Книга Берегиня - Руслан Валерьевич Дружинин

– ходят, мол, так.

– Ты осторожнее… – тихо обмолвилась Ксюша, изучая её из-под тёмных ресниц, – только ошейником его не порви.

*************

Воронёные и Крсыоеды отхватили себе два самых жирнючих Посвиста в городе. Чем больше еды, тем больше в банде загонщиков. И на Вышки Халдея с Верстой их набилось, как спор в зрелую ложку, не то что у остальных Центральных... Тридцать четыре года на городских улицах никто не вспоминал про большую войну за передел территории – кусались только по мелочи. А сейчас крышаки сплачивали свои бригады поближе к Центру, чтобы не подпустить к себе Клока с Раскаяньем. И это сыграло на руку Ксюше.

В городе началась охота на звонарей. С помощью сканера движения и динамиков Ксюша легко находила посты бандитов среди руин, обходила их с тыла, Крысоеды и Воронёные начинали стрелять по ней, получали разряд Перуницы, срывались с места и попадали в засаду Раскаянья.

Нахрапы Карги и Скорби легко вычислялись по блатной ругани, которой они сдерживали загонов и не давали им разбежаться по одному. Когда же бригада Центральных попадала в ловушку, загонщиков Взлётные могли перестрелять, или взять в плен в свою банду, но с нахрапами всегда поступали особо.

Нахрапов упорно и долго пытали, чтобы выяснить, куда именно ударят Верста и Халдей. Ксюша смотрела на пытки, желая услышать признания бандитов из первых уст. Она не сбегала от вида крови, её не тошнило от нечистот, она перестала примерять на себя чужие муки. Она ждала, пока одни крысы хорошенько придушат других – до самого чистого и правдивого визга.

И ломти, ободрившись, что за их делом смотрят, расходились во всю. Чужого нахрапа крепко привязывали или подвешивали за руки или за ноги, избивали, ломали кости, выдавливали глаза, резали – когда не хотели слишком долго возиться. Если же времени хватало с лихвой, и укрытие подбиралось надёжное, то могли обмазать пленнику ноги жиром и сунуть их в подвальное слуховое окно – запоёт о крышаковых прикидках как миленький, пока его маслы до самых коленок дикие крысы обгладывают.

Но пытать Норкой получалось, только если рядом отыскивался крысиный подвал. Легче жечь пленника на Закупор. Ломти повсюду таскали с собой банку с высушенной до чёрного порошка Чадью. Ею плотно набивали нахрапу уши, ноздри и задницу, обсыпали пах и подмышки, и связывали. Адское жжение мигом развязывало языки. Особо упёртым надрезали кожу и забивали плесень в раны.

Ксюша сама видела, как чернеют и вспухают надрезы, и под кожей разбегаются тёмные жилки. Пытка на Закупор – одна из самых томительных, и каждую её секунду бандит страшно мучился. Если же он и после этого не сознавался, то сухую Чадь насыпали ему в глаза, и он полностью слеп.

Случалось, что с особенно ненавистными нахрапами ломти обходились, как могли бы поступить с пленными женщинами, и Ксюшу никто не стеснялся; скорее, нарочно старались провернуть перед ней что-нибудь эдакое, но ничего, кроме отвращения к ломтям, как к людям, а не то что к мужчинам, Ксюша в этом не видела.

И ни один из тех, кого жестоко пытали, не вытерпел – все до единого раскололись, и выдали всё, и сдали всех, и оговорили себя. Лёгкая смерть – это тоже подарок, когда тебе бежать некуда.

Ломти вытрясли из звонарей, что Верста с Халдеем хотят сначала ударить по Вышкам Луши и Скипера, отвлечь этим внимание Взлётных, и в то же самое время бросить главные силы на штурм Кольца.

Ксюша рассказала об этом Клоку. Он решил рубануть хвосты и замутил сходняк, куда позвал нахрапов из Скипера и Раскаянья, и особо – Чегмыза: якобы, чтоб договориться, как лучше охранять свои территории. Но на этой же сходке Чегмыза скрутили, пытали, и, лишь предложили ему: «Жизнь или Посвист!» – как он на всё согласился и сопротивляться не стал. Неужели крышак Луши надеялся, что Клок правда его не убьёт?

Только он отдал свой Посвист – Чегмыза сбросили с Вышки головой вниз, как и поступали со всеми подрезанными крышаками.

Теперь и Каланча Луши была под Раскаяньем, и их загоны примкнули ко Взлётным. Но часть нахрапов и загонов Чегмыза успела слинять к Карге и Крысюкам. Так слава о том, что Клок беспредельщик, который слова не держит и живёт не по Праву, разошлась ещё шире – ржавую щётку в мешке не утаишь. Даже из Раскаянья, почуяв палёное, кое-кто сбежал в Центр. И пока банда вконец не развалилось, надо было как можно скорее вмазать Халдею с Верстой.

– Три бригады на Каланчу Луши, три бригады на Скиперскую Каланчу, а чё осталось – на Взлётку – вот такой, типа, расклад, – возил Клок татуированным пальцем по намалёванной углём карте города и аэропорта. Длинной ниткой по ней вился тракт – так бандитам представлялась дорога в четырнадцать километров между Кольцом и городскими окраинами.

В одной бригаде – пятьдесят человек. На защиту каждой Каланчи Клок тратил полторы сотни загонщиков; итого – триста загонов останется в городе, и ещё с полтысячи потопает на Кольцо. Нахрапы слушали нового крышака в оба уха, потому что многие из них раскрутились только при Клоке, когда перебежали из своих старых банд. На Тузах, в бывшей квартире Фаныча, они обступили дубовый стол, пялились на нарисованную поверх рекламного щита карту, но больше поглядывали на вырезки из эротических журналов, расклеенные по стенам.

И только электрический голос Ксюши встрял поперёк Клока.

– У Крысоёпов и Карги загонов под четыре тысячи рыл начтётся, а у нас – восемьсот пацанов. Центральным две Каланчи шухарить, и нам две Вышки контролить. Они ломанутся к нам – по любому хотя бы четыре сотни бойцов на рамсы отрядят, и атасников на каждой Вышке посадят, чтоб своё цинковали. Остальные на Кольцо дёрнут – всего тыщи две… хотя нет, даже три тыщи. Чё твои пятьсот Взлётных на Колечке против такой котлы намесят?

– Крысаёпам с Воронёными Кольцо сходу брать, а мы с нашей хазы по ним пошмаляем. Наша Взлётка! Мы там все точки пропалили!

– Центровых, ваще-то, больше в шесть раз… – упёрлась Ксюша в стол руками. Сквозь шлем она видела настороженные взгляды нахрапов. Подхватив кусочек угля, она набросала на рекламном щите свои линии и числа.

– На каждой Каланче оставим одну бригаду загонов – всего сотню бойцов. Центральные нас на понт взять хотят и серьёзно щемить