Книга Меч наемника - Элизабет Зухер Мун

Неожиданно кто-то коснулся его ноги, и голос — другой, с северным акцентом, — произнес:

— Ты Хальверик?

Кэйл напрягся, не зная, отвечать ли. Это могло оказаться ловушкой. Чья-то ладонь провела по его ноге, и второй голос произнес:

— Святой Фальк, да они его…

— Тсс, — оборвал его кто-то.

Кэйл почувствовал, как его рук коснулось холодное лезвие; через мгновение пали сжимавшие его веревки, и он бессильно повалился куда-то вниз. Кто-то аккуратно подхватил его и посадил на пол. Дикая боль пронзила его тело, и он, не сдержавшись, застонал.

— Тихо! — строго прошептал первый голос. — Скажи, ты Хальверик?

Кэйл кивнул, а затем, сообразив, что в темноте его знак мог остаться незамеченным, выдавил из себя шепотом: «Да».

— Тогда сцепи зубы и молчи. Мы понесем тебя.

Борясь со страшной болью между ног, Кэйл скрипел зубами и пытался следить за тем, что с ним происходит. Вот скрипнула какая-то дверь, и ему в лицо ударил свежий ночной воздух. На время его положили на землю, и он попытался пошевелить онемевшими руками. Словно поняв его, один из невидимых спасителей стал растирать ему кисти и ступни. Затем его снова подняли на руки и понесли.

— Только тихо, — повторил тот же голос. — Пока молчи, разговоры потом.

— Черт, — прошептал второй. — Кровь. Нужны тряпки.

Какая-то мягкая ткань легла на рану между его ног. Нечто напоминающее бинт наскоро обмотало пояс и ноги Кэйла. Затем на него через голову надели тунику, на ноги натянули широкие штаны. Кто-то дал ему хлебнуть из фляги холодной воды. Кэйл только сейчас понял, что у него во рту застыл какой-то странный привкус — кровь, смешанная со рвотой. Сделав несколько глотков, он услышал:

— Сейчас пойдем. Будет больно. Терпи и молчи.

Темнота чуть рассеялась. Кэйл увидел рядом какие-то тени. Кто-то взвалил его себе на плечи и понес. От боли Хальверик снова чуть не впал в забытье. Остановились его спасители, судя по звукам и запаху, у полевой коновязи.

— Придется верхом, — чуть громче произнес незнакомец. — Слишком далеко. Пешком не успеть.

— Не смогу, — прохрипел Кэйл, в ужасе от одной мысли о седле.

— Тихо! Придется. Или так — или смерть с одного удара. Кости у тебя, не считая ребер, целы. Значит, сможешь…

— Святой Фальк! — прошептал второй. — Мы так никогда…

— Не психуй, Джоури. Давай дурман.

На этот раз к губам Кэйла поднесли флягу с действительно убивающим боль, пахнущим травами снадобьем. Четко отсчитав три глотка, незнакомец убрал флягу:

— Больше нельзя, — сказал он. — Ты не должен отключаться, пока мы не проедем мимо часовых.

Кэйл кивнул. Через минуту боль ослабла, словно отодвинулась куда-то. Его поставили на ноги, затем подвели вплотную к нему коня и вставили его ногу в стремя. Чужие руки помогли ему перенести вторую ногу через спину коня. Одновременно кто-то сел позади седла на круп и, обхватив Кэйла за талию, поддержал его в вертикальном положении. Как при всем этом он не потерял сознания, Кэйл и сам не понял.

— Откинься на меня, и поехали, — сказал человек, сидевший сзади. — Когда доберешься до часовых, тебе придется проехать мимо них одному. Несколько десятков ярдов, не больше. Я пересяду на другую лошадь. — Говоря это, человек приладил к тунике Хальверика плащ с капюшоном. — Запомни: мы — ополченцы из Вонги. Возвращаемся с посланием в наш город. Я — сержант. Ты — рядовой. Молчи, как солдат-первогодок. Если спросят твое имя, ответишь — Сим. Но вообще-то не должны, если только сержант в этот момент не придет проверять, как караул несет службу. Если что-то случится, положись на нас. Второй раз ты в плен живым не попадешь. Все понял? Тогда поехали.

Уже на ходу Кэйл, полуобернувшись, спросил:

— Кто вы?

— Пока что — сержант и рядовой ополчения Вонги. Как-нибудь в другой раз поговорим подробнее. А теперь держись. Почти приехали.

Впереди замаячили факелы, и человек за спиной Кэйла спрыгнул с коня. В первый момент Хальверик чуть не упал. Но каким-то чудом, уцепившись за седло, сумел удержаться верхом и даже чуть присесть.

Раздался оклик часового. Ему ответил уже знакомый голос, говоривший на этот раз с типично южным произношением. О чем шел разговор, Кэйл не разобрал. Сжав зубы, он все свои силы тратил только на то, чтобы не упасть с коня. Сколько они проехали, миновав костер, Кэйл не знал и боялся оглянуться. Казалось, прошла вечность, прежде чем его спутники вновь обратились к нему:

— Можешь ехать верхом?

— Кажется, да, — сам удивившись своему ответу, прохрипел Кэйл; ему впервые показалось реальным то, что происходит, он поверил, что спасение возможно. — Только не галопом, — даже пошутил он.

— Тир! Конечно, нет… Может, привязать тебя поперек седла?

— Нет, я смогу, — ответил он.

— Смотри не упади. Если что, лучше скажи — мы тебя привяжем.

— Не упаду, — еще не очень веря себе, сказал Хальверик.

Сколько они ехали, Кэйл не решился бы определить. Четверть часа? Всю ночь? Боль заслонила собой время. Вдруг чьи-то руки подхватили его, помогли слезть с коня… Послышались другие голоса, и Кэйл вновь подумал о какой-то ловушке. Но, приблизившись, один из незнакомцев сказал:

— Все будет хорошо, сэр. Сейчас мы переправим вас через реку, а там и до наших рукой подать. Вы просто лежите спокойно, берегите силы.

— Но кто… кто вы? — с трудом выдавил из себя Кэйл.

— Никаких имен на этом берегу, сэр, — последовал ответ.

Множество рук подхватили его и переложили на что-то твердое и покачивающееся.

— Удачи вам, сэр, — послышался голос первого из спасителей. — Как-нибудь увидимся.

— А вы… разве вы не идете с нами?

— Нет, мы отправляемся в Вонгу. Спектакль продолжается.

— Великий Тир! — воскликнул кто-то другой. — Опасная у вас роль, ребята. А что, если вас раскусят и схватят?

— Если и раскусят, то не схватят. Кинжалы у нас всегда при себе. Да бросьте вы переживать, братцы. Осенью еще посидим с вами в кабаке, выпьем по кружке эля. Давайте плывите к своим.

Кэйл шепнул:

— Что… что я могу для вас сделать?

— Главное вы уже сделали, капитан. Вы молчали, когда было нужно, и не упали не вовремя в обморок. Это был главный подарок для всех нас — меня, Джоури, да и для вас.

Раздался удаляющийся стук копыт, и Кэйл почувствовал, что поверхность, на которой он лежит, вновь закачалась. Ну конечно, подумал он, река, лодка… Толчок носа лодки о берег вывел его из дремоты новой вспышкой боли. Затем его бесконечно долго несли на прикрепленной к двум жердям парусине. Таким долгим путь ему показался оттого, что каждый шаг отдавался в его теле жалящим укусом боли.