Книга Последняя искра - Алана Русс

Он ободряюще улыбнулся. Протянул руку и коснулся костяшками тёплых пальцев моей щеки.

— Ты мёрзнешь… Твоё пламя гаснет.

— Знаю.

Шарар заволновался.

— Лиза, ты запираешь себя внутри. Дай огню выход!

Я помотала головой. Не могла. Просто не было сил.

Дракон придвинулся ближе и обхватил моё лицо ладонями.

— Посмотри на меня… Прошу.

Через силу я открыла глаза. Пламя змеиных глаз не манило, не завораживало. Оно согревало.

Странно, но это было гораздо важнее сейчас. Гораздо ценнее.

— Ненависть — чувство естественное для живых существ, — сказал Шарар, убедившись, что я в сознании и слушаю. — Когда нам делают больно, сердце замирает и начинает биться только при подключении резервных шестерёнок. Их запускает ненависть, желание отомстить.

— Я не страну Велору мстить, — с трудом разлепила я ссохшиеся губы.

— Я и не призываю, — успокоил Шарар. — Лишь говорю, чтобы ты не стыдилась обуревающих тебя чувств. Дай им выход. Покажи своё пламя!

— Покажу и натворю бед. Шарар, — попыталась я выкрутиться из плена тёплых, грубоватых рук, — тебя я уж точно калечить не хочу.

Дракон засмеялся, сощурив глаза. Я впервые видела, чтобы он так открыто веселился.

— Лиза, Ли-иза, — протянул он, поглаживая большими пальцами мои скулы. — Милый мой человечек, я создание пламени. Моё высшее воплощение и есть огонь. И уж уверяю, пара огненных шаров мне точно не повредит. Давай, — резво поднялся на ноги он, отряхнув штаны от вездесущей песчаной пыли, — вставай!

Он подал мне руку, и моё сознание на миг перенеслось в тот вечер танцев на Авэль, в последний день осени. Шатёр, музыка, вкусная еда и откровенное веселье, в котором утонула даже я, и янтарные глаза Шарара.

Они смотрели с восхищением и теплотой.

«Зря ты с ним танцевала», — авторитетно заявила тогда Окара. Но я знала, что не зря. Чувствовала. Быть может, это было для того, чтобы подняться сейчас?

Я ухватилась за руку дракона, на сей раз обычную, человеческую, без когтей и чешуи, и встала на ноги. Положила ладонь ему на плечо, как в том вальсе, и Шарар в удивлении замер.

— Спасибо тебе. Спасибо за всё, что ты делал для меня и делаешь сейчас.

Он коротко кивнул и… снова улыбнулся. С видимой неохотой отошёл на несколько шагов, пятясь. Не спуская с меня глаз, стянул грязную, измаранную пылью и кровью рубаху и кинул на ближайшую груду камней.

— Хорошая рубашка, — отвечая на мой вопросительный взгляд, встал он в боевую стойку и выставил руку перед собой ладонью вперёд. — Мне будет жаль, если она прогорит. Тебя ведь не смущает мой вид?

— Нет, — помотала головой. Меня и впрямь его обнажённый торс с идеально прорисованными кубиками пресса совершенно не трогал. — Готов? — осторожно поинтересовалась я, призывая пламя и собирая слабенькие потоки жара сперва на кончиках пальцев, а затем на ладони.

— Вылей всю боль, — негромко сказал Шарар, пристально следя за каждым всполохом, но я услышала.

Стоило только позволить себе глубоко вдохнуть, языки пламени выросли и раскрылись, будто дивный цветок лотоса, сплошь состоящий из огня.

Глубоко внутри зазудилось, завозились что-то, что некогда представлялось мне тёмным зверем. Оно просыпалась, когда было недовольно.

Стоило «наступить» ему на лапу или хвост, и вполне можно было схлопотать залп огня. Моего огня, но во время моей земной жизни лишь словесного. Вот только кто сказал, что слова не в силах обжечь?

В силах. И даже Велор, будучи воздушником, знал об этом.

От воспоминаний о Дракуле огонь теперь не гас, но вспыхнул сильнее. Закружился, взвился змейками вокруг кистей, и Зверь встал на дыбы.

Потакая его воле, я швырнула огненный залп в Шарара, и когда сгусток энергии уже сорвался, устремившись вперёд, испугалась. Но Шарар, ловким движением вывел руку из-за спины, соединил ладони и словно стрелой прорезал огненную волну.

Пламя развеялось и покорно растворилось в лучах закатного солнца и прогретой им пыли.

— Ещё, — вновь завёл руку за спину дракон и выставил ладонь.

Новая волна набросилась на него и с лёгкостью была повержена.

— Ещё…

— Ещё!

— Ещё, Элиза!

Элиза…

Словно от волшебного свистка Зверь встал на дыбы и вышел за пределы моего тела. Пламя окутало от кончиков волос до пальцев на ногах. Меня оно не жгло, но оно готово было жечь всё вокруг.

Шестерёнки запустились наконец, и сердце, изъеденное тоской, будто молью пальто, растерзанное и расплавленное тяжёлыми думами, забилось вновь.

С яростным криком я швырнула вперёд всю свою боль, будто тяжёлый камень. Шарар воскликнул что-то, но улыбка на его лице не давала усомниться, я всё делаю правильно.

Ещё бросок, но обида и гнев липким комком завладели нутром.

— Ещё! — раскатом грома прокатился по площади драконий рык, и я ответила не менее яростным криком.

Выпад за выпадом я вырывала все чувства. Шаг за шагом вырывала слёзы и тоску. Казалось, я кричу всё громче и яростнее, но, быть может, это ревел тот Зверь, что уже был и не зверем вовсе?

Он наконец завершил свой путь, переродился, став огненной химерой.

Распахнув душу и по ощущениям едва ли не воспарив над землёй, я выпустила пламя. Тянула огненные нити из самых потаённых уголков души и плела по наитию что-то, что никогда не видела прежде.

— Ах-ха-ха-а! — в восхищении запрокинул голову Шарар, наблюдая, как высоко над нами вьются языки пламени, связываясь в звериную морду. Кошачью, оскалившуюся. — Веди на меня! Не бойся! Веди! — перекрывая рокот и треск огня, крикнул Шарар, отбегая назад и вскидывая ладони, будто готовясь принять моё пламя в объятия.

И я, впервые не чувствуя страха, но ощущая внутреннюю силу, отдалась инстинктам.

Огненная комета с кошачьей мордой, ощерилась и бросилась на дракона. Шарар лишь вскрикнуть успел, как раскрывшаяся пасть поглотила его. Буквально проглотила, скрывая от глаз.

Но вместо того, чтобы разогретыми потоками воздуха разметать пепел жертвы, сгинуло, оставив после себя абсолютно счастливого дракона посреди растворяющихся смолистых клубов дыма.

Кажется, он был первым и единственным, кому мой огонь не мог причинить вреда.

Страх перед родной стихией впервые отступил и у меня.

— У-ух! — воскликнул Шарар, потирая ладони, покрывшиеся шершавым налётом чешуи. — Давай ещё!

Я медленно кивнула и с небывалой уверенностью взмахнула рукой, рассекая воздух огненной плетью.

* * *

Лишь узенький краешек солнца виднелся на западе, когда я рухнула без сил. Дыхание сбилось, словно после забега, но дышалось легко, будто после дождя. Будто после слёз.