Книга Охота на Велеса - Алекс Хелльвальд

Изображение исчезло так же внезапно, как и пришло. Я встряхнула головой, будто спросонья. Посмотрела на Остапа и удивилась: он буравил сторожа злым взглядом.

Что здесь происходит, черт побери?

— Мы, пожалуй, отдохнем с дороги, дядя Андрей, — напористо и ворчливо сказал Ося, поднимаясь из-за стола. — Спасибо за ужин и теплый прием.

— Конечно, ребятки, — спохватился охранник, тоже вставая и собирая тарелки.

— Егорыч, я помогу, — тоном, не терпящим возражений, сказала ему, с упреком посмотрев в спину удаляющегося с кухни Оськи.

— Да справлюсь я, дочка, иди прими душ, — стушевался дед.

Но я и слушать не стала, отобрала тарелки у Егорыча и поставила их в раковину, принялась за мытье. Но не оставлял меня в покое навеянный эпизод. Колебаться не в моих правилах, предпочитаю решать все и сразу, потому негромко спросила:

— Ты же узнал его по описанию?

— Похож на одного коллегу по лаборатории, — мрачно подтвердил он.

— Оська считает меня повернутой. Но я тоже себя такой считаю… С некоторых пор. Вижу, что видеть не могу. Да и не спорю — чокнутая.

— Что ты. Скажешь тоже, — возразил Егорыч.

— Он думает, что я не в себе, — настаивала я на своем. — Я же вижу, какие он взгляды на меня бросает.

— Не думаю я так, — сварливо сообщил Остап, входя в помещение. — Просто странно все со стороны выглядит… Экстрасенсы отдыхают.

Сторож почесал затылок:

— А может, в тебе открылось ясновидение?

— Ага, — хохотнул Остап. — Андрей Егорович, ты — ученый человек. Странно слышать от тебя про ясновидение. Вообще от вашей компашки: дяди Бори, папы и тебя такое слышать дико. Я перед приездом Алинки с дядей Борей по скайпу разговаривал, так он тоже про ясновидение задвигал, а папа — верил и поддакивал ему. И все это говорят ученые с мировым именем.

— Ну, так… — пожал плечами сторож, — чего в наше время-то не случается…

— Еще скажи: инопланетяне существуют.

— Наукой не доказано обратное, — хмыкнул мужчина, — значит теоретически возможно.

Остап подошел ко мне, обнял за талию, чмокнул в макушку и, повернувшись к сторожу, с улыбкой в голосе сказал:

— Прикалываешься, Егорыч?

— Да.

Короткий ответ пожилого мужчины прозвучал так ясно, чисто и просто, что я едва не выронила намыленный бокал из рук. В душе словно что-то перевернулось, застыло, как тогда, после сообщения об убийстве в нашей квартире. "Да" прозвучало приговором.

— Жаль, вижу только твоего папу, а не своего, — вздохнула я и принялась вытирать посуду полотенцем.

Егорыч промолчал, лишь по-стариковски поджал губы. Я заметила, что его рука дрожала, когда он засовывал хлеб обратно в пакет.

Ося уселся обратно на стул и нервно барабанил пальцами по столу. Мы со сторожем тоже присели с ним рядом.

— Я вот что подумал, — начал Андрей Егорыч, поглаживая ладонью столешницу. — Под твое описание, Алина, подходит один наш общий знакомый. Звали его Николай Запрудный. Амбициозный, завистливый и меркантильный до мозга костей человек. Работал в нашей лаборатории. Избавиться от него не могли — сын одной шишки. Ничего сказать не могу, он подавал надежды и работал по призванию. Просто мы его недолюбливали. Вечно суетился, вертелся… Как-то не заладилось у нас… Знаю, что после развала Союза, а за ним и лаборатории, подался он в коммерцию. Прыткий очень оказался. Слышал, что связался с зарубежными партнерами, пристроился. Приторговывал разработками, что его родственничек через него слил зарубежной компании. Оно и понятно, наукой в то время мало интересовались, думаю, хоть так, через продажу, достижения не пропали.

— А сейчас что ему нужно? — удивилась я.

— Откуда мне знать, девочка? — разведя руками, неубедительно отмахнулся Егорыч. — Может, предложить хочет что-то. Только мы ведь от дел отошли давно, в науку не суемся.

— Спасибо, дядя Андрей, — сказала я, поднимаясь со стула. — И взаправду, устала я, пойду приму душ и прилягу.

— Правильно, дочка, — похвалил он. — Ты иди, пока я посылку от отца принесу.

Я направилась в отведенное нам с Остапом помещение. Друг детства задержался на кухне, что-то тихо обсуждая с Егорычем. Попав в комнату, я, на автопилоте взяв широкое махровое полотенце, направилась в душ.

В кабине нещадно терла себя мочалкой, стараясь стереть наваждения от событий предыдущих дней. Мне казалось, что если тщательно потереть себя, я смогу исправить страшные выверты судьбы, нависшие над моей семьей. Все считают родителей умершими. Они еще увидят, что ошибаются. Не могли они меня бросить одну на этом свете, так внезапно и нелепо покинуть этот мир.

Чушь какая. Моя мама… мамулечка — деловая женщина. Их с отцом все время охраняли…

Я согнулась в кабинке, прижавшись к ее стенке, беззвучно затряслась. Глаза щипало от слез, но струи воды смывали соленую влагу. Мышцы и челюсти сводило — так сильно я стискивала кулаки и зубы, чтобы не кричать от страха и тоски.

Н-е-е-е-т. Они живы. Живы.

Распрямилась. Тело сотрясалось, будто стояла под ледяной водой. Стала растирать кожу до покраснения, до боли. Оцепенение отпускало, и я начала чувствовать обжигающие струи, вдохнула горячий пар. Постояв еще немного под душем, я выключила воду.

Надо выходить.

Нащупав ногами чужие шлепанцы, просунула в них ступни. Сняла с крючка на внешней стороны двери кабинки полотенце, промокнула и отжала волосы, вытерла тело. Вспомнив, что вся одежда осталась в комнатушке, обмоталась полотенцем и вышла наружу.

Сидевший на диване Остап вскинул голову и застыл с восхищенным выражением глаз. Рядом с ним лежала коробка, завернутая в специальную бумагу для посылок. Я направилась к дивану, придерживая полотенце, чтобы не слетело, взяла посылку.

— Оденься, потом рассмотришь.

Я замешкалась, сомневаясь, стоит попросить у парня чистую футболку или нет. Вид у Оськи стал хитрющий, и я прикусила язык. Собрала вещи и вопреки здравому смыслу направилась в санузел, там оделась.

Донесся собачий лай. Такой оглушительный, что невольно внутренне напряглась. Ясно одно: у ворот чужаки.

— Где Алинка? — донесся из-за двери встревоженный голос Егорыча. — Собирайтесь немедленно.

— Что случилось?

Я ускорилась со сборами, покинула санузел.

— Некогда лясы точить, — вместо ответа бросил сторож. — Сейчас вы собираетесь и топаете к шестнадцатому корпусу. Это по дороге прямо и направо до тупика. Здание проходное. Пройдете его насквозь. Камеры в том крыле не работают, и вас не сразу заметят.

— Да что происходит? — не выдержала я. — Вы знаете что-то большее, чем остальные, дядя Андрей? Скажите. Почему такая спешка? У вас проблемы? У меня? Что случилось?