Книга Ниндзя - Гейл Линдс

Сайго промолчал, но в его глазах сверкнула холодная ярость, заставившая Томкина задрожать от страха. Впервые в жизни он так близко столкнулся со смертью. “Я уже мертв”, — подумал Томкин при виде нечеловеческого выражения в глазах Сайго. Он мог бы решить, что сам Люцифер пришел за его душой, если бы только верил в подобные вещи. Томкин увидел зловещий блеск стальных когтей на левой руке Сайго, которая уже поднялась над его грудью.

Внезапно, совершенно неожиданно для Томкина, ниндзя покатился по поду. Его преследовал Николас, сжимая обеими руками свой меч. Через мгновение Сайго подпрыгнул и снова оказался на ногах; левой рукой он выхватил свой катана, а правой что-то швырнул.

Николас пригнулся и одновременно отскочил в сторону. Какой-то небольшой предмет, размером с горошину, описал в воздухе дугу и упал прямо перед письменным столом. Но в момент броска Сайго не удалось полностью сохранить равновесие, и бомба, вместо того чтобы перескочить через стол, снова упала перед ним, зацепившись за столешницу.

Взрывом разорвало часть стола и выбило меч из рук Николаса. Сайго тут же бросился к нему. Николас видел приближение Сайго: никакая техника не могла теперь обеспечить ему защиту, по крайней мере, от такого искусного противника, как Сайго. Николас принял решение в долю секунды: опершись на локти, он выбросил ноги вверх и вперед. Ему удалось выбить оружие из рук Сайго.

Сайго замахнулся когтями. Николас ответил рубящими ударами ладонью по печени и селезенке; он промахнулся, но при этом сумел отразить нападение. Сайго мгновенно возобновил атаку: время работало против него, и с каждой лишней секундой уменьшались его шансы выбраться отсюда живым.

Сайго пропустил удар в ключицу, но сжал зубы и сосредоточился на том, что должен был сделать. Он был поражен тем, как Николас защищался в рукопашном бою. Это походило на ниндзюцу, но с такой школой он никогда не сталкивался. “Ака-и ниндзюцу? — подумал Сайго с яростью. — Амида! Ниндзя против ниндзя!”

Он освободился от захвата Николаса и приготовился нанести смертельный удар. Сейчас Николасу придет конец, чему бы он там ни научился.

Сайго рванулся в сторону: там, где только что находилась его голова, громко просвистела пуля. Амида! Здесь еще кто-то был. Сайго проклинал себя за то, что слишком увлекся мыслями о неожиданной технике Николаса. Только это помешало ему заметить присутствие еще одного человека. Где он?

Николас снова нападал, и Сайго пришлось переключить все внимание на него. Яростным усилием он вырвался и метнулся туда, где лежал его катана. Николас в прыжке схватил его за лодыжки, и они оба врезались в чертежную доску. Сайго успел взять меч, но тут в доску ударила еще одна пуля, и щепки полетели ему в лицо; чертыхаясь, он покатился по полу.

Николас потянулся к своему мечу, сознавая, что в любой момент в него может полететь сякэн. Они оба услышали тихий шум лифта. Николас знал, что на этот раз люди Кроукера не захотят рисковать и могут просто пустить слезоточивый газ.

Сайго понимал, что теперь Николасу нужно только протянуть время, тогда как у него самого запас времени почти исчерпан. Он атаковал серией молниеносных ударов в грудь, но все они были отбиты. Сайго начал сильно потеть. Его мысли судорожно разбегались, но потом снова возвращались к главному: если с двоими покончить не удается, надо остановиться на одном, а со вторым разобраться позже.

Сайго пропустил несколько ударов и скорчился, словно от невыносимой боли. Его правая рука незаметно потянулась к поясу, и он достал оттуда еще один небольшой шарик. В этот раз Сайго не должен промахнуться.

Он искоса взглянул на Томкина, и Николас понял, что должно сейчас произойти. В то же мгновение, когда Сайго бросил бомбу, Николас метнулся вперед, перелетел через стол и оттолкнул оцепеневшего Томкина; после этого он ногой отшвырнул кресло. Раздался выстрел, и сразу за ним — страшный треск.

После яркой вспышки и оглушительного взрыва было слышно, как ломается мебель, будто ледяная корка в морозный день. Николас перевернулся на спину и сел.

— Что?..

Он прижал голову Томкина к полу и рявкнул:

— Заткнись.

Николас увидел, как из-за спинки дивана высовывается голова Кроукера.

— Господи! — Кроукер выпрямился. — Как там Томкин?

— Цел и невредим.

Николас с горечью думал о том, что Сайго удалось уйти. После стольких лет он хотел только одного: смерть за смерть. Конечно, ему было приятно увидеть ужас в глазах Сайго, когда тот понял, что Николас — ниндзя. Но это означало, что следующая встреча будет куда более опасной. В эту ночь Сайго был не готов...

— Господи! — снова воскликнул Кроукер, и Николас проследил за его пораженным взглядом. — Мне показалось, что я видел это перед самым взрывом, но тогда я просто не поверил своим глазам...

В одном из окон было выбито стекло; несколько осколков, подхваченных ночным ветром, лежало на ковре.

— Чокнутый. — Кроукер запихал револьвер в кобуру. — Этот тип чокнутый... или самоубийца. — Металлическая дверь приоткрылась, и Кроукер махнул рукой. — Идите вниз, — сказал он сержанту с всклокоченной шевелюрой. — Посмотрите, что там осталось от этого ублюдка и можно ли его отскрести от тротуара.

Николас подошел к окну и выглянул наружу. Кроукер встал рядом с ним.

— Отсюда ни черта не видно, кроме проклятых огней. — Кроукер имел в виду вращающиеся маячки на полицейских машинах.

Подошел Томкин, отряхивая свой костюм; впрочем, он уже превратился в жалкое тряпье.

Кроукер вышел из комнаты, даже не посмотрев на Томкина.

— Ник. — Впервые в жизни Томкину было так трудно говорить; его ноги подкашивались. — С ним покончено?

Николас молча смотрел в окно. Он видел движущиеся фигурки людей; зажглись огни. Нашли тело.

— Ты спас мне жизнь. — Томкин откашлялся. — Я тебе очень благодарен.

Может, Николас не слышал, что он сказал этому сумасшедшему. Да он был просто не в своем уме, когда решился на эту сделку. Томкин остро, до боли, сознавал, что был бы сейчас мертв, если бы не Линнер. Он оказался у Николаса долгу, и это было ему неприятно. Томкин чувствовал, как в нем закипает гнев, и на какой-то миг испытал к себе отвращение. Точно так же, как тогда, много лет назад, когда он, потный и задыхающийся, оторвался от неподвижного тела своей дочери, в то лето, насыщенное солнечным зноем и шумом прибоя.

* * *

Спустившись вниз, Николас увидел, что тело уже помещено в пластиковый мешок. Он захотел взглянуть на него, перед тем как мешок погрузят в машину скорой помощи — одну из целой вереницы машин, выстроившихся перед зданием. Молодая розовощекая блондинка, помощник патологоанатома, вопросительно посмотрела на Кроукера. Он согласно кивнул.

— После такого падения мало что осталось, — заметил Кроукер.