Книга Деревня на голгофе летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. - Тихон Козьмич Чугунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В предыдущих романах о колхозной деревне — например, в романе Вирты — «Крутые горы» и других — выведены положительные коммунисты, которые будто бы многое сделали для улучшения колхозного хозяйства и жизни крестьян. В повести Кулаковского «Добросельцы» дана утешительная концовка: плохие председатели — сельсовета и колхоза — сняты, новые выбраны, и колхозники радуются, что все теперь пойдёт по–другому.
В романе «Грачи прилетели» автор тоже вывел двух положительных коммунистов: местного колхозника, заведующего скотоводческой фермой, и нового председателя, приехавшего из Москвы. Иначе его роман не был бы напечатан.
Но что же этим «хорошим коммунистам» удалось сделать положительного в колхозе?
Роман даёт ответ: очень немного.
О заведующем фермой и его усилиях в борьбе за улучшение колхоза в романе написано: возвратившись из армии, «десять лет он работал, не щадя сил, и в поле, и на ферме, и на токах, и бригадиром, и плотником, спорил, ссорился, бушевал при виде непорядков и злох! людской корысти. Издёргал себя вконец. А хозяйство не поднялось, упало ещё ниже, и он, Павел, ещё и виноват в этом, и его судить собираются» (за падеж скота на ферме).
Так десятилетние усилия честного коммуниста, направленные к тому, чтобы усовершенствовать колхозное хозяйство и улучшить жизнь земледельцев, — оказались совершенно тщетными. Колхозная система и партия, которая создала эту систему и поддерживает её, не дают возможности отдельным коммунистам сделать что–либо положительное при этой системе и вопреки основной массе членов партии.
Новому председателю удалось за год сделать только одно значительное дело в деревне. Дом, который был построен правлением за счёт колхоза для председателя, он передал одной трудолюбивой колхознице–вдове с детьми, на условиях долгосрочного кредита (сам собрался возвращаться в город).
Но колхоз так беден, что он в лучшем случае может строить не больше одного дома за год. Следовательно, если бы эта хорошая инициатива нового председателя была продолжена, — тогда вся сотня семейств колхоза могла бы получить новые дома через сотню лет. Едва ли найдутся другие такие «чудаки–идеалисты» из начальников, которые захотели бы ждать нового дома десятилетия, — и едва ли эта практика будет продолжена.
Вероятнее всего, что будет продолжена практика обыкновенных коммунистов: себе — «по потребностям», а рядовым колхозникам — «пустопорожние трудодни»…
При колхозно-крепостной системе под руководством новых помещиков дело по–другому идти не может.
ВОЛОГОДСКИЙ КОЛХОЗ
Повесть А. Яшина «Сирота»
После войны Алексадр Яшин опубликовал два рассказа: «Рычаги» и «Вологодская свадьба» Скудная жизнь колхозной деревни и портреты деятелей изображены там реалистически, без прикрас. За эту правду писатель был подвергнут в советской печати грубой, необоснованной критике.
Но мужественный писатель–правдолюб и после этого не стал изготовлять «колхозный сироп», а продолжает идти своей честной, тернистой дорогой. Об этом убедительно говорит его повесть «Сирота», опубликованная издательством «Молодая Гвардия» в Москве в конце 1963 года.
Вместо сусальных «героев колхозной деревни», которых начал расписывать ещё Михаил Шолохов, повесть «Сирота» показывает нам персонажи колхозных руководителей иного типа.
«Начальнички»
Повесть изображает жизнь колхозной деревни, начиная от первых послевоенных лет и кончая самым последним периодом, когда автор писал книгу, т. е., вероятно, до 1962 года. В книге живо изображены и простые колхозники и «начальнички» (так иронически колхозники называют всех руководителей, начиная от бригадиров и кончая районными руководителями). Из «начальничков» наиболее детально изображены: председатель колхоза, бригадир и молодой колхозник, которого председатель готовит себе в заместители.
* * *
Колхозному бригадиру автор повести даёт такую характеристику: «…немного занимался делами, хотя среди начальства считался неплохим работником. Он состоял в разных комиссиях, был то бригадиром, то каким–нибудь учётчиком, много выступал на собраниях и даже на районных активах, следил за тем, чтобы работали другие, постоянно кого–то хвалил и выдвигал, кого–то отчитывал — словом, руководил. Время от времени он признавал и свои ошибки, и это производило на всех хорошее впечатление».
Бригадир любил выпивать, конечно, за чужой счёт, но в такой умеренной степени, чтобы «не заваливаться».
Для того, чтобы «зарабатывать на жизнь», преуспевать, он считал необходимым: иметь партийный билет (он коммунист); учиться, окончить по крайней мере семилетку. «Без ученья никуда» — говорил бригадир своему сыну.
Но главное, для того, чтобы выдвинуться в начальники и остаться в них, это — «проявлять активность», «говорить», «выступать» на собраниях, совещаниях, перед начальством. «Только и с ученьем можно в дураках всю жизнь проходить, а на дураках воду возят, — наставлял бригадир своего сына–школьника. — Активность надо проявлять… выступать надо, заинтересованность показывать. Говорить не научишься — жить не научишься!»
Так, выполняя роль погонялыдика на колхозных полях и болтуна на собраниях, бригадир вырывал подачки, получал заработную плату, кормил Себя и свою семью, жил «сыт и пьян», освобождал от колхозной работы жену и готовил своих детей следовать по его стопам. Бригадир дал знакомому такой похвальный отзыв, который может служить также и автохарактеристикой его самого: «Парень толковый: пальца в рот не клади…»
* * *
Председатель колхоза «Красный Боровик» — Прокофий Кузьмич — описан в повести с наибольшей полнотой.
Кроме начального, он никакого образования не имеет. На колхозную работу он приехал по партийной командировке из города. Управляет колхозом около двух десятилетий, но сельского хозяйства не знает.
Главное, что Прокофий Кузьмич твёрдо усвоил — это то, что он полный «хозяин колхоза»: и земли, и колхозного имущества, и самих колхозников. Часто он заявляет: «Я здесь хозяин!.. Будет помоему… Прав или неправ, а я хозяин»…
Это право «хозяина» он распространяет на колхозное имущество. Построил и оборудовал дом для семьи. Все колхозные продукты берёт как из своего личного склада, в частности, мёд из колхозной пасеки — бидонами. Устраивает финансовые махинации при продаже и закупке птицы и т. п.
И над самими колхозниками и их личным имуществом он тоже чувствует себя «хозяином». В повести изображена такая картинка: «…В избу, не стучась, вошёл председатель колхоза Прокофии Кузьмич… Он входит в избу колхозника, как в контору правления, по-хозяйски». Он «входит в чужие дома как в свой дом». При этом кричит так, словно он пришёл не в избу, а на гумно.
Взяточничеством председатель занимается систематически.
«Прокофий Кузьмич не стеснялся заходить то в один дом, то в другой, когда ему хотелось выпить. И колхозники потворствовали этой его слабости, рассчитывая, в свою очередь, на разные поблажки с его стороны». Он называл взятку способом «с начальством ладить». «Дружку — стакан, от дружка — карман», — любил он говорить при таких случаях.
Стиль его обращения с колхозниками —
