Книга Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Думаю, всем стало ясно, что именно Роберт имел в виду – что пока я буду при власти, он сможет пользоваться особым моим благоволением и со временем наверняка станет королем, ибо считает себя достойнейшим из претендентов на мою руку. Когда же я говорила ему, что этому не бывать, он будто не слышал меня, его заносчивость и самовлюбленность явно заглушали голос разума. Он вел себя как мальчишка, гоняющийся за бабочками только лишь для того, чтобы оторвать им чудесные крылья и тем самым обречь их на бессмысленную смерть. Я с сожалением наблюдала, как в нем меркнут те добродетели, за которые я любила его всю свою сознательную жизнь. Мое сердце разрывалось, душу раздирали противоречия, и порой мне все труднее становилось отталкивать его и противиться его настойчивым предложениям. Мне хотелось вычеркнуть Роберта из своей жизни, но я боялась, что если отдам приказ изгнать его из дворца, окончательно и бесповоротно, то тут же об этом пожалею. С ним мне было слишком уж хорошо. Что касается Эми, то о ней мы больше не говорили.

Делая вид, будто и знать не знаю о разносящихся по всей стране слухах о моем непристойном поведении, я, упрямо тряхнув волосами, велела Сесилу самому разобраться с шотландскими беспорядками, после чего отправилась на прогулку с Робертом. Почти каждое утро мы с ним ездили верхом, охотились вместе, будто выписывая фигуры танца под тенистыми кронами деревьев или под звездами, освещавшими наш путь. До чего же странное вышло лето! Теперь, когда я вспоминаю ту Елизавету, мне кажется, будто то и вовсе была не я. Я больше нисколько не верила Роберту, я ненавидела его из-за того, что он так жестоко поступил с Эми, ненавидела за его пустые амбиции и стремления. Именно тогда я поняла, что никогда не выйду за него, что никакие силы на земле и на небесах не заставят меня взять его в мужья, но мне никак не удавалось освободиться от его власти надо мною. Он был самым очаровательным и обходительным мужчиной из всех, кого я знала, и я по-прежнему желала его, пускай и не так, как хотелось бы ему. Мы с ним были двумя полюсами и, сталкиваясь друг с другом, высекали гром и молнию, не давая друг другу покоя.

Я частенько ставила его на место на глазах у всего двора. Однажды в саду возле дома, в котором мы остановились, он подошел ко мне с обычной своей самодовольной ухмылкой. Я как раз трапезничала вместе с придворными, а потому улыбнулась ему и радостно воскликнула: «Ах вот ты где!» Затем я немного подвинулась и похлопала по теплой зеленой траве рядом с собой. «Жить не могу без встреч с тобой! – заявила я и, глядя на его довольное лицо, продолжила: – Ты ведь для меня как комнатная собачка!» Тут я выдержала паузу, чтобы мои кавалеры могли как следует насладиться моментом и посмеяться над моментально помрачневшим Робертом, после чего добила своего друга детства очередной язвительной фразой: «Только тебя где завидят, знают: и я скоро появлюсь, ведь ты за мною всюду следуешь по пятам». До чего унизительно для него было сравнение с верным псом! Я рассмеялась и бросила игривый взгляд на орден Подвязки, который он носил на шее. «Похож на драгоценный ошейник, – улыбнулась я, – такие носят все мои любимые собачки!»

До конца дня я постоянно роняла какие-нибудь вещи – веер, перчатки, носовой платок и даже шпильки, которые совершенно случайно выпали из моих волос вместе со шляпкой, унесенной порывом ветра, и приказывала своему «отважному псу» подносить их мне. Когда он исполнял мое пожелание, в знак благодарности я трепала его рукой по волосам, приговаривая «Хороший мальчик!», и награждала маленьким кусочком мяса, что неизменно приводило его в бешенство. Так что к тому моменту, когда я наконец отправилась спать, человек, мнивший себя властелином державы и моего сердца, окончательно рухнул со своего пьедестала.

Я также продолжала бесстыдно флиртовать с Арунделом, Пикерингом и милым Трусбери. Когда уважаемый мой советник, сэр Уильям Поле, который восемьдесят пять лет прослужил при моем отце, брате и сестре, а теперь продолжал давать ценные советы и мне, принимал нас у себя дома в Винчестере, я постоянно сидела рядом с ним. Целуя его в морщинистые щеки, я все повторяла, что не будь он таким старым, я бы взяла его в мужья, «предпочтя всем достойным мужам Англии», но он, к сожалению, больше напоминает березку, а мне нужен супруг, подобный могучему дубу. Как же Роберт бесился, слыша эти мои слова, один раз он даже стукнул кулаком по столу, расколотив стоявшую перед ним миску с салатом и опрокинув кубок с вином на колени своей сестры. Я тут же встревоженно кликнула своего лекаря и, когда тот подбежал ко мне, велела осмотреть лорда Роберта, поскольку «он так покраснел, что, боюсь, его вот-вот хватит удар! Взгляните только, как вздулись вены на его висках!».

Да, я вела себя эгоистично, признаю. Я по-прежнему молода, по прошествии стольких лет непрерывной борьбы за свою жизнь и пребывания в плену собственных страхов мне просто хотелось быть свободной. Я убеждала себя, что сделала для Эми все, что могла, что ей хорошо и о ней заботятся как никогда прежде, после чего предавалась утехам с единственным человеком на свете, который мог выпустить меня на волю. Впрочем, вполне возможно, что это всего лишь отговорки, с помощью которых я пытаюсь скрыть тот факт, что сердце мое навеки пленил очаровательный Роберт Дадли.

Многие меня пытались образумить. Иногда я мстила этим доброжелателям, отправляла в Шотландию самых заклятых врагов Роберта – герцога Норфолка и даже самого Сесила, чтобы тот принес наконец мир на эти мятежные земли. Я не хотела ничего слышать, я закрывала глаза на недостатки и причуды Роберта. И все же мне хотелось вычеркнуть его из своей жизни. В моменты уединения я все же прислушивалась к голосу разума, а потому со временем стала избегать одиночества; мне так не хотелось быть откровенной с собой, что я все время искала шумной компании. Конечно, не каждое лето будет таким мрачным и дождливым, как это, вполне возможно, такого ненастья больше не будет на моем веку. Мне было почти двадцать семь. Долгое время я упорно избегала брачного ложа, уверовав, что мне суждено умереть старой девой, капризной и кислой, как дикие яблочки. Многие мои поклонники также уже оставили надежду добиться моей руки, признали свое поражение и взяли себе в жены более сговорчивых женщин.

Прежде чем отправиться в Шотландию, Сесил предупредил меня:

– Мадам, надеюсь, у вас хватит ума не выйти за время моего отсутствия за Роберта Дадли, не забывайте: поступив так, взойдете на брачное ложе королевой Елизаветой, а проснетесь простой леди Дадли! Этот брак обернется катастрофой для всего королевства! – припугнул он меня.

Но я не стала слушать мудрого советника и лишь презрительно бросила через плечо:

– Это ваша война, Сесил, вам ее и заканчивать. Не возвращайтесь ко двору, пока не заключите с шотландцами мир!

Он вернулся к июлю, добившись того, что казалось всем нам невозможным, но я была слишком обижена на него, чтобы встретить положенными случаю благодарностями, а потому отправилась в Кью, где Роберт устроил знатный пир для всех моих придворных. Пока все угощались начиненными яблоками и орешками жирными перепелками, которых после жарки вновь украсили перьями и усадили в чудесные гнезда, наполненные маринованными перепелиными яйцами, мы с ним уединились в благоухающем розами саду, устроившись на мягких розовых подушках и скрывшись от любопытных глаз за тончайшим розовым же занавесом с золотой венецианской бахромой. Однако этот скромный полог не смог скрыть от гостей Маслодельни того, что я лежала в объятиях своего друга.