Книга Королевские клетки - Илья Ганин

Не успели. Альдон не собирался ждать и успел подойти к ним.

— Сын Альдоная, по земному отцу Иртон, именем Джеррисон, не ты ли командуешь этими людьми?

Хоть бы поздоровался.

— Я, святой отец. Удивительно видеть вас здесь… Чем же я вновь понадобился святой матери нашей, церкви Альдоная?

— На этот раз, сын Альдоная, не ты.

— Вот как?

— Дочь Альдоная, не о тебе ли, Лилиан, отписал мне альдон Альтверского храма Роман?

Это вместо "здрассьте", и без добавления титула. Однако.

— Святой отец, мне неведома переписка альдона Романа. И, со всем уважением, я вижу вас в первый раз.

— Неужели сей юноша говорил не обо мне? Столь удивительно… Я — Альдон Риттер. Наместник Руальского монастыря.

— Похоже, меня вы знаете. Польщена знакомством, святой отец.

— У нас будет время познакомиться поближе. Конклав альдонов желает выслушать тебя. Речь пойдет об оттисках святых книг. Мы выезжаем.

— Я не делала таких оттисков.

— Ты расскажешь это конклаву. Представляется мне весьма неоднозначным, что женщина придумывает способ донесения Святого Слова. И не только мне.

— Кгхрм. Святой отец. Эта женщина — мой полковой лекарь. И ее поездка в мои планы не входит. Со всем уважением.

— Слово Церкви не важно тебе? Снова?

— Святой отец, мы вообще-то исполняем поручение Его Величества. Это Королевский полк, у нас более полусотни раненых на ее попечении. Ни о каких отлучках не может быть и речи. Наша присяга этого не разрешает.

— Женщина не может принести присягу иначе, чем королю лично, сын мой. Чего она, насколько я знаю, не была удостоена. Она — не твоя. Дела наши — только между нами.

— Святой отец. — руки Джеррисона довольно нахально легли ей на плечи. — Эта женщина не нуждается в присяге. Ибо сказано в Книге: да последует жена за мужем, и…

— Мужем? Вот как? Мне ведомо, сын мой, что до сих пор ты женой ее не считал.

— Святой отец, что я говорю своему полку — мое дело. Жена командира, хозяйка замка, долженствует уметь лечить немощи и перевязывать раны мужа своего, не так ли сказано? Полагаю, вам сообщили, что Графиней ее считает весь полк.

— Тогда отпусти свою "жену" с нами, сын мой. И это тебе зачтется.

У этого человека положительно был талант хамить. Лилиан буквально услышала кавычки вокруг слова "жена".

— Святой отец, это невозможно. Ибо, к нашему горю, — голос Джеррисона возвысился до высот гротескного страдания, тоже граничивших с хамством. Адресатом этого представления были, конечно, солдаты, а не альдон. — Альдонай не дал нам наследника. Сомнений нет, ваша осведомленность, уверен, распространяется и на это. Увы. Придется подождать.

— И сколько же?

— Как вы мне заметили, при нашей последней встрече, "В руке Его все время Мира". Все мы пред лицом Альдоная на краткий срок бытия нашего, так ведь? Но очевидно — не менее трех лет. Ибо сказано в Книге, "Несть дела достойно женщины, кроме дел мужа и ребенка ее". Вас проводят, святой отец.

Цитату ее муж безбожно переврал. Впрочем, примерно в таком контексте ее истолковывали приходские священники.

— Сказано не так. Ты, сын Альдоная, не прав — но теологический диспут тут неуместно проводить. И это тоже зачтется тебе. Дочь Альдоная, наша беседа не окончена.

Альдона "сопроводили", а их тактично оставили вдвоем — ну, насколько это в лагере было возможно.

— Вот не знала, что вы так натасканы в подобных… беседах.

— В частности, именно этот святой отец позаботился об этом. Вы, мадам, не обольщайтесь. — Джесс не выглядел ни радостным, ни довольным. — Дело тут не в вас лично. Я своих не сдаю.

Лиля решила не усугублять положение, но Джеррисон, похоже, просто мечтал кого-нибудь пнуть за так испорченный день.

— Ну, а вы что же не радуетесь?

— Чему?

— Я вас признал женой, вы же этого хотели?

Лиля помолчала.

— Знаете, не ссылаясь на Книгу, жена — это не просто объявление. И уж тем более — не в таких обстоятельствах. Чем-то смахивает на изнасилование, не находите? Причем не меня. Мне это не нравится. Ни с какой стороны. Я не корова, а вы — не бык. Кстати, а что это за странное в целом явление с его стороны? Вот так вот, нахрапом…

Джеррисон слегка покраснел.

— У нас давние… противоречия. Вероятно, надеялся на веру моих солдат. Мадам.

— Вы, Ваше Сиятельство, все-таки примите на веру, — устало сказала Лиля в ответ на сарказм в обращении. — Меня многие считают вашей женой. Давайте как-то решим, что с этим делать?

— Сейчас?

У Лилиан болела голова, ныла спина, и очень хотелось куда-нибудь в кустики. Отходняк от стресса, чтоб его…

— Может, после войны?

— Ладно, не горит. Доброго вечера.

— И вам, господин граф полковник Иртон. Спасибо еще раз за спасение.

— Всегда пожалуйста. Кстати, об этих… оттисках нам тоже надо поговорить. Раз уж у меня теперь еще и эта проблема.

— У вас?

— Я для Риттера — ваш муж. Так что да, у меня.

— Их делает…

— Не сейчас.

— Как скажете.

.

На чем и разошлись.

Укладываясь спать, Джеррисон мрачно думал, что опять завел себе неприятности. Больше десяти лет прошло — и вот. Вот интересно, когда нибудь он начнет думать на пару шагов вперед ДО того, как воплощать "гениальные" идеи? Нет, чисто тактически все прошло отлично. То есть даже Риттер спасовал. Но в будущем… Господи Альдонай (кстати!), Мири, мать, что там с толстухой вообще непонятно. С другой стороны, Оставлять Лилиан один на один с этим нелюдем? Нет уж. В принципе, можно будет сыграть на трениях Альдонов, что с успехом проделывали два поколения королей Ативерны, тем более, что она, кажется, знакома с Альтверским альдоном… На ровном же месте себе проблем поднял!

Формально говоря, церковь не имела никаких возможностей что-то от людей требовать. Не обязаны, верно. Не придет стража, не оттащит в яму, не отберет дом. Да.

Вот только — как ты, например, женишься? Как ребенка освятишь? А неосвященный — он как женится, замуж выйдет?.. А для дворянина это же не просто под полотенцем постоять — это земли, это права, это договоры.

Ну и какой отличный повод начать травить — а уж завистников, идиотов, просто фанатиков всегда хватает. Да. Сколько вещей станут правдой, если про них скажет сто человек — это же уму не постижимо!

Ну и все равно. Не сдам. Никого не сдам. Тем более… Тьфу.

А перед глазами стояла фигурка, собиравшаяся встретить два с лишним десятка конников средненьким охотничьим арбалетом. И ее волосы ветер ворошил. Как будто гладил. А он не решился.