Книга Миры Империума - Кейт Лаумер

Ночью не спалось. Визит к психологу и очистка памяти намечались на девять утра. Я встал еще до шести. Слегка перекусил, вышел прогуляться, последний раз погрустить о Лайзе и поразмышлять о том, не пожертвовали ли мы чем-то главным за приобретение мудрости. На этот вопрос нет ответа, но он помог занять мысли, пока я отмахал пару миль вдоль берега. Затем я присел отдохнуть и, глядя в море, прикидывал мои действия на случай нападения из зарослей какого-нибудь большого и голодного животного. Так и не надумал, но особенно не переживал.

"Неверно мыслишь, Рейвел, — сказал я сам себе. — Пора возвращаться и прочищать мозги, а не то скоро шагнешь в транспортную кабину, прыгнешь назад в 1936 год и выйдешь в квартале от дома через десять минут после ухода".

Я уже далеко забрался в своих невеселых раздумьях, когда прогрохотали взрывы.

Любопытно, до чего непоследовательно работает мысль в момент стресса. Я мчался по кромке прибоя, вздымая столбы брызг при накатывании волны, и думал: "Не видать мне больше прохладного воздуха, не будет музыки, горячей еды, стимулирующей ванны и сна в воздушной постели…" И не будет Лайзы, никогда больше не будет Лайзы.

Песчаную отмель я срезал напрямик, скользя и падая, вскарабкался вверх по склону и, пробившись сквозь заросли невысоких пальм на гребне дюны, посмотрел вниз на станцию.

Не знаю, что я ожидал увидеть: орудийные выстрелы больше всего напоминали тяжелую артиллерию Старой Эры. В нескольких сотнях ярдов от станции заняла позицию пара громоздких пятидесятитонных машин защитного цвета на гусеничном ходу, явно вооруженных. Хотя дымящихся стволов и не было видно, но отколотая от угла здания глыба безусловно подтверждала наличие пушек, даже без звуков выстрела и вспышки огня на тупорылом носу ближайшего танка. Другой пострадал: одна гусеница повреждена, из щелей просачивался дым. Земля слегка вздрогнула, и из танка выплеснулся столб пламени. Я кинулся на землю, но успел схлопотать удар взрывной волны по ребрам: пинок разъяренного гиганта.

Пришел в себя уже на бегу. Песок летел из-под ног, в голове гудело. Только в одном я был абсолютно уверен: что бы там внизу не происходило, единственная кабина темпоральной переброски по эту сторону плейстоцена находится внутри станции, и, чем ближе я к ней подберусь, прежде чем меня прикончат, тем счастливее прощусь с жизнью.

Никто не обратил на мой спринтерский рывок никакого внимания. Уцелевшая военная машина (Третья Эра, как довольно непоследовательно проинформировал мозговой придаток в затылочной части черепа) продвигалась вперед, стреляя на ходу. Наверное, Джарду удалось частично возвести защитный экран: при каждом выстреле над станцией вспыхивала радужная мерцающая корона. Но защита против неуклюжих бронтозавров явно не была рассчитана на артобстрел. Долго ей не выдержать.

Я выбросил эту мысль из головы и рванулся к станции. Впереди вспыхнул огненный клубок, взрывная волна швырнула меня как обрывок бумаги. Я покатился по земле, умоляя бога отвести случайный выстрел, пока, наконец, мне не удалось подняться на ноги. Десять ярдов длиною в десять миль от приветливого пролома, зияющего в обвитой растениями восточной стене. Сквозь дыру виднелись останки шкафа для хранения документов, внутренности кресел и несколько покореженных и почерневших металлических полос, служивших обшивкой и панелями комнаты отдыха. Боевые машины не приближались. Я несся изо все сил, увязая по щиколотку в песке, а вокруг все рвалось и бушевало, словно сам ад обрушился на землю.

Под конец я прыгнул, пролетел какое-то расстояние в воздухе и, грациозно завершив прыжок, ударился обо что-то, словно молот о наковальню…

В глазах поплыли звездочки, в ушах загудело. Кое-как выплыв из густого тумана, я увидел над собой защитное ограждение и залитое потом лицо шефа.

— Да очнись же! Быстрее! — вопил Джард. Он вынужден был кричать из-за непрекращающегося грохота обстрела. — Все уже в безопасности. Я ждал тебя, знал, что ты…

Конец фразы потонул в таком реве, по сравнению с которым предыдущие звуковые эффекты казались просто разминкой. Все вокруг рушилось. В воздухе стоял обжигающий горло запах озона, дыма, крови, измельченного в пыль камня, раскаленного железа. Уже поднимаясь на ноги, я заметил, как Джард исчезает в двери, ведущей в операторскую. Я затрусил за ним и плюхнулся в кресло, когда он набрал код на пульте. Вспыхнул красный сигнал тревоги, заверещал и резко оборвался зуммер. Джард повернулся.

— Назад! — заорал он, махая руками. — Уходи отсюда! Я же тебе сказал! Тебе надо… отсюда… координаты…

— Ничего не слышу! — заорал я в ответ и не смог расслышать собственного голоса.

Джард схватил меня за руку и подтолкнул к аварийному люку.

— Я обязан переместить станцию в нуль-фазу, ты понимаешь? Нельзя, чтобы ее захватили…

Джард приподнял крышку и спихнул меня вниз. Все происходило довольно быстро и ожесточенно. Чертовски невежливо обращаться так с больным человеком… Удар головой об пол на мгновение прочистил мозги.

— Беги же! — крикнул мне вслед Джард. — Уходи как можно дальше. Удачи. Рейвел…

Голос смолк, и я, шатаясь, поднялся и побежал. Этого требовал Нел, а он пока еще был моим шефом.

В следующую секунду мир взорвался, и я кувырком полетел в преддверие ада. Тысячи тонн раскаленного песка навалились сверху, похоронив меня на веки веков.

5

— Ну, может быть, не совсем на веки веков, — деловито проговорил тоненький голосок.

— Весьма похоже, — возразил я сам себе и набрал полный рот песка. Попытался вдохнуть через нос и сплюнуть, но песок мгновенно набился в ноздри. Тут, должно быть, сработал некий примитивный инстинкт, поэтому я судорожно задергал руками и ногами, продираясь наверх, сквозь пыль и щебенку, к жаре, к запаху горелого пластика, к воздуху — пыльному, дымному, но все же воздуху. Я откашлялся, прочихался, сплюнул комок пыли и осмотрелся.

Я лежал в служебном проходе, стены которого покоробились и вздулись, словно оплавленные. Пол по щиколотку погрузился в песок, из которого я только что вырвался. Мне пришлось сосредоточиться и подумать.

Я знал, что проход ведет в насосный отсек, откуда через люк можно выбраться на поверхность: устройство предназначалось для внесения минимального возмущения в местную среду. Все, что мне оставалось сделать, так это продолжать двигаться вперед, выбираться через люк… и…

Я решил, что об этом можно позаботиться позднее. Все еще поздравляя себя за проявленное под вражеским огнем хладнокровие, я вдруг понял, что для туннеля, находящегося на глубине двадцати футов, освещение уж больно хорошее. Источник света помещался за спиной. Обернувшись, я обнаружил через сплетение металлических плит и брусьев полоску ослепительного света.

Через дюжину ярдов стало легче идти — меньше песка и обломков.

С дверью в насосный отсек пришлось повозиться, пока не вспомнил, что надо тянуть на себя, а не толкать. Оборудование осталось совершенно целым, хоть сейчас качай чистую, свежую воду с глубины ста двадцати футов. Я пошлепал ближайший насос и потянул крышку люка. Меня все еще подташнивало, перед глазами плыло, в теле чувствовалась слабость, как у юнги в момент первого морского шквала. Когда я нажал кнопку, вверху жалобно взвыл мотор. Люк открылся, и вниз просыпался песок и маленькая зеленая ящерица. Я выбрался наружу, глотнул свежего воздуха и осмотрелся.