Книга Девять жизней бойцовой кошки - Анатолий Дубровный

– Мы сдаёмся полковнику Таволич и готовы принять любое её решение!

– А почему вы думаете, что её решение не принесёт вам вреда! Большого вреда? Ведь она офицер, и ей могут приказать принять такое решение, которое окажется очень не выгодным для вас.

– Она примет справедливое решение… – начала Хитомо Саунаро, но Алиса, не слушая её, переключилась на закрытый канал адмиральского линкора. Появившиеся корабли Федерации имели «прыжковые» двигатели и, совершив малый прокол пространства, вышли на высокую орбиту Таурики, на низкой орбите которой уже кружили транспорты тайлианцев, готовясь к посадке. Переключившись, Алиса быстро заговорила:

– Сэр, эта молодая женщина обладает гораздо большими способностями, чем я, она чувствует, что вы мне не прикажете ничего такого, что может быть во вред её народу.

– Алиса, ты это почувствовала на таком расстоянии? – поинтересовался тот же начальственный голос. Таволич ответила:

– Да, сэр! Как и то, что на этих корытах нет солдат, а только гражданские. Почувствовала, что там много детей и они в беде. У этих огромных лоханок система жизнеобеспечения вот-вот откажет, потому я, с моими ребятами, их и сопровождала до планеты. Я сразу почувствовала, что это не боевые корабли, а те фрегаты и два крейсера, что их сопровождали – старьё, предназначенное для расстрела безоружных, а не для боя! Эти корабли были не охрана, а конвой, и у их капитанов были очень не хорошие намерения!

– Девочка, я в восторге! Элен будет гордиться своей ученицей! И не только она, ты сделала то, что наши дипломаты пытаются сделать последние полвека – перетянуть на свою сторону хотя бы один народ из Мерианского союза. Думаю, что после сегодняшнего оставшиеся на Земле асиатские страны войдут в федерацию! Сделанное тобой заслуживает высочайшей награды!

– Да, сэр, но боюсь, что за мои действия, особенно по отношению к непосредственному начальству не наградят, а отдадут под трибунал.

– Ну это само собой, трибунал ждёт тебя и адмирала Паттерсона. Ваши действия должны быть оценены по заслугам, – в голосе командующего сектором, полного адмирала Панирса, послышался смешок.

Глава двадцатая. Прошлое, меньше чем двести лет назад, и не только. Трибунал, новый прыжок и его последствия

Алиса посмотрела на Паттерсона, тот явно нервничал, и было от чего. Как он и хотел высший военный трибунал рассматривал дело Алисы, но совсем не так, как надеялся адмирал, вместе с делом строптивого полковника рассматривалось и его персональное дело! Очень тщательно рассматривалось! Кроме обычной в таких случаях военной коллегии ещё были представители других ведомств: разведки, контрразведки и дипломатической службы Федерации! Ещё при перекрёстном допросе обвиняемых и свидетелей стало ясно, что положение адмирала Паттерсона намного хуже, чем полковника Таволич. Алису нельзя было обвинить в невыполнении приказа в боевой обстановке, как это сделал в своём рапорте Паттерсон, её можно было обвинить только в том, что она нарушила субординацию и пригрозила расправиться со своим непосредственным начальником, как было написано в рапорте – с особым цинизмом и жестокостью. То, что она хотела расправиться, Алиса не отрицала, но вот против цинизма и жесткости возразила:

– Да, я бы пристрелила этого выдающегося труса, который адмирал исключительно по недосмотру выше стоящего начальства, но потом подумала: стрелять в закрытом пространстве – опасно, тем более из бластера, могут пострадать невинные. Поэтому я приняла решение – сломать ему шею. Это не так больно, как думают многие, он недолго бы страдал. Да и окружающие не пострадали бы ни от выстрела, ни от брызг крови. Как видите, это было бы даже гуманно и эстетично. К тому же запись этого, а ведь происходящее в центре управления кораблём постоянно фиксируется, можно было бы продать газетчикам, военное ведомство хоть какую-то пользу имело бы от этого якобы адмирала.

– Прекратите это издевательство! – визгливо выкрикнул Паттерсон, Алиса во время своего выступления не только улыбалась, но и делала движения руками, будто что-то откручивала или сворачивала. Кивнув, Алиса резко развела руки, словно что-то оторвав, и прокомментировала это действие:

– Можно и так, и всё кончено, быстро и решительно.

– Я протестую! – снова выкрикнул Паттерсон, вообще-то, протесты должен подавать адвокат, но военный трибунал не предусматривает как адвокатов, так и протестов тех, чьи дела рассматриваются. Председательствующий ему на это строго указал, а Алисе столь же строго было сказано – говорить только по существу дела. Девушка (нужно бы сказать – молодая женщина, но Алиса по-прежнему выглядела очень молодо и привлекательно, она с годами становилась всё красивее) пожала плечами и, улыбнувшись, пояснила:

– Так в чём меня обвиняют? Не в сделанном, в отличие от этого «героя», а только в намерениях. Вот я и рассказываю подробно о своих намерениях и как бы их осуществила, с особым цинизмом и жестокостью, вроде именно в этом меня тут обвиняют?

Это всё происходило во время слушаний, а сейчас высокий трибунал совещался, в отличие от обычного суда судьи никуда не выходили, слишком уж много было членов этой судейской комиссии, а может, им было лень вставать с нагретых мест. Попросили выйти (именно попросили, а не вывели Паттерсона и Алису), охрана тоже вышла. Эта охрана была не для того, чтоб охранять подсудимых, а обозначить их статус. Четыре морских пехотинца, в полной парадной форме, были свидетелями всего, что происходило на заседании (хотя они неподвижно стояли с каменными лицами, но слушать-то им не запрещали). Теперь они насмешливо смотрели на Паттерсона, старавшегося как можно дальше отодвинуться от Алисы. Пехотинцы стояли, скамейка была одна, Алиса села с краешку, так, чтоб и адмирал мог поместиться, но тот, сделав вид, что не хочет сидеть, пытался укрыться от возможного нападения девушки за спинами этих бравых ребят.

– Вы, сэ-э-эр, ещё поприседайте, разомнётесь. А то так переминаетесь с ноги на ногу, как будто вам уже невтерпёж. Смотрите, как бы конфуз не случился, – ехидно заметила Алиса, под уже не скрываемые ухмылки морских пехотинцев.

А в это время в зале, где заседала высокая комиссия, выступал один из членов трибунала:

– Поступку полковника Таволич надо дать соответствующее определение и примерно её наказать! Такое непочтение, да что там непочтение – она угрожала старшему по чину, причём это делала на виду всей эскадры! К тому же она не выполнила приказ! А это…

– Хотел бы уточнить – какой приказ не выполнила Таволич? – задал вопрос, перебивая говорящего адмирал Панирс. Адмирал, призывающий наказать Алису, растерялся, а Панирс (в комиссии из флотских были только пятизвёздочные, или как ещё говорят – полные, адмиралы) предложил: – Давайте просмотрим запись ещё раз, я вижу, что её не все внимательно смотрели. Нет? Не надо? Тогда я в двух словах напомню: первый приказ был – атаковать эскадру врага, что Таволич и сделала. Приказ адмирала Паттерсона бросал истребители в самоубийственную атаку, это все понимали, но приказ был выполнен; второй приказ – уничтожить конвой – был необдуманным и ненужным. Ведь были получены доказательства, что на транспортах нет солдат. К тому же было ясно, что такие корабли не используются для перевозки войск. Таволич выполнила и этот приказ, выполнила наилучшим образом – если под уничтожением считать нейтрализацию, она взяла всех в плен, одержав бескровную победу. Разве не так?