Книга Забавы жестоких богов - Александр Петров

— Я ждала тебя.

Капитан стремительно обернулся. В кресле сидела девушка с зелеными глазами, очень похожая на изображенную на древнем полотне.

— Кто ты? — Эндфилд обвел глазами вокруг, ища какое-нибудь оружие.

— Неужели я так изменилась? — печально спросила она.

— Мы знакомы?

— О да, мой герой, — вздохнула девушка.

— Я где-то видел твое лицо и, наверное, бывал в этом доме. Но не могу вспомнить… Здесь все выглядит так, словно прошла не одна сотня лет, а стены обстреливали из пушек.

— Не понимай буквально, что ты видишь. Но ведь это ты все разрушил.

— Каким образом?

— Это долгая история. Нет смысла ее рассказывать сейчас. Это не обычный мир. Сейчас ты спишь у себя дома, и тебе снится сон, более реальный, чем жизнь. Просто ты должен был сделать кое-что и не сделал. Я поручилась за тебя, теперь меня накажут тоже. Мы расстанемся, и, скорее всего, навсегда.

— Я не знаю, что должен был сделать… Я не помню, как зовут тебя, где мы встречались. Черт возьми, я не помню даже своего имени!

— Это я нарочно устроила. Не хочу, чтобы наша встреча снова вылилась в выяснение отношений. Подойди к зеркалу.

На него взглянул высокий изнеможенный старик с воспаленными красными глазами. Лицо было покрыто шрамами, нос перебит во многих местах. Когда-то здоровое и крепкое тело высохло, и черный комбинезон болтался на нем, как на вешалке. Он поднял руку, прикоснулся к лицу, глядя на отражение. Рука была покрыта рубцами, сквозь тонкую ветхую кожу проступали веревки когда-то сильных мускулов и бугры костной ткани на месте неправильно сросшихся переломов.

— Это не я, — в ужасе сказал он. — Еще вчера я был молод и здоров, Капитан поднес ладони к лицу, увидев, какие они сморщенные и старые. Провел руками по лицу, чувствуя тряпичную мягкость и сухость кожи, морщины и шрамы, коснулся остатков волос на голове. — Что ты сделала со мной, проклятая ведьма?!!

— Сила Управителей Жизни ужасна. Это твоя душа, и ты видишь ее такой, какой она стала.

На него нахлынули воспоминания. Пещеры, пламя костров, тени с рогатыми головами, унижения, боль, попытки сопротивления и мрак новых мучений.

— Увы, мой герой. В этот мир нельзя взять приемы, наработанные расчетами холодного разума техники. Здесь все такое, как есть на самом деле. Ты не знал этого и проиграл. За многие тысячи лет Управители Жизни довели до совершенства способность принуждать смертных следовать определенными ими путями. В этом мире имеет значение лишь сила души. Оружие, навыки боя здесь ничто без яростного, глубинного желания. Помни об этом.

— Ты врешь мне, чертова баба. — Ему вдруг стало тесно, будто он вдруг оказался в темном каменном мешке глубоко под землей. — Так быть не должно. Вы заблуждаетесь сами и других заставляете верить в это. Ваш мир — тюрьма для духа, темница невежества, круговорот энергии вокруг старых, животных смыслов жизни, упоение своей глупостью и ничтожеством. Дух человека могуч и силен, а вы самозванцы, строящие из себя богов, такие же люди, отягощенные не по уму данной силой, держите его в кругу страстей, страданий, боли, заставляете верить, будто нет ничего сильнее тупых эмоций, лишающих возможности трезво смотреть на мир. Будьте вы прокляты.

— Бедный мой герой, какое опасное несовершенство ты держишь за истину. Много ли стоит разум, который может быть легко затемнен идущей от корней сущности силой? Отказываясь от нее, вы, рационалы, раз за разом проигрывали.

— Неправда!

— Забыл? Да, это было давным-давно. Громкие слова не заменят дел. Покажи хоть раз, как это бывает… — устало и зло произнесла девушка. Ладно… Я другое хотела сказать. Ты не захотел сделать то, что было платой за твое рождение. Время кончается. Ты потеряешь себя навсегда. Они захотят взыскать долг… Знай, только я смогу защитить тебя и от Службы, и от Управителей Жизни. Даже если у тебя ничего не выйдет… Только будь со мной, мой любимый, — женщина с мольбой протянула к нему руки.

— Я вспомнил тебя, Ника-Рогнеда, подстилка эсбэшная. Неужели ты думаешь, что можешь обмануть меня еще раз? Думаешь, я не знаю… Это ведь ты, проб…дь, засунула меня сюда в отместку, что не вышло снова забраться ко мне в постель!

— Лучше бы я умерла, чем услышала такое от тебя, Князь Князей. Долгие годы я ждала тебя. Теперь мне незачем больше жить. Венчание завтра в полдень в храме Николая-угодника в Центральном Куполе… Ты потеряешь меня навсегда. Это и будет твоим главным проигрышем, Даниил Концепольский. Если не хочешь спасти меня от него, то просто убей. Я с радостью приму смерть от твоей руки.

— Ты ошибаешься. Меня зовут Джек Эндфилд. И я по горло сыт твоими лживыми сказочками.

— Хорошо… — сказала Живая Богиня, ее лицо стало жестким и презрительным. — Знай же… Раз за разом, уходя от прямого столкновения с тем, что противостоит тебе, ты загонял себя дальше и дальше в ловушку, становясь легко управляемой безличной силой, лишенной собственных желаний и воли. Потерял меня, свою цель, свободу выбора, и вот, уже не видя выхода от страха и отчаяния, готов служить тем, кого ненавидишь. Мой герой, ты сможешь стать хорошим зомби у Главы Совета. Вини себя, Концепольский, за все, что с тобой случилось. Да, я вновь привела тебя в этот мир, но отменить твою судьбу не в моих силах. Беги, Князь Князей, прячься от своего предназначения. Даже сейчас я готова помочь тебе в этом, дать маленькую лазейку твоей трусости. Только я смогу провести тебя в такие выси Тонкого Мира, где уже не достанут Управители. Мне тоже нечего терять, и я готова пройти все опасности и соблазны темных слоев астрала, рискнуть, чтобы спасти тебя, вновь искать вместе с тобой нового рождения, хоть и не меняла тела больше одиннадцати тысяч лет.

Последние слова Эндфилд услышал, уже просыпаясь. Капитан вскочил на кровати. Мутный рассвет Победы разгорался за окном. Джек легко выпрыгнул из постели, подбежал к зеркалу. Оглядел свое крепкое молодое тело, провел руками по плотной здоровой коже, пригладил волосы. В туманном полумраке древнего стекла возникла Ника. «Помни. Сегодня в полдень», — прошептали ее губы.

— Сука! — выкрикнул Эндфилд и ударил в зеркало. Стекло разбилось, лопнуло мелкими осколками. — Ты ведь все это сама подстроила, что теперь плакаться, — произнес он, тихо глядя в пустую раму.

Морщась от боли, он облизал кровь с порезанных костяшек, потом обработал руку регенерирующим раствором и принялся одеваться на обычную тренировку.

Глава 18

ИСХОД

Время тянулось бесконечно медленно. На большом экране терминала цифры неспешно сменяли друг друга, обозначая уходящее время. В холле громко, заполняя пространство, глухо щелкал древний маятниковый механизм, отбивая часы, половины и четверти. Пение упругих стержней под ударами стальных молоточков казалось Эндфилду похоронным звоном.

Ему было страшно. Злоба сменялась апатией, отчаяние — надеждой. То, что случилось с ним за последние несколько дней, заставило его совсем по-другому посмотреть на события его жизни.