Книга Тощие ножки и не только - Том Роббинс

– Чего-чего?

– Танцующей девушки.

– Как мило, – заметила Эллен Черри.

– Лично мне нравится, – добавил Спайк.

– Но сам танец будет подревнее царя Ирода и этой самой его падчерицы, Саломеи, – продолжал Абу. – Собственно говоря, он ужасно древний и очень-очень языческий. Он связан с мифом об умирании и новом рождении солнечного божества. Убитая горем супруга, богиня луны, отправляется в подземное царство спасать любимого мужа, но чтобы вызволить солнце из его подземной темницы, ей приходится у каждых ворот – одно за другим – сбрасывать с себя что-то из одежд.

– Но зачем?

– Понятия не имею. Однако танцевальное воплощение этого мифа дожило до времен римского владычества. И пользовалось популярностью у евреев. Танцовщицы, одно за другим, роняли каждое из семи покрывал у семи ворот Иерусалимского Храма. Так что у седьмых ворот они уже стояли в костюме праматери Евы, хотя я бы не стал изображать это так, будто Ирод попросил падчерицу исполнить для него на пиру этот танец именно по этой причине. Я где-то читал, будто покрывала эти символизируют наши заблуждения. По мере того как с танцовщицы падает очередное покрывало, рушится очередная наша иллюзия – и так до тех пор, пока взору нашему не откроется главная загадка жизни.

– Что-что? – переспросила Эллен Черри. – Я не расслышала.

Не успел Абу повторить сказанное, как с другой стороны площади ООН пришла весть, что полицейские действительно обнаружили взрывное устройство. Оно было заложено за бамбуковую обшивку рядом с эстрадой. Спайк и Абу не знали, что на это сказать. Эллен Черри моментально подумала про Бадди Винклера.

Ложная тревога. Бомба оказалась магнитофоном с дистанционным управлением. Наверно, кто-то, может, даже официант, спрятал его там, чтобы втихаря записать выступление ансамбля или бубен Саломеи.

– Наверно, хотел заработать себе лишнюю сотню зеленых, продавая пиратские записи, – предположил Спайк.

– Это что, старая американская мечта или уже новая? – поинтересовалась у него Эллен Черри.

– Уж лучше разбойный капитализм, чем бомба. Для двух старых редисок, как мы с тобой, жизнь стала чересчур уж спокойной. Похоже, что религиозные фанатики действительно начитают понимать толк в религии.

– Знаете, – заявила Эллен Черри, – никак не могу понять, откуда у этих сект такая популярность. Ну, ладно, допустим, люди не хотят думать сами. Им легче жить, когда за них думает кто-то другой. Но неужели так оно и есть? Неужели они и впрямь такие ленивые либо ловят тайный кайф от того, что кто-то вечно промывает им мозги?

– Лично я сомневаюсь, что удовольствие играет здесь какую-то роль, – произнес Абу. – Степень упорядоченности, какую ищут для себя в жизни люди, всегда находится в прямой зависимости от количества хаоса, царящего у них внутри.

– Тогда старина Бумер должен быть спокоен как ведро с дверными ручками.

Эллен Черри улыбнулась, задумавшись на мгновение об антипатии Бумера к обладателям правильных, зашоренных и закоснелых взглядов.

– Жаль, что вы с ним никогда не встречались, мистер Хади. У меня такое чувство, что вы бы с ним здорово поладили.

Абу и Спайк странно переглянулись. Настолько странно, что Эллен Черри прониклась подозрением. И умоляюще посмотрела на них обоих.

– Так скажем ей или нет? – спросил Спайка Абу.

– Давай, – отозвался тот. – Она это заслужила.

– В чем дело? На что вы намекаете?

– Только не волнуйся, дорогая. Просто в ближайшем будущем нам с Абу представится возможность познакомиться с твоим Бумером.

– Видишь ли, Эллен Черри, в прошлом году мы со Спайком решили подарить Иерусалиму скульптуру. Ее предполагалось установить у Яффских ворот в пострадавшем от военных действий квартале. Там сейчас ведутся восстановительные работы. Мы держали свою роль в секрете, ведь у нас и без того хватало неприятностей с рестораном, и наше партнерство вызывает у многих противоречивые чувства. Через посредников мы сделали заказ израильскому скульптору по имени Амос Зиф.

– Ага! – воскликнула Эллен Черри, словно у нее в мозгу вспыхнула лампочка.

– Верно, ага. Вскоре мы узнали, что Зиф взял себе в напарники не-израильтянина, что нас вполне устраивало, потому что нам хотелось, чтобы памятник являл собой синтез самых разных культур. Кроме того, до нас дошли слухи, что твой драгоценный Бумер Петуэй принимает участие в создании скульптуры в Иерусалиме. Но лишь недавно мы, что называется, сложили все вместе и…

– Черт возьми! – вырвалось у Эллен Черри. – Если мир станет еще меньше, нам всем придется сесть на диету.

– Ты, как всегда, права. Но у нас возникла проблема. Говорят, твой Бумер производит гигантских цыплят.

– Индеек. Гигантских индеек.

– Индеек, брюки-небоскребы, налоговые декларации для шпионов, работающих на две разведки. А это, согласись, отнюдь не то, что мы хотели бы видеть.

– Понятно.

– Так что мы слегка озабочены, – добавил Абу. – Озабочены как формой, так и содержанием. И мы потребовали, чтобы, прежде чем работа над памятником пойдет дальше, нам показали макет скульптуры.

– Там или здесь?

Спайк и Абу в одно и то же мгновение пожали плечами – Абу на арабский манер, Спайк – на еврейский. Казалось бы, совершенно одинаковые жесты, однако столь же отличные друг от друга, как отличны друг от друга феска и ермолка.

– Ответ мы еще не получили, – пояснил Спайк, после чего переключил внимание на бамбуковую обшивку. Полицейские отодрали ее от стен, и она осталась болтаться клочьями, словно рваная блузка на отлупцованной мужем неверной жене. – Интересно, во сколько обойдутся нам штукатурные работы?

Было принято решение оштукатурить внутренность ресторана, а для этого закрыться на три дня до и после Дня Благодарения, чтобы рабочим никто не мешал.

– Работники получат небольшой оплачиваемый отпуск, – объявил Абу.

Как и следовало ожидать, новость эта была воспринята на ура – той осенью условия работы были в высшей степени лихорадочными. Однако кое-кто из постоянных клиентов возмутился. Ведь им не только целую неделю придется обходиться без Саломеи, но и, что так же немаловажно, без футбола. А ведь согласитесь, хорошая игра на День Благодарения – это примерно из тон же оперы, что и виски на день святого Патрика.

– Теперь мне придется сидя дома смотреть футбол на экране размером с десятицентовик! – пытался разжалобить хозяев представитель Греции. – А вдобавок в самый разгар игры еще оказывать знаки внимания дражайшей супруге!

– Дураков работа любит, – зевнув, заметила Эллен Черри.

– Осмелюсь заметить, что сказанная вами фраза несет в себе противоречие.

– Идите вы в жопу! – огрызнулась Эллен Черри. На нее вновь нашла меланхолия несостоявшейся художницы.