Книга Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий - Юрий Владимирович Кривошеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
174
В. А. Кучкин полагает, что с рассматриваемыми событиями связан и княжеский съезд, состоявшийся в марте 1375 г. в Переяславле. «Вполне возможно, – пишет он, – что сам созыв съезда и был вызван этим бегством и угрозами, исходившими от посвященного во многие тайны Ивана Васильевича Вельяминова… Очевидно, что присутствовавшие на съезде русские князья должны были договариваться о каких-то совместных действиях или подтверждать прежние договоренности при изменившихся политических обстоятельствах, когда угроза военного вмешательства в русские дела Литвы и Орды становилась все более реальной» [Кучкин 2003: 218].
175
Примечательно, что Софийская первая летопись слова «граду Тфери» опускает [ПСРЛ, т. VI, вып. 1: стб. 445]. А Никоновская вносит некоторое уточнение: Некомат «прииде… изъ Мамаевы Орды отъ Мамая… съ ярлыкы на великое княжение Володимерское» [ПСРЛ, т. XI: 22].
176
Иван Васильевич «пользовался там званием тысяцкого» [Веселовский 1969: 217].
177
Согласно С. Б. Веселовскому, «весьма возможно, что интригами Ивана Васильевича и Некомата объясняется набег татар 1378 г.» [Веселовский 1969: 217].
178
Вологодская летопись соотносит это известие не с битвой на Воже, а с Куликовским сражением: «…и на том побоище поимали попа русскаго, а у него взяли мех, накладен зелей лютых смертоносных, и послаша его в заточение» [ПСРЛ, т. XXXVII: 167].
179
По К. А. Аверьянову, Каргополь «был московским владением уже несколько десятилетий» [Аверьянов 2001: 164].
180
Впрочем, пишет также Г. М. Прохоров, «каковы конкретно были действия или намерения Вельяминова в 1379 г., мы не знаем» [Прохоров 1978: 103].
181
«К Серпухову подводила Ордынская дорога, по которой, можно думать, и проехал Иван Васильевич» [Прохоров 1978: 103].
182
Такая же участь постигла чуть позже и Некомата: в 1383 г. «убиенъ бысть некыи брехъ, именемъ Некоматъ за некую крамолу бывшую и измену» [ПСРЛ, т. XV, вып. 1: стб. 149]. «Очевидно, в Москве считали этих отъездчиков особенно опасными, а потому и расправились с ними так круто», – полагал М. А. Дьяконов [Дьяконов 1912: 250].
183
«Вероятно, летописец отражает как раз настроения тех, кто, находясь на месте казни, сожалел о “благородстве” и “о величествии” казненного. Возможно, что сочувствовали И. В. Вельяминову представители крупного московского купечества вроде Некомата Сурожанина… Как раз в купеческой среде была распространена эта теория “закона любви”, смысл которой заключался в стремлении к достижению социального мира при сохранении социального равенства» [Черепнин 1960: 436–437].
184
Здесь нельзя не упомянуть брата Ивана Васильевича – одного из знатнейших московских бояр Микулу Васильевича Вельяминова, избравшего другой путь служения Отечеству. Будучи коломенским наместником и воеводой передового (сторожевого) полка, он сложил голову на Куликовом поле, став одним из героев сражения [Мазуров 2001: 118–119, 154, 156–157]. Дядя Ивана Васильевича – Тимофей Васильевич – «во время Куликовского боя… стоял на Лопасне, для охраны тыла армиии, вышедшей против татар» [Веселовский 1969: 216]. В походе к Куликову полю участвовало и «десять мужь гостеи московскых сурожанъ», перечисленных поименно в «Сказании о Мамаевом побоище» [ПКЦ: 157, 209–210, 234, 271]; см. также: [Сыроечковский 1935: 24–25; Тихомиров 1957: 150–151; Преображенский, Перхавко 1997: 105–106].
185
Подробнее см.: [Кривошеев 2003б: 134–135].
186
См. также: [Григорьев 1987: 35; Крамаровский 2002: 215].
187
Надо отметить, что «уже в начале XX в. было выяснено, что “басма” Казанской истории – это пайцза – дощечка, обычно из драгоценного металла, с вырезанным на ней кратким текстом – распоряжением правившего хана, призывавшим к повиновению» [Григорьев 1987: 33].
188
«Посла благоверныи христолюбивыи великыи князь Всеволодъ… г Киеву… к митрополиту Никифору отца своего духовнаго Иоанна на епископство…» [ПСРЛ, т. I: стб. 408].
189
«Летописец Переяславля Суздальского» прямо говорит о том, что Иоанн был изгнан владимирцами [ЛПС: 112].
190
См. об этом подробно: [Алексеев 1994].
191
Е. Е. Голубинский относил дату отъезда Кирилла к 1246 г., ученый полагал, что Даниил Галицкий не хотел посылать своего кандидата к грекам, не уладив отношений с татарами [Голубинский 1997в: 53, 54].
192
Мысль о такой аналогии принадлежит Ю. В. Кривошееву и приводится нами с его разрешения.
193
Подробнее о полюдье см.: [Фроянов 1996: 448–484].
194
О летописании при Ростовской епископской кафедре см. подробно: [Приселков 1996: 147].
195
Миграции населения позволили выдвинуться и другим центрам, в частности Москве (см.: [Кучкин 1996: 12]).
196
См. о своде 1305 г. подробно: [Приселков 1996: 159–164].
197
Об источниках свода 1305 г. см.: [Приселков 1996: 160–161].
198
П. П. Соколов датировал собор 1310–1311 гг. [Соколов 1913: 229]. Э. Клюг пришел к выводу, что собор состоялся не позже конца 1309 – начала 1310 г., так как среди его участников упомянут посланец патриарха Афанасия, чье патриаршество завершилось уже в сентябре 1309 г. [Клюг 1994: 135]. Но «в древнейшем житии митрополита Петра… говорится о приезде к святителю посланца патриарха Афанасия и об участии “клирика от Костянтинаграда” в Переяславском соборе, но не говорится о том, что это одно и то же лицо. Собор состоялся не позднее марта 1311 г., когда митрополит и епископ Андрей совместно поставляли епископов» [Турилов 1995: 520].
199
А. С. Хорошев соглашается, что «победа была достигнута поддержкой светских лиц во главе с московскими Даниловичами», но помимо этого сыграла свою роль боязнь духовенства усилить свою зависимость от великокняжеской власти в случае ее победы над первоиерархом [Хорошев 1986: 94]. М. Н. Тихомиров замечал, что «низвержение Петра задевало интересы многочисленного духовенства, трогать которое избегали даже золотоордынские ханы» [Тихомиров 1999: 40]. А. И. Клибанов полагал, что свержения митрополита церковными низами не допустили светские участники собора [Клибанов 1959: 193–194; 1960: 100].
200
Г. Ф. Карпов полагал, что о пребывании Ивана Даниловича на соборе
