Книга Невезучая попаданка, или Цветок для дракона - Оксана Чекменёва

Рик вдруг стиснул меня в объятиях так крепко, что аж дыхание перехватило. Потом чуть отстранился, чтобы можно было заглянуть мне в лицо. Он смотрел так, словно впервые увидел, с таким восторгом, как будто я внезапно стала самой прекрасной девушкой на земле. Он и раньше примерно так смотрел, но сейчас этот восхищённый взгляд словно бы стал в несколько раз… концентрированнее, что ли.

— Единственная моя. Долгожданная, — прошептал он мне в макушку, снова прижав к себе и легонько покачивая. — Как же я не узнал тебя? Как не почувствовал?

— Почувствовал, Рик, всё ты почувствовал, — в голосе Даниты слышалась улыбка.

— Слава небесам! — выдохнула Корайна.

— Габриель, а не могла бы ты сказать нам, почему скрыла своё настоящее имя? — поинтересовался Гантер.

Я поёрзала в объятиях Рика и всё же сумела слегка развернуться, чтобы хотя бы видеть тех, с кем говорю. Все четверо смотрели на меня с широченными счастливыми улыбками, я не очень понимала, чему они так радуются, но улыбнулась в ответ.

— Когда я выпала из портала, меня подобрал военный отряд, посланный за Хонстейном — тем, кто украл артефакт переноса, и чьей заменой я стала. Они приняли меня за мальчика, и я подумала, что так безопаснее — всё же, я одна в лесу с незнакомыми мужчинами. Потом я поняла, что они хорошие, но сначала опасалась. И когда меня спросили об имени, я подумала… ну, разве Лили — это имя для мальчика? Кто так сына назовёт? Поэтому и назвалась вторым именем, оно вполне мужское, так моего папу зовут, меня в его честь назвали.

— А потом? — спросил Рик. — Когда стало ясно, что ты девушка? Почему не назвалась настоящим именем?

— Так и Габриель — настоящее. В документах записано. Там, где я живу, так принято — давать детям два имени. Старинный обычай. И можно выбрать любое, а порой даже просто инициалы от обоих. А я уже как-то привыкла за те дни к имени Габриель, к тому же, было неловко признаваться в том, что я тех военных испугалась. А почему это так важно? — я, наконец, осознала, что разговор ушёл куда-то в сторону от действительно важного — пророчества для Килиана.

И лица у всех такие странные.

— Хочешь знать, как звучало моё пророчество? — сказал вдруг Рик, словно подслушав мои мысли.

— Конечно.

Вообще-то, не очень. Знать, что оно не про меня — не особо приятно. А с другой стороны — было безумно любопытно, чем же я-то не подошла? Почему не я — истинная пара моего дракона?

— Тогда слушай, и ты поймёшь, почему это было так важно:

Минует немало столетий.

Дитя, нам неведомой расы,

Из мира другого прибудет.

Из рода защитников храбрых,

Чьи крылья сильны и надёжны.

Глаза её — синее море,

И волосы — ворона крылья.

А имя — цветок белоснежный.

Твоя это пара навеки.

— Имя? Всё дело в цветочном имени? — ахнула я, а потом до меня дошло: — Так это что же получается? Я и есть твоя истинная пара?!

— Да, мой цветочек. Моя Лили. Ты та, кого я ждал более полутора тысяч лет. Дождался — и не узнал…

— Узнал, Рик. Просто не понял, — повторила Данита, глядя на нас с доброй улыбкой.

А я сидела и пыталась осмыслить то, что только что узнала. Я — половинка Рика, а это значит, что и он моя половинка? Иначе не бывает. Но я же знаю признаки, не было их у меня. Не было! Никакого «удара электрошокером» при первом прикосновении, никакого чувства перевернувшегося мира при первом взгляде в глаза. Я много об этом слышала, все описывали свои чувства слегка по — разному — но у меня не было ничего из вышеперечисленного!

— Вспомни, как ты примчался, когда её на зачёте ранили, — напомнил Килиан. — Как узнал? Никакой браслет в этом помочь не сможет.

— Я просто почувствовал, что Габриель больно, — пожал плечами Рик.

— Я тоже почувствовала, — вскинулась я. — Твою боль в том озере. Я после этого смогла обратиться, впервые в этом мире. Когда мне грозила опасность — крылья отказывались появляться, а когда нужно было спасти тебя — они тут же появились. И я знала, где ты! Меня словно путеводная нить вела, — вспомнила я ещё одну странность, которая подзабылась за последующими событиями. — Ты — моя половинка, — сделала я вывод.

А потом разревелась. Вот нормально же всё было, да, стресс на стрессе, но я была пусть удивлена и даже обескуражена, но в целом спокойна. А теперь взяла и разревелась. Так глупо!

Но моя реакция никому глупой не показалась. Рик нежно покачивал меня, целуя в волосы и гладя по спине, как ребёнка, давая выплакаться. Остальные тоже помалкивали, никто не говорил мне: «Не надо плакать», или чего-то подобного. Потом раздался тихий голос Γантера:

— Пусть плачет. Пусть всё выйдет со слезами. Ей сейчас это очень нужно. Корайна, а ты-то чего? — с лёгкой укоризной и какой-то щемящей нежностью обратился он к жене.

— Я так за них рада, — всхлипнула та в ответ. — Как же хорошо, что это выяснилось уже сейчас. Они ведь еще неизвестно сколько лет могли думать, что придёт время — и им встретится истинная Рика, и придётся что-то решать. И всё это время они мучились бы неизвестностью. Возможно, столетиями.

— Это вряд ли, — послышался весёлый голос Даниты. — Не больше пятнадцати лет. Как только живот расти начал бы — тут бы сразу и догадались.

И тут до меня дошло — раз мы половинки, то никакого выбора у меня, по сути, и не было. Точнее, не нужно было выбирать между Риком и возможностью иметь детей. Я выбрала Рика, я не могла даже подумать о том, чтобы расстаться с ним ради возможности завести детей с кем-то другим. Мне не нужны были дети от кого-то другого! А вот дети от Рика — совсем другое дело. Правда, дело не быстрое, но в сравнении с вечностью, которая у нас впереди…

Слёзы сразу куда-то делись. Или я просто выплакала их ровно столько, сколько было нужно.

— Или не пятнадцать? — продолжала рассуждать Данита. — Габриель, раз уж ты перевёртыш, у тебя ведь всё так же, как и у нас?

— Не совсем, — растерялась я. — Если честно, я и сама не знаю. У оборотней-мужчин с половинкой пятнадцать лет, с другой женщиной — тридцать.

— Да, у нас так же, — кивнул Гантер.

— А вот у женщин-перевёртышей двадцатилетний цикл с половинкой. От других мужчин они не рожают. А у гаргулий вообще цикла нет. Так что, я о себе даже не знаю. Я полукровка. Мама гаргулья, папа перевёртыш. И чья кровь перевесит — неизвестно. А учитывая, что при переходе в этот мир многие мои физические параметры изменились — тем более.

— А других полукровок у вас нет? — спросила Корайна, которая уже тоже не всхлипывала.

— Есть, но две всего на год старше меня, остальные младше. И брат старше на пятнадцать лет, но у парней всё позже происходит. Никто из них не стал еще взрослым, перерождённым перевёртышем, никто не нашёл свою половинку. Сравнивать просто не с кем.