Книга Нефрит - Елена Синякова

И он отыгрался на мне по полной программе за свои собственные мучения от моего совершенно невинного флирта с раздеванием, которое не шло ни в какое сравнение в тем, что сейчас вытворял он, заставляя меня кричать, визжать, задыхаться, глотать собственные слезы, потому что мучил изощренно и умеючи, лаская своим ловким ненасытным языком, но позволяя кончить и взорваться от переполняющих эмоций, лишь когда этого хотел он, надавливая на чувствительную набухшую шишечку клитора своим языком и ударяя по нему снова и снова, пока я с хриплым глухим стоном не откидывалась назад, упираясь руками в его мощную широкую грудь.

Я не замечала за собой, как в очередной наш «раунд», стала раскачивать бедрами в такт движениям его губ и языка, насаживаясь на него, закатывая глаза и запрокидывая назад голову, полностью отдаваясь этому сладостному танцу.

— Не честно! — хныкала я, кончая в очередной раз и чувствуя себя тонкой золотой оболочкой по типу облачка, из которой ушла поспедняя капелька влаги и силы, бессильно растягиваясь на его теле, содрогаясь так, оттого что сладостные спазмы скручивали меня каждую секунду, пытаясь выжать тело насухо, оставляя от меня лишь засушенную хрупкую оболочку.

Нефрит смеялся удовлетворенно и хрипло, выпуская наконец мои бедра из своих рук, давая мне возможность растянуться во весь рост на его горячем твердом теле и поднимая свой корпус с земли, чтобы заглянуть в осоловелые глаза своим горячим голодным взглядом, когда я понимала, что была на грани провала в липкий сон, а Нефрит не изменился ни на сколько, готовый к новым свершениям и продолжению игры до самого утра.

Если только оно уже не настало за стенами этой пещеры, где теперь полыхал огонь, отчего блики от наших сплетенных тел падали на темные каменные стены замысловатыми тенями.

— А ведь мы только начали, — мурлыкал блаженно Нефрит, подтягивая меня словно безвольную куклу к себе, заставляя сесть и приподнимая за ягодицы, чтобы сделать то, что я собиралась до того, как он в прямом смысле этого слова вытянул из меня все соки — насадить на себя до самого основания, отчего я снова застонала, цепляясь пальцами за его широкие плечи и восторженно наблюдая через тяжелые ресницы, как Нефрит закрыл глаза от наслаждения, на секунду застыв и тяжело сглотнув, отчего его кадык опустился и подпрыгнул до самого подбородка.

И это было волшебное чувство восторга, что мое тело могло дать ему то, что он хотел так неистово и всепоглощающе, собирая все свои огромные силы, чтобы сдерживаться до этого блаженного момента.

Потянувшись вперед, я целовала его прикрытые глаза, и касалась кончиками все еще подрагивающих от пережитых эмоций пальцев лица своего любимого мужчины, который не торопился двигаться дальше, наслаждаясь каждым моментом того, как наши тела подходили друг к другу, пройдя через испытание болью и нечеловеческой выдержки.

Нефрит поворачивал голову, протираясь колючей щетиной о мои раскрытые ладони и целуя каждую подушечку осторожно и нежно, опуская руки на мои бедра, чтобы сделать первое движение — мягко плавно и размеренно, когда я слегка проехалась своими раскрытыми бедрами по его животу, так де плавно опускаясь на его бедра, ощущая его внутри себя каждой возбужденной и трепещущей в неге клеточкой.

Никаких резких и порывистых движений, я словно плыла по волнам блаженства, ощущая, как он поглаживает меня изнутри, проникая глубоко и заполняя собой без остатка, не причиняя боли, а даря такое наслаждение и непередаваемый восторг, что я не могла подобрать слов, чтобы сказать ему, как же я счастлива рядом с ним.

С моим могучим прекрасным Берсерком.

Моим восхитительным мужем, который сейчас собирал своими губами мои стоны, целуя мягко и терпеливо, пока волна нового оргазма поднималась из недр моего тела благодаря лишь ему одному. даже если я думала, что уже не способна сегодня вознестись к пылающему небу снова, рассыпаясь на миллионы горящих угольков, с судорожным выдохом утыкаясь в мощное плечо Нефрита.

Он не торопился, давая мне прийти в себя и в этот раз, мягко рассмеявшись, когда я сонно выдохнула, едва улыбаясь:

— Еще не утро?

— Еще даже не глубокая ночь, моя кудряшка.

А я уже была готова спать без всех конечностей, довольная, счастливая и удовлетворенная до такой степени, что словно плыла где-то в розовых облаках!

До утра я еще не раз вспоминала слова Нефрита, произнесенные им в городе о том, что не каждый партнер способен выдержать его темп и напор, даже если знала наверняка, что меня он жалел и не выплеснул всю свою накопившую страсть и желание даже на половину, когда осторожно уложил меня на бок, укутывая краем тяжелого теплого пледа.

— Знаешь, придет время, и я так натренируюсь, что ты будешь засыпать первым и просить о пощаде, — сонно прошептала я, блаженно утыкаясь носом в его горячую грудь и ощущая, как сильные большие руки обнимают, прижимая бережно к себе.

— Ловлю на слове, — тихо рассмеялся Нефрит, поправляя мои волосы и убирая прилипшие к влажной шее прядки, чтобы поцеловать, — Спи, любимая. Скоро утро и нам нужно будет выдвигаться в дорогу.

Кажется, Нефрит говорил что-то еще, но я уже не слышала, тут же провалившись в глубокий, счастливый и блаженный сон, словно перерождаясь от этого чувства душевной феерии и легкости.

Но как бы я не хотела остановить время и просто понежиться в объятьях любимого, и даже не шевелиться, а утро все равно настало, даже если в пещере было по прежнему темно и по ночному уютно.

То, что пора вставать я поняла по тому как зашевелился Нефрит, сонно потянувшись и, не пытаясь разбудить. почему-то принялся одевать меня в теплые от костра вещи, снова заворачивая в плед и пытаясь дать лишнюю минутку для сладкого сна.

— Куда ты? — прошептала я, не желая расставаться с его жаром и сильными руками, видя во мраке, освещенном костром, как Нефрит широко улыбнулся, возвращаясь ко мне после того, как подкинул в него еще гость сухих веток, чтобы упереться руками по обе стороны от меня и мягко поцеловать, чуть подмигивая:

— Так все таки мясо или рыба?

— Ты! — выдохнула я, потянувшись вперед руками, чтобы обвить его могучую шею, притягивая к себе и стараясь не замечать, как после прошедшей ночи тело ломит и болит, а в некоторых местах особо сильно, даже если эта боль была приятным напоминанием о том, кому я принадлежу, — Всегда только ты!

Огонь в неоновых глазах не потухал никогда, и снова его пламя полыхнуло вокруг черного зрачка, а широкие плечи напряглись под моими ладонями, даже если Нефрит улыбнулся, легко касаясь кончиком носа моего:

— Не провоцируй меня, Кудряшка, иначе мы не выйдем отсюда еще сутки, и опоздаем на общий сбор. Если ты не позавтракаешь этим утром, то нормально покушать сможешь только следующей ночью, потому что в течение дня остановится на нормальный полноценный привал у нас не получится.

Все это было правильно, но разве я могла оторваться от него?

Разве могла разомкнуть свои руки и отпустить его. когда жадные горячие губы касались моих, скользя так легко, но так завлекающее, и я знала точно, что ему так же невыносимо тяжело отпустить меня.