Книга Пересечение - София Санчес

шею и продолжала смотреть на Мари.

Устав от донельзя странной сцены, Марьяна обратилась к Аглае.

— Может ты объяснишь? Ты хотела меня с кем-то познакомиться, но с ней мы уже знакомы, — произнесла она.

— Да, с княгиней Сарасовой ты уже знакома, а вот со своей матерью ещё нет, — прогремел голос Аглае.

Образовалась тишина, только тиканье часов было слышно в стороне, за окном несколько капель дождя ударили в окно и опять потемнело. Марьяне казалось она что-то не правильно поняла, не так услышала, поелику сказанное слишком жестоко и неправдоподобно.

— Не думай что я из ума выжила, — подошла та Мари к и взяв её за руку повела ближе к стоящей истуканом княгини. — Это правда. Вы не чужие друг другу, а мать и дочь. Я всё тебе расскажу, хотя многое ты уже знаешь.

— Это шутка, да? — Глаза Мари защищали, в горле стоял ком, а сердце выскакивало из груди.

Аглая для начала решила поговорить с Марьяной, поэтому прикрыв дверь, оставила княгиню свыкнуться с невероятной новостью, меняющий жизнь многих.

— В то время всё было иначе, — начала повествование та, глядя на потерянную девушку. — Княгиня Сарасова была юной девчонкой, а многое и многие были против неё. Так вот, она как ты уже знаешь любила Николая, у них были миномётные отношения, выходящие за рамки всем правил и приличий. Он был много старше её, эгоистичный, импульсный, жаждущий жизни только для себя — поэтому ни жены, ни законных детей у него не было и кстати в те времена он носил другую фамилию, а потом уже спустя несколько лет прибыв из-за границы взял фамилию деда. С юной княжной Сарасовой они познакомились уже в Богородицком, она то влюбилась, а он видимо не очень хотел связываться браком с ней, да и родители её конечно повесу возлюбленного не жаловали. Когда он решил уехать за границу, княжна созналась о положении своём, да вот он сказал, что не нужно ему этого и бросил её. Отец Сарасовой властный был князь, жестокий, он хотел отнять ребёнка и отдать невесть куда, а до родов запер ее в комнате, чтобы никто не видел живота. Я же ей сказала, чтобы ко мне шла когда время придёт, вот она и смогла выбраться в его отсутствие — несколько дней со мной прожила, а потом здесь и тебя родила. Она ни разу не взяла тебя на руки, даже не хотела посмотреть, а хотела забыть — так она возненавидела Николая. Сказала отнести подальше, чтобы я отдала тебя кому захочу, а потом сняла с шее украшение то, в виде птицы и вручила мне, дабы в награду за кров и приют, — Аглая указала на шею Марьяны, где красовался тот самый кулон. — Я сразу придумала отдать тебя княгине Протасовой добрая она была, а тебе любовь нужна была. Тем паче с графом у них тёплые отношения были и это было как раз к стати.

Аглая замолчала, а Мари смахнула с лица слезы — эта история больно ранила, ей хотелось плакать, кричать и бежать от действительности подальше.

— Я не хочу, чтобы она была моей матерью, — повернувшись голову резко бросила Мари. — Она мне не нужна.

— Ты должна её выслушать как и меня, — пыталась убедить Аглая, ведь всем было не просто.

— Я ей ничего не должна, — эмоционально взмахнула руками Марьяна. — Я никогда не хотела знать о том кто моя мать, моей единственной матерью была и останется Анна Степановна и другого быть не может.

— Как бы там не было попытайся послушать, хоть и не хочешь, но так нужно, — заявила Аглая и открыла дверь.

Она кивнула княгини и та тихо зашла, а Аглая закрыла дверь — оставляя их для разговора. Марьяна стояла спиной к ней и глотала слезы, не в силах их остановить. Кто угодно мог оказаться её настоящей матерью, но Богу было угодно сделать её Сарасовой, она предпочла бы крестьянку из ближайшей деревни, чем аристократку со злобным, ледяным сердцем, способной идти по головам, ради своих интересов. Лучше бы она никогда не знала об этой правде, лучше знать что княгиня просто чудовище, что она не имеет никого к ней отношения, что ненависть у них взаимна и лучше до конца дней слушать её угрозы, чем жить с осознанием, что у них одна кровь. Говорят правда способна убить и возродить, поднять с постели или заставить человека смертельно заболеть. Говорят слова исцеляют, они помогают и защищают, но никто не говорит что их невозможно стереть из памяти, хоть пройдёт вся жизнь. Нельзя забыть, то что невозможно просто вырезать и сжечь — слова въедаются в память, разрушают, заставляют ненавидеть — их сила их в малом.

Глава 93

— Я прошу, — тихо произнесла Сарасова, — выслушай меня, не смотря на то что было. В ответ девушка не шелохнулась, продолжая смотреть в одну точку, чувствуя тёплые слезы на пылающих щеках.

— Не знаю, что тебе рассказала Аглая, но после того как ты родилась, я не разу не посмотрела на тебя, а тем паче не взяла на руки, поелику мне было бы сложно потом тебя оставить. Право, поверь мне, я не могла забрать тебя — мой отец бы избавился от тебя, а я ничего не могла поделать. Моя судьба мне была уже уготована, а идти супротив нельзя. Не знаю в какой семье ты жила, за все время я не разу не видела Аглаю и только несколько дней назад я умоляла её в этой комнате на коленях дабы она мне сказала где моя дочь.

От слов «моя дочь», Мари поёжилась, осуществить себя частью этой женщины она никак не могла. Пусть хоть пройдёт вся жизнь, иначе воспринимать её она не сможет, а все происходящее игра воображения.

— Я хочу просить твоего прощения и надеюсь на понимание, — вздохнула княгиня.

Марьяна резко повернулась, пронзая глазами Сарасову, стоящую позади. Та с умоляющими глазами смотрела на непоколебимую в своих решениях девушку. Ясно одно — чужой никогда не станет своим.

— А нужно ли вам моё прощение? — Прочеканила Мари.

— Я виновата, но ты пойми я не могла воспитывать тебя, — оправдывалась та. — Николай бросил меня одну с этим бременем, а я была юной девчонкой.

— Знаете в чем ваша проблема? — Бросила ей в лицо Мари, — вы всегда думаете только о себе и ищите себе оправдание.

— Я не прошу сразу, но давай попробуем узнать друг друга, — настаивала княгиня.

— Это ничего не изменит, — закачала головой