Книга Инженеры и ценовая система - Торстейн Бунде Веблен

Но в силу особого технологического характера индустриальной системы, с ее специализированными, стандартизированными, механизированными и тесно взаимосвязанными процессами производства постепенно сформировался род производственных специалистов, под чьим надзором функционирование индустриальной системы стало меняться. Они в силу обстоятельств стали хранителями общественного благосостояния, хотя на данный момент они, скорее, гарантируют свободный доход привилегированным классам. Они занимают места ответственных руководителей в индустриальной системе и в то же время готовы повелевать общественным благосостоянием. У них просыпается классовое самосознание, ими больше не движет коммерческий интерес – в той степени, в какой он мог бы сделать их заинтересованной стороной, подобно синдикатам собственников или объединениям рабочих. Они в то же время численно и по своим взглядам не представляют собой такую разрозненную и громоздкую массу, как рабочие, чье количество и разобщенные интересы делают все их притязания по большей части бесплодными. Проще говоря, инженеры готовы сделать следующий ход.

По сравнению с населением в целом, включая финансовую власть и привилегированные классы, технические специалисты очень малочисленны, но они незаменимы для функционирования промышленности. Так мало их число и так четко очерчен и однороден их круг, что сжатая и всеобъемлющая организованность стала бы чем-то самим собой разумеющимся, если бы только у достаточного количества участников появилась общая цель. И эту общую цель не нужно долго искать среди хаоса, беспорядка, расточительности и заторможенности, учиненных традиционным предпринимательством. В то же самое время технические специалисты – лидеры среди рабочих, среди руководящих и рядовых сотрудников предприятий, и те все более склонны следовать за своими лидерами во всем, что может содействовать общему благу.

Для этих людей, воспитанных в рассудительном духе реальной производительности и наделенных чем-то большим, чем сознание своего профессионализма, а также пристрастно относящихся к правилу «Живи и давай жить другим», отказ от устаревшего и разрушительного права абсентеистской собственности не станет ниспровержением священных обычаев. Устоявшееся право собственности, на основании которого крупные предприниматели продолжают контролировать индустриальную систему в интересах привилегированных классов, принадлежит устаревшему порядку вещей, а не индустриальной системе. Этот порядок проистекал из прошлого, основанного на притворстве и не значимых более вещах. Для целей реальной производительности, к которым движется мир технологов, все это не имеет смысла. Так что нет ничего удивительного в том, что гильдия инженеров должна объединить усилия и решительно избавиться от абсентеистской собственности, которая создает привилегированные классы и разрушает промышленность. И за инженерами встали бы легионы рядовых работников индустриальной системы, чувствующих себя несвободно и жаждущих перемен. Старшее коммерциализированное поколение среди них, конечно же, спросит: «Зачем нам это надо? В чем наша выгода?» Но молодое поколение скорее задаст вопрос: «Что нам терять?» И существует очевидный факт, что всеобщая забастовка технических специалистов, даже если охватит малую долю процента от всего населения, все равно станет катастрофой для старого порядка и навсегда сметет шелуху финансового и абсентеистского саботажа. Подобная катастрофа, разумеется, будет прискорбной. Она будет выглядеть как конец света для всех, кто стоял на стороне привилегированного класса, хотя может показаться заурядным событием для инженеров и легионов рабочих. Об этой ситуации можно горевать. Но неразумно терять самообладание из-за стечения обстоятельств. Не повредит подвести итоги и осознать, что в силу обстоятельств, перед Советом технических специалистов и солдатских депутатов открыта возможность сделать следующий шаг – какой угодно и когда угодно. Каким станет этот шаг, когда он будет сделан обывателю сложно составить уверенное представление. Но кажется очевидным, что индустриальная диктатура финансовых магнатов держится на терпении инженеров и они могут ее свергнуть в любой удобный момент по собственному усмотрению.

Об угрозе революционных переворотов

Большевизм[12] – это угроза для тех, кто наделен имущественными правами и привилегиями. Вот почему блюстителей имущественных прав повергает в трепет существование Советской России и вспышки той же «красной заразы» в разных частях континентальной Европы. Чудовищный страх вызывает то, что эпидемия большевизма может перекинуться на угнетенные массы в Америке и привести к низложению существующего строя, как только народ оценит ситуацию и перейдет к активным действиям. А ситуация непростая и грозит большой бедой, по крайней мере так ее воспринимают блюстители существующего строя. И это порождает страх, разрушительной силы страх, что любая информация или свободное ее обсуждение в обществе может привести к катастрофе. Отсюда весь этот доходящий до непристойности страх перед сложившейся ситуацией.

Блюстители имущественных прав, официальные и квазиофициальные, позволили этим зловещим предчувствиям взять верх над здравым смыслом. Перемены заставили их сойти с наезженной колеи и перейти к безрассудной политике шумихи и репрессий, чтобы скрыть и подавить начавшиеся процессы и пресечь возмущение и дискуссии. Одновременно блюстители имущественных прав лихорадочно мобилизовали все силы в надежде удержать ситуацию в руках, если все же случится худшее. Решающий вывод, к которому они пришли: перед лицом непредвиденных обстоятельств народные массы должны быть под контролем.

Единственный твердый принцип поведения для охранителей – бездействие, и с этим они, несомненно, прекрасно справляются.

Сейчас блюстители имущественных прав успешно препятствуют любым общественным дискуссиям или свободному обмену мнениями и идеями. Это не могло не вызвать раздражение и недоверие со стороны народа. Привилегированные классы, как известно, проявляли большой интерес к ведению войны, но не к заключению мира. И, несомненно, чем меньше известно об их деятельности в ходе войны, тем лучше и для общественного спокойствия, и для роста прибыли привилегированных классов. Но все же факты такой огромной общественной значимости, как их маневры во время войны и после нее, не должны замалчиваться и скрываться за счет круговой поруки. Умеренный резонанс был бы куда уместнее. Он может ни к чему не привести, но столь же неизбежен, как и то, что нечто важное вскоре выйдет на свет и, похоже, это будет нечто зловещее.

Всем добропорядочным гражданам, чтящим закон, должно быть понятно, что более дружелюбная политика примирительных обещаний и промедления была бы скорее кстати, чем шумное возвращение к управлению «железной рукой» и к Звездной палате. Толика знаний об истории, особенно о современной истории, прибавила бы охранителям немного здравого смысла. Более опытное по части беспорочной борьбы с недоброжелательно настроенным большинством благовоспитанное британское правительство справляется с подобными неприятностями куда лучше. Там уже знают, что агрессивные жесты вызывают ответную враждебность и что крайние средства лучше приберечь на крайний случай, тогда как блюстители имущественных прав явно готовятся к решительным действиям, в которых нет необходимости. Должно быть очевидно, что дело еще не зашло так далеко, чтобы для привилегированных классов не осталось другого спасения, во всяком случае, пока не зашло. И, несомненно, не зайдет, если принять правильные меры, чтобы избежать лишней тревоги и раздражения. Все, что нужно для сдерживания американского народа, – это застой и неопределенность по британскому образцу. И тогда с имущественными правами и привилегиями все будет в порядке – до поры до времени.