Книга Охота полуночника - Ричард Зимлер

Говорить о таких вещах с белым было для меня невероятно сложно. Я ожидала, что он тут же кликнет мастера Эдварда. Я даже сказала, что пойму, если он поступит именно так, но все же надеялась, что ради отца он меня не выдаст.

— Морри, — вздохнул он. — Уж если я ни слова не сказал о том меде, который твой отец давал Большому и Маленькому Хозяину Генри, то с какой стати мне рассказывать о твоем побеге?

При этих словах сердце чуть не вырвалось у меня из груди. Я заставила его повторить, потому что решила, что ослышалась. Тогда он объяснил, каким образом обо всем догадался. Я тут же заверила, что папа сам никого не убивал.

— Да, конечно, он рассказал мне про мед, но поклялся, что непричастен к убийству.

Джон сказал, что и об этом он тоже догадался. Он утверждал, что первым убийцей была миссис Холли, а вторым — миссис Анна.

— Так вы проследите, чтобы я осталась в Ривер-Бенде? — попросила я.

— Я поговорю с Эдвардом и придумаю какую-нибудь причину. А теперь скажи, какое у вас есть оружие?

Я рассказала про мушкеты, пистоли и сабли.

— Вы умеете ими пользоваться?

— Ткач умеет. Он кое-кого обучил. И мне тоже показал.

— А порох?

— Полно, — заверила я его.

— И где вы все это храните?

— Под большим крыльцом. Я взяла себе только один пистолет.

— Здесь? Где?

— Под кроватью.

— Это безумие! Если они его найдут, тебя повесят. Отдай его мне.

Я посмотрела на него. Он протянул руку.

— Отдай его мне. Я скажу, что он мой. Не волнуйся, я оставлю его у себя в комнате под кроватью. Можешь забрать его перед побегом.

Я по-прежнему сомневалась. Он хрустнул пальцами.

— У меня оружие будет в безопасности. Я тебя не предам. Клянусь памятью твоего отца. Дай мне пистолет!

Я слазила под кровать и протянула ему оружие. У меня было такое чувство, что я вручаю ему свою жизнь, и мне это очень не нравилось.

Глядя, как он сжимает пистолет в руках, я поняла, что также должна отдать ему отцовское письмо. В конце концов, оно было адресовано ему. Поэтому, когда Джон ушел, я выскользнула из дома и отправилась в лес. Там, достав письмо из тайника, я расплакалась. И все же я отдала письмо не сразу, потому что знала: после этого мы навсегда будем с ним связаны отцовской просьбой. Мне это было очень не по душе, и потому я набралась храбрости лишь к вечеру. Прочитав письмо, Джон сперва лишился дара речи. Он сидел, сжимая голову руками. Когда он, наконец, протянул мне письмо, я прочитала его от первой до последней строчки и похолодела. Теперь я знаю, что он не сбежал на Север. Я больше никогда его не увижу. Я стала сиротой. И мне не нужен был никакой другой отец, даже тот, которого папа сам выбрал для меня.

Мы сидели рядышком, а затем он провел длинным белым пером мне по лбу и обнял за плечи. Я чувствовала в нем спокойную силу, которую прежде ощущала лишь в своем отце, но все равно чувствовала себя несчастной, потому что это был совсем другой человек.

Глава 24

«Дорогой Джон!

Мы видели тебя издалека и умираем от голода.

Если ты читаешь это письмо, значит, ты, наконец, приехал в Ривер-Бенд. Но я больше не могу лично поприветствовать тебя. Я очень, очень сожалею. Как славно было бы пройтись с тобой вдоль ручья. Теперь я хромаю, как старый бушмен, и тебе пришлось бы поджидать меня на каждом шагу. Но, думаю, ты не стал бы возражать. Идти чуть помедленнее даже пошло бы тебе на пользу. Постарайся не печалиться из-за того, что мы не встретимся. То, что во мне осталось, по-прежнему живет в тебе. И то, что соединило нас в Порту, пребудет вовеки. Ты это знаешь, иначе бы тебя здесь не было. Спасибо, что приехал.

Девочка, которая передаст тебе это письмо — моя дочь Морри. Мы так называем ее, но ее настоящее имя — Мемория. Она — все что осталось мне от прошлого. И в ней тоже — частичка меня. Я знаю, что ты будешь к ней также добр, как и ко мне. Мы ведь похожи, разве нет?

Я сделал все, что мог, чтобы оградить Ривер-Бенд от зла, насколько это в моих силах. Как сказал бы Бенджамин, я попытался извлечь то серебро, что хранилось в сердце тьмы. Я вижу теперь природу этого зла, хотя прежде она ускользала от меня. Оно кроется в забывчивости. Но мы с тобой помним бушменские легенды и в конце концов одержим победу.

Помнишь, как Оливковые Сестры говорили нам, что нужно всегда окружать себя красивыми вещами? Ты увидишь: я пытался последовать их совету в своем саду, — в особенности, если тебе повезет и ты увидишь его после грозы. Дожди здесь напоминают мне о тех местах, где я родился, и это хорошо, хотя я больше не могу следовать за грозой и охотиться.

Тебе придется стать здесь сернобыком. То, что ты увидишь, пробудит в тебе шотландского льва, но это лишь приведет к неприятностям. Здесь, в Ривер-Бенде, никто не знает ничего-ничего о Льве, Страусе, Жирафе и Зебре. Они не понимают Тору. Время Гиены царит здесь вечно. Поэтому я прошу тебя не оставаться надолго. Мы оба помним, как в прошлом Гиена пытался тебя обмануть. Он сделает это опять. Держи в руках белое перо, что я подарил тебе, когда почувствуешь, что совсем пал духом. Оно тебя защитит. Не бойся… Я по-прежнему вижу Богомола в твоих пальцах.

В этих краях ты сможешь подражать многим птицам. Они все прекрасны и тоже помогут тебе. Они напомнят о той красоте, которую ты несешь в своей душе.

Много лет назад я тебе рассказывал, как Богомол украл мед у Страуса, и как я тоже украл бы для тебя сокровище, если нужно. Я не солгал. Даже хотя я больше не могу быть с тобой, это сокровище — здесь. Я поручаю Морри твоим заботам. Вы будете нужны друг другу в будущем. Забери ее отсюда и подари новый дом. Воспитай ее как свою дочь. Ты будешь самым лучшим отцом, и я знаю, что она тебя полюбит. Если ты по-прежнему все тот же Джон, каким был прежде (а в этом я не сомневаюсь), то я знаю, что ты почувствуешь, когда увидишь ее.

Поведаю тебе одну тайну: ты никогда об этом не знал, но ты — величайший охотник из всех, кого я встречал в своей жизни.

То, что ты здесь — живое этому доказательство. Может, ты не самый отважный и не самый сильный, хотя и эти качества свойственны тебе. Возможно, ты даже не самый быстрый, хотя способен нестись как ветер. Нет, величайших охотников отличает их верность и преданность. Поэтому ты победишь. Я это знаю.

Передай от меня привет Бенджамину. Скажи, что я усердно трудился и здесь, в Америке, как нигде больше, нужна еврейская алхимия. И если я сумею хоть отчасти вернуть то, что было разбито и позабыто, возможно, я отчасти исполню свое предначертание.

Поцелуй от меня оливковых сестер и скажи им, что они мне очень помогли. Обними за меня матушку и передай, что я вспоминаю ее с любовью. Надеюсь, с ней все хорошо. Также поцелуй за меня отца и скажи, что он прощен. Надеюсь также, что он простил и то зло, что я причинил ему.