Книга 50 знаменитых самоубийц - Елена Кочемировская

Проблема глобального одиночества человека, затронутая Цвейгом еще в ранней новеллистике, заняла в его творчестве центральное место. Она составила подтекст известнейшей новеллы «Письмо незнакомки», в которой писатель рассказал о трагической судьбе женщины и о бессилии любви. Очевидно, что Стефан Цвейг, еврей по национальности, стал ощущать вокруг себя пустоту – к власти пришли нацисты, и все его заслуги теперь ничего не значили. И вот ирония судьбы – Австрия породила величайших деятелей науки и культуры (Л.-В. Бетховен, В.-А. Моцарт, Г. Малер, 3. Фрейд, С. Цвейг), все достижения которых уничтожались другим австрийцем – Гитлером.

Испытывая разочарование в общественном развитии послевоенной Европы, Цвейг возложил ответственность на политиков, которые, по его мнению, неумело и неразумно руководят обществом. Его отрицательное отношение к политикам постепенно перерастало во враждебность к политике вообще. Опубликованный в 1929 г. памфлет «Жозеф Фуше. Портрет политического деятеля» предостерегал современников от излишнего доверия к нынешним политическим деятелям, которые вели за спиной народов тайную и опасную игру, чреватую гибельными последствиями. Однако, как известно, «если вы не интересуетесь политикой, то рано или поздно она заинтересуется вами» – эта фраза как нельзя лучше описывает дальнейшую судьбу Стефана Цвейга.

Заняв еще в годы Первой мировой войны пацифистские позиции, писатель не изменил им и с приходом к власти Гитлера. Свои взгляды он проповедует в наиболее кризисном произведении – «Триумф и трагедия Эразма Роттердамского» (1933) – биографии знаменитого философа, мастера социального компромисса. Автор «Похвалы глупости» – один из самых проницательных умов эпохи Возрождения, живя в сложное время, занимал нейтральную позицию, не примыкая ни к одному из боровшихся между собой политических лагерей. Цвейг видел в этом образец мудрости и обратился к его образу затем, чтобы подкрепить собственную позицию. Стремясь сохранить то, что в предсмертной Декларации он назвал «высшим благом», – личную свободу, писатель полагал, что сможет бороться с нацизмом в одиночку.

Однако это оказывается невозможным. 10 мая 1933 г. книги Цвейга были публично сожжены на костре не за гуманизм, а как «еврейская зараза», не имеющая права на существование. Его стали преследовать. Он фактически оказался в изоляции, живя в Зальцбурге со своей женой.

Показательной является история совместной работы с композитором Рихардом Штраусом над оперой «Молчаливая женщина», к которой Цвейг писал либретто по его просьбе. Первое письмо, которое писатель отослал Штраусу, датированное 25 октября 1931 г., было им подписано полностью – именем и фамилией. Под последним письмом, отправленным Штраусу в декабре 1935 г., стояла странная подпись – Морозус (имя героя их оперы). Цвейг не рискнул поставить свое имя под письмом, ибо почта композитора, назначенного в Германии на пост президента рейхсмузик-каммер (государственная музыкальная палата), перехватывалась гестапо. Писатель опасался и за свою судьбу, так как над Австрией нависла угроза присоединения к фашистской Германии.

Тревога Цвейга была не напрасной: оперу «Молчаливая женщина», поставленную в 1935 г. в Дрездене, сняли с репертуара гитлеровские власти. Главной причиной запрещения оперы послужило то, что либретто к ней было написано евреем. А творческая связь Штрауса с «неарийским» литератором привела к отставке композитора с поста президента рейхсмузик-каммер.

Тридцатые годы стали для Цвейга периодом нового духовного кризиса, из которого он так и не смог выбраться. В 1934 г. писатель выехал в эмиграцию, один, без жены, которая осталась в Зальцбурге. Весной 1938 г. он, уже находясь в Англии, узнает о смерти своей престарелой матери, которая жила в Вене. Больной женщине помогал пожилой родственник. Когда ночью понадобилась врачебная помощь, приехавшая медсестра отказалась остаться до утра, сославшись на только что введенные в Австрии «Нюрнбергские законы», согласно которым арийка младше 40 лет не могла ночевать в одном доме с евреем любого возраста.

Цвейг меняет гражданство и становится британским подданным. Эмигрируя в Лондон, он надеялся найти на Британских островах защиту для мира и европейской культуры. Но и здесь его постигает страшное разочарование. Англия – оплот демократии, парламентаризма и прав человека, предает Чехословакию и потакает агрессору.

Осень 1938 г. крушит духовные основы Цвейга: западная цивилизация не может или не хочет остановить продвижение Гитлера. Хаос, звериное язычество и культ насилия оказываются мощнее, чем силы разума, человечности и прогресса. Первый и единственный роман Цвейга «Нетерпение сердца», написанный в 1939 г., содержал попытку по-новому осмыслить вопрос о жизненном долге человека.

В 1940 г. писатель переехал в США, где оставался до августа 1941-го, после чего перебрался в Бразилию. Получив развод, Цвейг вновь женился, на этот раз на своей ассистентке (которая ушла из жизни вместе с писателем). Он писал много, как одержимый, будто хотел забыться, убежать от надвигающейся депрессии.

Стефан Цвейг с женой поселился в маленьком курортном городке Петрополисе, возле Рио-де-Жанейро. Постепенно теряя связь со своими друзьями, оставшимися в Европе, писатель с тоской замечает, как вокруг него образуется пустота. Он старается найти забвение в работе: пробует завершить монументальную биографию Бальзака, над которой трудился около тридцати лет, публикует книгу «Бразилия – страна будущего», пытается осмыслить жизненный опыт в мемуарах «Вчерашний мир», задуманных им как картина европейской жизни за последние пятьдесят лет.

23 февраля 1942 г. бразильский беженец-иммигрант Стефан Цвейг ушел в небытие. Нацизм отобрал у писателя не только друзей и дом в Зальцбурге с уникальной коллекцией манускриптов, но и нечто более важное – уверенность в торжестве идеалов демократии, братства и мира. Да, в Бразилии ему не грозила никакая опасность, но в Европе шла кровавая война, в которой погибли миллионы людей. Он невыносимо страдал оттого, что стал свидетелем «гибели своей родины», что его «духовная отчизна – Европа уничтожает самое себя». От его слов веет отчаянием человека, утратившего веру в себя, в человечество, в будущее мира.

Цвейг пережил крупнейшие политические катаклизмы, изменившие облик мира и судьбу поколений. «Мы, те, кому сейчас шестьдесят лет, чего мы не видели, не перестрадали, не пережили? – писал он в своих мемуарах «Вчерашний мир». – Мы перелистали от корки до корки каталог всех мыслимых катастроф… Все бледные кони Апокалипсиса проскакали через мою жизнь – революции, голод, инфляция, террор, эпидемии, эмиграция… Нам пришлось увидеть войны, начавшиеся без объявления войны, концентрационные лагеря, пытки, ограбление и массовые бомбежки… Для нашего поколения не существовало… возможности спрятаться, поставить себя в стороне от событий. Не было страны, куда можно было бы бежать, не было покоя, который можно было бы купить, всегда и повсюду настигала нас судьба и втягивала в свою безжалостную игру».

В предсмертной «Декларации», обошедшей весь мир, Стефан Цвейг подвел итог своей жизни: «Чтобы в шестидесятилетнем возрасте начать жизнь заново, нужны особые силы. А мои уже исчерпаны долгими годами бездомных скитаний. Поэтому я считаю за лучшее своевременно и достойно уйти из жизни, в которой высшим благом для меня были личная свобода и доставлявшая мне огромную радость умственная работа. Я приветствую всех моих друзей. Возможно, они увидят утреннюю зарю после долгой ночи. Я, самый нетерпеливый, ухожу раньше их».