. Потом он рассказал им о своем замысле: на лодке добраться до Могадишо, разделить добычу между членами команды, забрать свою долю и найти Ясмин.

Он признался присяжным, что обманул своих людей, что поклялся Масу именем Аллаха, а сам тайно изменил курс. Он знал, что этим подвергает их опасности. Он знал, что подвергает опасности даже их семьи, но не видел иного выхода. Он не мог вернуться в Сомали с пустыми руками. Но он не мог и вести переговоры с военными. Ему был известен случай с «Маерск Алабама»[54], и он знал, что американцы не позволят ему забрать заложников на сушу.

Меган избавила его от необходимости втолковывать очевидное, и, пропустив переговоры, он сразу перешел к изложению событий в ночь перестрелки.

– Мое соглашение с военными было простым, – сказал он, взглянув на Пола. – Нам сбросили деньги, мы должны были пересчитать их, оставить заложников на паруснике и на лодке добраться до берега. Пол дал мне слово, что военные не станут нам мешать.

– Ваши люди знали, что вы находитесь возле Могадишо? – спросила Меган.

Исмаил покачал головой:

– Я собирался рассказать им все на берегу. Они могли взять деньги, могли не брать – для меня это не имело значения. Я бы доставил их в город, и после этого они вольны были поступить, как им угодно.

Меган встретилась с ним взглядом.

– Вы верили, что военные сдержат слово?

– Я верил Полу. Но это было глупо. От него ничего не зависело.

– Что случилось, когда взлетел вертолет? – спросила Меган.

Исмаил перевел дух.

– Тогда все и начало рушиться. Мои люди испугались. Мас обвинил меня в том, что я их предал. Мы поспорили.

– Расскажите об этом подробнее, – попросила Меган.

Исмаил посмотрел в пол, вспоминая ту сцену: звук взлетающего вертолета, ужас в глазах его людей, безрезультатный разговор с Полом и спор с Масом. Сказанные тогда слова всплыли в его памяти, как будто он услышал их только вчера.

Мас: Ты – дурак, если поверил им. Они нас никогда не отпустят.