Книга Охота полуночника - Ричард Зимлер

Но одиннадцатый удар так и не обрушился. Повернув голову, я увидела, что мистер Джонсон валяется в грязи. Он медленно поднимался на ноги, пылая злобой.

— Это еще что такое? — заорал мастер Эдвард. — Эй, мистер Джонсон!

Я услышала какой-то шум и крики. Когда я вновь открыла глаза, передо мной мелькнула чья-то тень. Я решила, что это папа.

Я, должно быть, и впрямь потеряла сознание, потому что когда я очнулась, то обнаружила, что лежу ничком в своей постели, а Лили натирает мазью мне спину.

— Все будет хорошо, детка, — повторяла она.

Я повернулась взглянуть на нее. Левый глаз распух и заплыл.

— Ничего, ничего…

Она поднесла чашку с водой мне к губам. Кроу тоже был здесь. Дрожащим голосом он объяснил, что мистер Стюарт выбежал из комнаты, как только услышал мои крики, набросился на мистера Джонсона, сбил его с ног и пригрозил, что убьет его, если тот еще тронет меня хоть пальцем.

— О, детка, — промолвила Лили, — этот человек просто сошел с ума!

Кроу добавил, что мистер Джонсон хотел драться на дуэли с мистером Стюартом, но мастер Эдвард успокоил его и отправил домой. Но перед уходом он успел последний раз огреть меня кнутом.

— А мистер Стюарт?

Лили ответила, что он уже приходил взглянуть на меня, и сидел прямо здесь, рядом. Он хотел убедиться, что я еще жива. Он уже поговорил с мастером Эдвардом, и теперь вернулся к себе в спальню.

— А что сказал мастер Эдвард?

— Сперва страшно раскричался, — отозвался Кроу. — А потом они выпили виски и помирились.

— И никто про нас ничего не сказал?

Лили похлопала меня по руке.

— Все хорошо, малышка, перестань беспокоиться.

В пятницу поутру я проснулась, желая лишь одно: выскользнуть из своей шкуры и сбросить ее, как змея. Теперь мне нужно было придумать, как управиться с Джоном до воскресенья, иначе Ткач и все остальные сбегут без меня, а я не хотела оставаться в Египте с фараоном. Ну уж нет!

Час спустя у меня поднялся жар. Кроу решил, что это из-за порки. Лили позаботилась обо мне.

Мастер Эдвард уже уехал с семьей в Кордесвилль. Он должен был вернуться в субботу утром и предупредил мистера Джонсона, что если к тому времени я не отправлюсь с мистером Стюартом, то он даст мне еще тридцать плетей. Лили сбегала за Джоном, который сидел у реки и делал наброски рабов, трудившихся на рисовых полях. С хмурым видом он зашел в комнату, уселся рядом с постелью, скрестив на груди руки, и не произнес ни слова. Я же чувствовала себя слишком слабой, чтобы дерзить. По правде сказать, мне нравилось, когда он смотрит на меня своими светлыми печальными глазами.

Наверное, в глубине души всем людям иногда нравится, когда их жалеют.

Он попросил Лили, не оставит ли она нас одних на пару минут, и та вышла из комнаты. Он прощупал мой пульс, затем смочил водой полотенце и положил мне на лоб. Он сказал, что мой папа точно так же когда-то лечил его самого, почти двадцать пять лет назад, и еще он сказал, что никогда себя не простит за то, что позволил задать мне порку.

— Вам не стоит все время извиняться. — Я улыбнулась.

— В любом случае я никогда не стал бы силой заставлять тебя ехать со мной.

— Так вы уедете?

— Сам не знаю. Наверное, я останусь до воскресенья и пойду на обед к Эдварду. Надеюсь, к тому времени ты передумаешь. Ты не можешь здесь жить. Ты сама это знаешь.

— Знаю, но уехать все равно не могу, — возразила я.

— Наверное, я этого никогда не пойму. Морри, конечно, это важное решение, и я готов ждать тебя столько, сколько потребуется. Я могу уехать в Чарльстон, подождать там пару дней, а затем вернуться сюда. Я могу возвращаться все время. Разве ты не понимаешь… Я просто не могу оставить тебя здесь.

Очень скоро Джон узнает о нашем побеге. Тогда у него больше не будет нужды мне помогать.

— Подождите одну неделю, — сказала я ему. — Если к тому времени я не пришлю весточку, тогда уезжайте без меня. Я понимаю, это звучит глупо, но сделайте так, как я говорю.

— Хорошо, я так и сделаю. Но как же быть с Эдвардом? Он наверняка разозлится, если ты не уедешь со мной.

— Не тревожьтесь, я справлюсь, — убедительным тоном заверила я, но, по правде сказать, я пока не знала, что будет. Впрочем, об этом мне пока не хотелось думать, и поэтому я спросила: — А как же вы? Вернетесь в Нью-Йорк, когда закончите здесь с делами?

— Да. Твой отец и впрямь мог отправиться на север. Наверняка я сумею его отыскать. Но если он опять угодил в рабство, я добьюсь для него свободы. Тогда, если ты все же решишь остаться здесь, мы вдвоем вернемся за тобой. Обещаю. Я прошу лишь об одном: если получишь от него весточку, сразу напиши мне. Я оставлю тебе свой адрес. И вот еще о чем я тебя хотел попросить… Хотя не знаю, возможно ли это…

— Что?

И тогда он спросил, может ли он меня поцеловать. Еще никогда белый не целовал меня в щеку. Поцелуй оказался нежным и чуть-чуть опасным, — так делают дети, когда их никто не видит.

В субботу с утра все пошло наперекосяк. Ткач разбудил меня на рассвете и сказал, что Багбенд, Люси и Хоппер-Энн передумали насчет побега. Они заявили, что видят дурное предзнаменование в том, что меня выпороли. Суит и Сол также готовы передумать. Хуже того, они поговаривают о том, не донести ли мистеру Джонсону о побеге.

Ткач заявил, что если я не встану и не поговорю с ними, тогда от побега придется отказаться. Но когда я поднялась на ноги, голова закружилась, и я чуть не упала. Поэтому я сказала Ткачу, что встречусь с ним в полуденный перерыв и поговорю с Багбендом, Солом и Суитом.

Конечно, это было рискованно. Мистер Джонсон наверняка удивится, с какой стати я отправилась в поле… Но тут уж ничего не поделаешь.

Я попросила Лили заварить мне крепкого ромашкового настоя, но даже это не сняло боль. Около одиннадцати часов приехал мастер Эдвард и взбеленился, узнав, что я все еще здесь. Он ворвался ко мне в комнату и сорвал с меня покрывало со словами, что если я сию же минуту не оденусь и не уеду из Ривер-Бенда, то он опять прикажет меня выпороть. В дверях он сплюнул на пол и заявил, что никогда не встречал такой упрямой негритянки.

Лили опять сбегала за Джоном. Я надеялась, что он попросит мастера Эдварда о снисхождении. Сегодня явно был поворотный день в моей жизни. Если сейчас я уеду с Джоном, то потом навсегда застряну в Ривер-Бенде, и никто больше не сможет сбежать, потому что если уж Ткач начал подумывать о неудаче, значит, дела и впрямь шли скверно.

Когда Джон вошел в комнату, я попросила Лили оставить нас наедине и велела ему закрыть дверь. Затем я шепотом рассказала ему о побеге и объяснила, что мне никак нельзя сегодня уезжать из Ривер-Бенда, потому что нужно переубедить всех остальных.