Книга Зимний дом - Джудит Леннокс

Майя получила записку от Леона Корню с приглашением отобедать в Лондоне. Заинтригованная (с их прошлой встречи прошло всего полгода), она встретилась с французом в их излюбленном ресторане. Леон поцеловал ее в обе щеки. Когда они сделали заказ, а Леон выбрал и попробовал вино, Майя сказала:

— Выкладывайте, Леон. Вы такой же раб привычек, как и я. Все это очень неожиданно.

Официант наполнил их бокалы.

— Ma chère Майя, я хочу сделать вам предложение.

Она молча посмотрела на Корню.

— Нет, не то, что вы думаете, — непринужденно добавил француз. — Помните, я говорил вам, что подыскиваю магазин в Нью-Йорке?

Конечно, она помнила. Тот день навсегда врезался ей в память. Завтрак с Леоном Корню, за которым последовал визит к врачу на Харли-стрит. «Миссис Мерчант, скажу вам как профессионал…»

— Майя… Вам нехорошо?

Она рывком вернулась к действительности, заставила себя улыбнуться и сказала:

— Нет-нет, Леон, спасибо, просто я задумалась. Так вы говорили про Нью-Йорк…

— Весной я провел там шесть недель. И нашел очень перспективное помещение на Пятой авеню.

Майя нахмурилась:

— На Пятой авеню? Магазин?! Я думала, вы искали помещение для маленькой фабрики.

— И то и другое. — Француз пожал плечами. — Владелец добавляет к моей цене треть и кладет ее себе в карман в качестве прибыли. Я уверен, мадам, что вы меня понимаете. — Его глаза блеснули.

— А вы бы предпочли… — уловила намек Майя.

— Чтобы эта прибыль в конечном счете оказалась у меня. Итак, как уже было сказано, я нашел роскошные помещения на Пятой авеню. Не слишком большие и не слишком маленькие. Они великоваты, чтобы торговать бельем, но маловаты для таких скучных вещей, как… — Леон пренебрежительно махнул рукой, — мебель или электрические лампочки.

Пока официант ставил на стол закуски, Майя с любопытством рассматривала собеседника, но молчала.

Корню добавил:

— Я подумал… Белье, костюмы, возможно, небольшой отдел эксклюзивной парфюмерии.

— Леон, почему вы говорите это именно мне?

— Потому что хочу предложить вам войти со мной в долю.

Майя так и ахнула:

— Войти с вами в долю? Леон, разве это возможно?

— Это очень просто. — Француз посолил почки со специями. — Вы садитесь на самолет и летите через Атлантику. Проще некуда.

Майя, еще не притронувшаяся к еде, прищурилась:

— В качестве совладельца? Или управляющего магазином?

— Надеюсь, и в том и в другом. В одиночку мне с таким делом не справиться. Я буду руководить фабрикой, а вы — магазином. Мне кажется, мы могли бы прекрасно работать вместе.

Майя положила вилку. На мгновение у нее захватило дух. Сесть на самолет и улететь в далекую-далекую страну, где ее не достанут ни прошлое, ни воспоминания о нем… Она покачала головой:

— Нет, Леон, не могу. «Мерчантс»…

— Мадам, кажется, у вас способный управляющий. Я не ошибся?

— Лайам?

— Думаю, он не откажется нести большую ответственность за большее жалованье. Майя, вам не нужно продавать «Мерчантс». Можете оставаться его владелицей и в то же время управлять нашим магазином в Нью-Йорке.

— Понимаю. — Майя еще плохо соображала, но уже понимала, что это возможно. — Говорите, готовое платье и белье? — задумчиво спросила она.

— И парфюмерия.

— И косметика. Леон, это огромные возможности для роста. И огромные барыши.

Официант вернулся и убрал не тронутую Майей закуску. У Корню приподнялись уголки рта.

— Значит, дорогая миссис Мерчант, вы не так уж беззаветно преданы своему Кембриджу?

Майя задумалась.

— Нет, — наконец ответила она. — Нет, не предана. Но «Мерчантс»…

С «Мерчантс» было труднее. Торговый дом стал частью ее самой.

— Вполне естественно, что вы к нему привязаны. «Мерчантс» — ваше детище. Но дети растут, Майя.

Она вспомнила свои первые годы в качестве владельцы магазина.

— Леон, я выдержала столько битв…

— Я знаю. Значит, вы довольны достигнутым и собираетесь почивать на лаврах?

— Вот еще! — Майя бросила на него сердитый взгляд. — Ох… Вы дразните меня. — Она заставила себя улыбнуться.

— Немножко. — Он заново наполнил бокалы. — Подумайте о моем предложении, хорошо, мадам? Я вам позвоню.

Только выйдя из ресторана, Майя начала понимать преимущества предложения Леона Корню. Она сможет начать жизнь сначала. Жизнь в городе, где никто не будет интересоваться ее происхождением и светскими сплетнями, которые едва не подорвали ее репутацию, где все будет решать ее талант. Мысль о том, что она сумеет вопреки всему сбросить с себя бремя прошлого, была опьяняющей.

На Ливерпульском вокзале Майя купила номер «Таймс» и заняла сиденье у окна в вагоне первого класса. Затем раскрыла газету и увидела фотографию разбомбленной испанской деревни. Разрушенные, обгоревшие дома торчали из земли, как почерневшие зубы из стариковской челюсти.

От былого воодушевления тут же не осталось и следа.

— Ох, Хью, — громко прошептала Майя. — Неужели он видит такое каждый день? Это невыносимо…

Во сне Робин видела лица мужчин, за которыми ухаживала днем. Мужчин, которые умирали у нее на руках, мужчин, которые умирали, крича от боли, или плакали и звали своих матерей. Под утро она просыпалась в холодном поту, с колотящимся сердцем, и сидела на кровати, прижав колени к подбородку.

— Кончай, Саммерхейс, — бормотала Джульетта Хоули, спавшая на соседней кровати, и Робин понимала, что опять кричала во сне.

Она сидела, дрожала всем телом и пыталась думать о других, более счастливых временах, но безуспешно. В прошлом были Хью и Джо, которые теперь связали свою судьбу с этой истерзанной страной, а также Элен и Майя. С Элен они давно расстались, а к предательнице Майе она не испытывала ничего, кроме лютой ненависти.

Первые новости о Хью Робин узнала от раненного в голову бойца английского батальона. Филипу Бреттону было двадцать два, он закончил Кембридж летом тридцать шестого. Оба глаза Филипа были закрыты повязками, и Робин кормила его. Когда капля супа упала на одеяло, сестра Максуэлл, присматривавшая сразу за пятьюдесятью пациентами, прорычала «Саммерхейс!», и Филин сказал:

— В нашей роте был парень с такой фамилией.

Рука Робин, подносившая ложку к губам раненого, застыла в воздухе.

— Отличный парень. Старше многих. Кажется, он был учителем.

Робин изо всех сил пыталась сохранять хладнокровие.