Книга Спящий во тьме - Джеффри Барлоу

– Вот и весь сказ, – эхом подхватил обладатель зюйдвестки.

– Конечно, это Бобова чаша, – поддержал второй собутыльник. – Не видите разве, на ней его рожа красуется?

– Ага, – возликовал третий. – Его портрет как вылитый!

Юмора этих замечаний мистер Найтингейл не оценил и потому к последующему взрыву смеха не присоединился. Он уже твердо решил, что кое-кто из его сотоварищей – а именно двое – заслужил серьезное взыскание, и собирался лично о том порадеть – но позже.

Мистер Хантер невозмутимо расцепил скрещенные руки и отложил в сторону перчатки и шляпу. На губах его промелькнуло некое подобие улыбки – холодной и мимолетной. Он небрежно подбоченился и устремил на Боба и собутыльников в высшей степени странный, исполненный саркастической радости взгляд.

– Все понятно. Ну что ж, шанс у вас был. Все в этой жизни предрешено заранее и изменению не подлежит. Воистину, не стоило мне тратить время на низкого плута.

– Это да, это вы в самую точку попали: низкий плут, как есть, – подхватил второй из бражников. – А я и позабыл грешным делом, какой он низкий.

– Чистая правда, – закивал третий. – Он у нас низенький, зато широкий; ростом не вышел, стало быть.

– Ага, сущий коротышка, – поддержал Опоссум.

– Вы меня убедили; вижу, что до сих пор я пребывал в плену ложных допущений, – проговорил мистер Хантер, внезапно делаясь само великодушие. – Со всей очевидностью вы сказали мне правду, и того, что мне нужно, у вас нет. Более того, теперь понятно, в чьих руках эта вещь. Благодарю вас за то, что подтвердили мои подозрения. Не сдвинуть ли нам кружки, ребята, и не выпить ли за здоровье услужливого мистера Найтингейла?

– Тост, тост! – завопил Опоссум, размахивая пустой посудиной. – А монету-то кто выложит?

– Хозяин! – закричал мистер Хантер. – Еще грогу на всех! Я плачу.

– Выходит, мы, никак, подружились, а, молодой вы наш кровавый джентльмен, черт вас дери? – пробормотал услужливый Боб, слишком предусмотрительный, чтобы забыть об осторожности, пока на сцене событий – мистер Джон Хантер. Он злобно скосил глаза, пытаясь распознать мотивы и методы светского щеголя. Что-то в манере мистера Хантера, внезапно столь примирительной, внушало ему смутную тревогу. Боб выругал себя за то, что нечаянно выложил всю правду как есть: дескать, странные таблички, похищенные из дома мистера Хантера, уже не в его руках. Но с какой стати джентльмен так приободрился при этом известии? В конце концов, если имеешь дело с Иосией Таском, на успех надежды мало. Чего доброго, мистер Джон Хантер и впрямь спятил!.. От размышлений столь напряженных череп Боба раскалывался; однако в конце концов он вынужден был признать, что особых признаков сумасшествия мистер Хантер не проявляет. И уж конечно, сумасшествие с желтым светом даже сравнивать нечего!

Тут подоспел официант с заказанным напитком. Кружки наполнили, сдвинули в направлении мистера Найтингейла – и мистер Хантер провозгласил тост:

– За здоровье, за долгую жизнь и за великодушие мистера Найтингейла!

– Ага! Ага! – взревели приятели Боба.

– Так осушим же чаши и докажем тем самым, что вражда позабыта!

– Вот именно, – воскликнул обладатель зюйдвестки. – Давай, Боб, пей до дна. Не на твои же деньги гуляем! Он тебе заздравную чашу предлагает, в знак примирения, в конце-то концов!

– Ну, скажу я вам… – промолвил Боб, принюхиваясь к грогу, прежде чем пригубить, – ему вдруг пришло в голову, что с мистера Хантера станется подсыпать туда яда. В уродливом лице его отразилось удивление. – Мой любимый сорт!

– Ага, нос у него – что надо! – рассмеялся третий собутыльник.

– Никаких обид, – повторил Джон Хантер, доканчивая свою кружку. – Поскольку у вас для меня ничего нет, я отправлюсь за своей собственностью в Шадвинкл-Олд-Хаус. Она ведь там, да? Еще раз спасибо за ценные сведения.

Мистер Джон Хантер подобрал шляпу и перчатки и, напоследок окинув взглядом зал, распрощался и ушел.

Все так и покатились со смеху: бражникам рисовалось в воображении, как мистер Хантер предстанет перед скрягой – этим султаном высокомерия, этим высоким седовласым властелином – и потребует возвращения своего сокровища. Хохотали все, кроме Боба: тот, погрузившись в мрачную задумчивость, потягивал грог и не сводил бегающих глаз с двери, за которой исчез мистер Хантер. Хотя говорил тот вроде бы беспечно, мистер Найтингейл не сомневался: молодой кровавый джентльмен, черт подери, абсолютно серьезен.

Собутыльники приметили его настрой и сурово отчитали приятеля. Однако с ходом времени они все больше клевали носами над кружками – по мере того как спиртной дух все глубже просачивался в их мозг. А Боб все сидел, не говоря ни слова и тихонько постукивая по столу опустевшей чашей. Послышался чей-то смех – резкий, циничный, издевательский. Невесть с какой стати мистер Найтингейл глянул на чашу, внимательно присмотрелся к ней… ему вдруг показалось, что резное лицо ожило.

Он поморгал и посмотрел еще раз. Нет, это не иллюзия. Ухмыляющаяся физиономия ухмылялась по-прежнему, вот только губы разошлись сильнее, обнажив еще больше острых зубов. По мере того как усмешка делалась шире, круглые глаза сощурились, превратившись в хитрющие щелочки.

– Это еще что за обезьяньи штучки? – проворчал оторопевший Боб, почесывая в немытой голове.

Он поднес чашу к самым глазам, чтобы изучить ее повнимательнее: теперь страхолюдную рожу от его собственной физиономии отделяли какие-то несколько дюймов. Жутко кося глазом, он пытался понять, не изменились ли остальные черты резного лица. Издевательский смех прозвучал снова, и Боб потрясенно осознал, что звук доносится от чаши. Но не успел он что-либо предпринять, как чаша задвигалась в его руке… челюсти вцепились ему в нос, и остро заточенные зубы впились глубоко в кожу.

Вопли боли разбудили Бобовых сотоварищей; невзирая на свое состояние, они тут же встревоженно повскакивали на ноги. Испуганно оглядываясь по сторонам, однако не видя ровным счетом ничего, кроме мистера Найтингейла, уткнувшегося в чашу, они потребовали сообщить им, что происходит и кто в опасности. Но вот они заметили, что Боб выпустил чашу из рук, а она осталась в прежнем положении, прицепившись к носу точно этакий керамический нарост. Что еще хуже, чаша чуть заметно завибрировала: не иначе как от напряжения, ведь, чтобы удержаться на Бобовой физиономии, ей требовались немалые силы.

Тем временем на крики в отдельный зал сбежались хозяин заведения и официанты, а заодно и нескольких любопытных посетителей.

– Снимите ее с меня! – вопил Боб. Он вскочил на ноги и затанцевал вокруг стула, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой и встряхиваясь, точно ломовая лошадь. Никакого результата. Он завертелся волчком, как одержимый, и замолотил руками, словно, избавляясь от лишней энергии, мог хоть сколько-нибудь облегчить боль. Напрасно!..

– Уберите ее с моего лица! – ревел он.

Хозяин заведения храбро выступил вперед, ухватил мистера Найтингейла за плечи, выпрямляя беднягу, а затем вцепился в ручку чаши и яростно рванул ее на себя. Невзирая на все усилия, ему удалось лишь притянуть чашу к себе, а вместе с нею и измученного Боба.