Книга Центурион - Елена Долгова

Сведения о зверствах иллирианской армии на восточной границе распространялись мгновенно.

Толпа подле резиденции консула собралась с утра, терпеливо снося холод. Снежная крупа, косо сметаемая холмовым ветром, царапала озябшие лица. Люди ждали плечом к плечу – фермеры покинутых западных территорий и уроженцы Арбела, псионики и нет, мужчины и женщины, кто-то включил уником, ловя забиваемый помехами сигнал.

К одиннадцати часам толпа полностью заняла площадь перед резиденцией.

– Консула!

Стриж принял от референта-телохранителя бронежилет, надел его, натянул поверх и застегнул меховую куртку.

– Возьмите ствол, ваше превосходительство.

– Не надо. Консулу стрелять в собственный народ – паскудство, одиночке в толпу – глупость.

Дезет шагнул за порог и белая круговерть поземки метнулась к его ногам. Людская стена замерла в угрюмом, угрожающем молчании, потом придвинулась на шаг. Средних лет мужчина с прорезанной шрамом щекой, упакованный в тяжелую пси-защиту, злобно ощерился:

– Ты учил нас заигрывать с иллирианцами. Что скажешь теперь, командир?

Стриж выжидал, всматриваясь в лица – знакомые и незнакомые, искаженные ненавистью и высветленные трагическим отчаянием. Доминировало, пожалуй, недоверие. В шуме толпы воедино слились крики осуждения и неясный ропот растерянности. Пожилая полноватая женщина в расстегнутом бушлате и комбинезоне, с излучателем через плечо, пробилась вплотную к Дезету, пестрый платок сполз с ее головы, три косы фермерши растрепались и свисали полуседыми прядями. Она с неожиданной силой вцепилась в отвороты куртки Стрижа.

– Где моя дочь, консул? Свою ты держишь в безопасности, а наших детей посылаешь на смерть…

– Чего ты хочешь от него – он сам иллирианец! – долетела насмешливая реплика из задних рядов. – Змея не жрет других змей.

Нужное слово было сказано, толпа низко загудела, придвигаясь. Пригоршня ледяной крупы, брошенная шальным ветром, ударила Стрижа в лицо. Он попытался отстранить крестьянку.

– Вы видели, вы помните – я сам сражался рядом с вами.

В задних рядах раздался пронзительный свист.

– Что он говорит?

– Не слушайте!

– Долой!

– Не мешайте, дайте сказать!

Люди толкали впередистоящих, толпа вплотную придвинулась к консулу. Стриж затылком почувствовал, как напрягся за его спиной телохранитель.

– Уйдите в резиденцию, шеф, – шепнул Бейтс. – Сегодня холодно, они сами разойдутся через час.

Стриж даже не обернулся.

– Стены не защита для таких, как я. Уходи один.

Сдавленная со всех сторон толпа качнулась, прижимая Дезета к запертой двери, грузная крестьянка висела у него на груди словно куль. Людское месиво сгрудилось в беспорядке, там и сям уже раздавались крики сбитых с ног. Консул попытался сдать назад, чтобы иметь за спиной не угрожающий хаос толпы, а дощатую стену резиденции, верный Миша Бейтс так и не ушел – его попросту оттерли прочь. Стриж задыхался, его мотало из стороны в сторону. Руки из задних рядов тянулись, чтобы схватить консула, те, кто уже оказались с ним лицом к лицу, напротив, старались побыстрее убраться в сторону, опасаясь давки. Снег и лед под ногами превратились в кашу. На миг стало чуть попросторнее, и в тот же момент Стриж ощутил тупой удар под левую лопатку, лезвие чьего-то ножа пропороло куртку и наткнулось на бронежилет. Дезет крутнулся, оборачиваясь, но успел заметить только коричневое пальто нападавшего. Толпа уже превращалась в бешеное животное – крики ненависти перемежались жалобами полузадавленных.

Спас дело случай – крикуны в задних рядах на минуту получили толику свободного пространства, люди моментально нагнулись, подобрали осколки льда и комья мерзлой грязи – залп импровизированных снарядов полетел в Стрижа. Ближние к консулу ряды, очутившись под градом грязи, расступились, измаранные фермеры, бранясь, отпрянули в стороны. Осколок льда прилетел и плашмя ударил Дезета по щеке.

Толпа отчасти рассеялась, консул остался в одиночестве, лишь пожилая крестьянка молча цеплялась за его одежду, тело ее словно бы стало тяжелее. Стриж попытался поддержать старуху, рука, прикоснувшаяся к спине каленусийки, наткнулась на липкое, он обнял женщину, освободил ее от бесполезного излучателя и осторожно опустил на измятый снег.

– Вы ранены?

Старуха растянула в улыбке толстые губы:

– Есть маленько, сынок. Кто-то хотел ткнуть тебя в брюхо, да невзначай попал в мою старую тушу. Хоть на что-то пригодилась толстая дура Марта.

– Бейтс, сюда! Позовите врача.

Люди растеряно топтались возле консула. Кто-то обнаружил резаную дыру на куртке Стрижа и коротко присвистнул:

– Дела, парни. Грязь в морду – это глас народа, а вот нож в спину – это не по нашему.

Крикуны умолкли. Консул подложил под голову раненой свернутый платок, встал, всматриваясь в исхлестанные вьюгой лица.

– Чья это работа?

Люди угрюмо молчали. Коренастый парень в пси-защите ощерился:

– Это был чужак. Среди наших нет подлецов.

– Допустим, я поверю тебе на слово. А теперь – слушайте все, я буду краток.

Голос Стрижа перекрыл плач налетевшей метели.

– Сюда идут иллирианцы. Мы их не ждали. Мы их не хотим. Я – ваш консул, вы сами выбрали меня. Хотите вы того или нет, но я сделаю все, от меня зависящее, чтобы остановить войска Порт-Иллири. Но никто не сможет сделать такое в одиночку. Мы должны быть вместе – вместе! Тот, кто втыкает нож в спину товарищу – лишает еще одного шанса на победу каждого из нас. Я не обещаю вам ни чуда, ни безопасности, я обещаю лишь одно – свою верность делу северо-восточных территорий. А теперь спрашиваю, верите ли вы мне?

Люди настороженно молчали. Человек со шрамом подошел вплотную и посмотрел прямо в прищуренные на ветру глаза Стрижа.

– В роже подлости нет. Я ему верю, парни.

– Можно и поверить.

– Верим, верим, – пролетело по рядам.

– Раз верите – тогда за дело. Распоряжения получите у своих центурионов. Иллирианцы не остановятся и не побегут, если мы будем впустую утаптывать лед.

Люди повернулись, расходясь. Переменчивая толпа повеселела.

– Да здравствует наш любимый консул – центурион центурионов! – озорно выкрикнул девичий голос.

Фермеры неистово захохотали, эхо грубых голосов смягчил падающий снег.

Раненую женщину унесли. Стриж вошел под крышу резиденции, Миша Бейтс с виноватым видом неотступно следовал за ним.

– Не бери в голову, ты сделал все как надо.

Референт вздохнул:

– Ловко вы, ваше превосходительство, произносите речи, как будто всегда только тем и занимались, что успокаивали мужиков.