Книга Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий

– Но ты же не разодрал ее? – прошептала Гледа.

– Не успел, – признался Торн. – Друер пробился ко мне через туман. И стал меня бить. Выбивать из меня эту дрянь. Он бил меня по щекам, по груди, сбил с ног и охаживал ногами, приговаривая, что если дрянь сильнее тебя, то ее нужно выбивать, не щадя. Я уже едва не терял сознание, когда почувствовал, что меня отпустило. Поднялся на ноги, и увидел страшное. На моих глазах Друер обращался в старика. Он ведь был тогда не очень стар, пожалуй, моложе меня нынешнего. Волосы его выпадали, ногти зеленели, кожа становилась серой и обвисала морщинами. Он едва стоял на ногах, потом упал на колени, которые хрустнули от удара. А он засмеялся и сказал, что противостоять можно всему. Но если противостоишь чему-то, что сильнее тебя, то цена будет дорогой. Жизнь наматывается на стержень внутри тебя, словно нитка на веретено, всю жизнь, а сдергивается мгновенно. И еще сказал, что эта пелена не против нас, а против тех, кто может прийти снаружи. Но этого я не понял. А он засмеялся беззубым ртом, прохрипел, чтобы я не задерживался, и умер. Умер, Брет! Понимаешь! Я оплакивал его, когда поднял тестя и вынес его обратно, а он, твой отец, вернулся!

– Он сказал, что это по-настоящему, – проговорил Брет, не открывая глаз. – Сказал, что я обычный человек, которому, может быть, досталась толика его таланта, но больше ничего. Я действительно, чувствую человека. И на вид, и на прикосновение. Знаю, чего от него ждать. Но так… как сквозь туман. А Мабок… нет Друер, или Карбаф, он вправду умер. И вернулся после смерти. Он сказал, что в этом нет ничего хорошего. Ждешь смерти, как пытки, опускаешься в бездну облегчения, а утром приходишь в себя с залеченной плотью и готовишься к следующей пытке.

– Не самая плохая судьба, – подал голос Соп. – От пробуждения до следующей пытки целая жизнь? Можно повеселиться, даже заглянуть в трактир. А если убьют ненароком по пьяному делу, почти сразу – а вот он я! Пожалуйте к расплате… К тому же, говорят, что к боли привыкаешь.

– А я бы не хотел знать свое будущее, – отозвался Хода. – Ты не прикасайся ко мне, Брет. И не говори ничего, если уже разглядел.

– Я не угадываю будущее, – пожал плечами Брет. – Я вижу, чего можно ждать от человека.

– И чего же можно ждать от меня? – спросил Торн.

– Всего, – прошептал Брет. – И великого, и ужасного. От тебя зависит. Конечно, если ты, Торн, останешься самим собой.

– Однажды ты наставил меня на путь истинный, – вдруг зашевелился под одеялом, заговорил Хельм. – Это было там же, при Южных островах. Я был в твоей ладье, Торн. Молодым мальчишкой, который остался жив после первой схватки, и когда смешались йеранцы, одалцы, исанцы, оказался под твоим началом. Паллийцы пошли на абордаж, а я струсил. Бросил меч, закрыл голову руками и присел на дно ладьи. Из-за меня погибли двое ребят. Ты должен был казнить меня, но не сделал этого. Поднял за грудки в перерыве между схватками да вмазал железным кулаком, сломал мне нос. А потом, перед следующим боем, окатил холодной водой, сунул в руку абордажный багор и заставил работать. И я тружусь с тех пор, не покладая рук! Живой, демон меня раздери! Вай, чтоб тебе лопнуть, хватит уже бормотать свои гимны! Пробрал уже до самых печенок!

– Это все ересь, – дрожащим голосом отозвался Вай. – Все рассказанное, и про Карбафа, и про пелену, и про край Терминума, это все ересь! Проклятая, поганая ересь!

– Это все было на самом деле, – произнес Торн. – Это правда.

– А я и не говорю, что этого не было, – огрызнулся Вай. – Не говорю, что неправда. Я говорю, что это ересь!

– Значит, мы все еретики, – проговорил Скур. – Кстати, Брет, похоже, мы с тобой родня. Но очень дальняя, так что не беспокойся. Демон меня раздери. Рука ноет, не могу уснуть. И ты, Вай, тоже еретик. Потому как монах, а на пояс повесил меч. И молишься за удачу и спасение еретиков. Разве не так?

– И за черного, нехрамового вандила в том числе, – хмыкнул из темноты Падаганг.

– Да ну вас, – проворчал Вай, переворачиваясь на другой бок. – Идите к демонам.

– Это ересь, – хором проговорили Брет, Хода и Соп.

– Спи, – посмотрел на Гледу Торн. – Еще есть время для отдыха.

– Сплю, – ответила Гледа и закрыла глаза. Или ей показалось, что она закрыла их, потому что она продолжала видеть? Вот только видела она уже не костер, да и не сидела на согревшейся от ее тела и костра земле, а стояла на крепостной стене над спящим городом. Убывающая луна освещала прямые улицы, черные дома, башенки храмов и дворцов, площади и тонущие во тьме каменные изваяния, среди которых не было ни единого огонька, но свет луны и звездное сито, опрокинутое в небо, освещали их.

– Не бойся, – услышала она голос Флита и вздрогнула. Задрожала.

Флит как будто стоял рядом и был таким же серым, как улицы и дома у ее ног.

– Я здесь, чтобы ты не испугалась, – произнес он, не поворачивая к ней головы. – Открыть тебе секрет, что Пепельная пустошь не только там, где все кажется серым. Она везде. Так что не удивляйся. Лики хочет поговорить с тобой. И Макт.

– Но ведь они… – Гледа не узнала собственный голос. – Ведь они мертвы.

– И я мертв, – согласился Флит. – Всегда хотел сказать тебе, как ты мне нравишься, Гледа. А когда стал мертв, оказалось, что это неважно. Нет, ты не перестала мне нравиться, но мои чувства подобны крохотной точке на храмовой фреске. Стоит сделать шаг назад и она сливается с другими точками.

– Как ты… – хотела спросить Гледа, но Флит уже изменился. Стал чуть выше ростом, шире в плечах. Повернулся к Гледе и подмигнул ей.

– Нормально. Но мне трудно судить, для меня это секунда, растянувшаяся на годы. И я словно присутствую в каждом дне из этих лет одновременно. Может быть, следующая секунда станет иной? Кстати, здесь у меня обе руки на месте!

– Макт… – едва не захлебнулась слезами Гледа. – Мы не уберегли тебя!

– Это было предопределено, – пожал плечами Макт и отступил на шаг. – Не нужно объятий. Не разочаровывай себя. Моя боль в прошлом, а твоя в будущем. Будь осторожнее, Гледа.

– Что мне делать? – всхлипнула Гледа.

– Иди в Опакум, – донеслось в ответ, и она поняла, что напротив нее стоит Лики.

– Мама, – прошептала Гледа. – Это ведь сон?

– Конечно, сон, – ответила Лики. – Когда будет плохо, возьми отца за руку. Конечно, если он все еще будет твоим отцом…

– Будет плохо? – не поняла Гледа. – А разве теперь хорошо?

– Как бы ни было плохо, всегда может случиться, что оглянувшись, ты скажешь, что было хорошо, – прошептала Лики и стала отдаляться, уходить от Гледы, таять в темном провале крепостной башни, откуда выдвинулась новая фигура – странный, словно слепой воин в длинном, перехваченном ремнем гарнаше с длинными же, до плеч, светлыми волосами. Вот только глаз у него не было и он медленно делал шаг за шагом, размахивая перед собой диковинной глевией и повторяя одно и то же: