Книга Аристотель и муравьед едут в Вашингтон. Понимание политики через философию и шутки - Дэн Клейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ваши воды умирают… Ваши деревья умирают. Ваша дикая природа заперта в зоопарках. Ты сам в зоопарке, человек. И каково тебе это?
– Чарльз Мэнсон, убийца и активный участник движения в защиту прав животных
Не так уж часто приходится рассматривать в одном ряду Джерри Фалуэлла, Джозефа Маккарти и Чарльза Мэнсона, но, надо признаться, в этом что-то есть. И Джерри, и Джо совершают ошибку обвинения за компанию, они чернят и порочат оппонентов, инкриминируя им связи с группами или личностями с дурной репутацией. Слова Чарли искушают каждого вменяемого человека самому впасть в подобное заблуждение, или генетическую ошибку.
Безусловно, то, что Чарльз Мэнсон – защитник окружающей среды и прав животных, кажется непостижимым, однако дело тут не в логике. Мысль о том, что можно убивать людей, но нельзя держать в неволе зверюшек, не противоречива, а просто безумна. Но сам факт, что сумасшедший убийца защищает права животных, может заставить нас изменить собственные взгляды по части гражданских свобод четвероногих, точно так же как вегетарианские пристрастия Гитлера могут сподвигнуть нас отказать в правах млекопитающим, поставляющим на наш стол бифштексы. И в том и в другом случае мы совершаем генетическую ошибку, пытаясь судить об истинности или ложности, правоте или неправоте позиции, исходя из личности того, кто ее придерживается. Однако и логические, и этические утверждения убедительны или нет независимо от того, кто их разделяет. И вы знаете, что раз уж об этом говорим мы, это не может не быть правдой.
Аргументы в духе «И твоя мама тоже» часто называют ad hominem – «к человеку», подразумевая, что они обращены к личности, а не к сути вопроса. Президент Никсон создал свой собственный презабавный вариант: аргумент ad homonym, или к омониму, где вина – или невиновность – по ассоциации базируется на созвучии слов. (Кстати, ad homonym – омоним слова hominem. Ну как, еще не надоело?)
Надо признать, аргументы ad homonym практикуются чрезвычайно редко, но когда это случается, они способны заставить ваши мозги закипеть, как видно из следующего примера.
Имейте в виду: мы ничего не выдумываем. В доказательство приведем цитату из The New York Times от 9 марта 1966 года:
Вчера Ричард Никсон раскритиковал сходство в произношении названий Du Bois Club и The Boys Club of America[12], заявив, что из-за этого сходства люди путают две организации. Бывший вице-президент, который является председателем совета The Boys Club of America, в своем заявлении отметил, что подобное внесение сумятицы в умы – «классический пример двуличия и лживости коммунистов». В прошлую пятницу Генеральный прокурор Николас Каценбах заявил, что под вывеской Du Bois Club действует коммунистическая организация…
Особо вопиющий случай использования аргумента tu quokue, что в переводе с латинского означает «ты тоже» или «сам такой». (Не знаем, как вас, но нас почему-то очень радует, что школьные дразнилки можно называть серьезным латинским термином.)
Рассмотрим следующие примеры:
В политике лгут все, но они [Клинтоны] делают это с такой легкостью, что это внушает опасения.
– Дэвид Геффен, влиятельнейший голливудский продюсер; на момент произнесения этих слов поддерживал Обаму, хотя до того был одним из крупнейших политических спонсоров четы Клинтонов
Если сенатор Обама искренен, регулярно заявляя о стремлении изменить тон политических дискуссий, ему следует немедленно отмежеваться от этих деклараций, отстранить мистера Геффена от участия в своей политической кампании и вернуть ему его деньги.
– Говард Вульфсон, директор по связям с общественностью Хиллари Клинтон; заявление сделано в тот же день, когда реплика Геффена была опубликована в The New York Times
Не понимаю, почему я должен извиняться за чужие слова.
– Барак Обама, через несколько часов после заявления Вульфсона
Странно, что у Клинтонов не было проблем с Дэвидом Геффеном, когда он пожертвовал им 18 миллионов долларов и по их приглашению ночевал в спальне Линкольна в Белом доме. Не менее удивительно и то, что в понедельник сенатор Клинтон расточала похвалы и полностью готова принять поддержку сенатора от Южной Каролины Роберта Форда[13], который заявил, что выдвижение Барака Обамы на пост президента причинит ущерб Демократической партии, поскольку «он чернокожий».
– Роберт Гиббс, представитель Барака Обамы, в рамках той же дискуссии
Часто приходится слышать, что вся наша жизнь – это бесконечная учеба в старших классах. Мы осмелимся оспорить это утверждение, по крайней мере применительно к политической риторике, которая, по большей части, напоминает начальную школу. Точнее – площадку для игр малышни, где нам часто приходилось слышать подобные образчики риторического остроумия:
«Ах так, да? А твоя мама ходит в армейских ботинках!» (Эти воспоминания легко помогут вам вычислить наш возраст: мы учились в младших классах до того, как армейские ботинки стали последним писком моды.)
Или:
«Я глупый? Я глупый? Да ты вообще молчи, у тебя коэффициент интеллекта как у табуретки!»
Или:
«Моя сестра? Да по сравнению с твоей сестрой наш деревенский дурачок – Эйнштейн!»
К счастью, доводы Хиллари и Обамы, а также их помощников в духе «на себя посмотри!» спасают нас от ностальгии по тем золотым денькам.
Решающий элемент любой ораторской стратегии – своевременность. К примеру, аргумент «и твоя мама тоже» имеет смысл использовать лишь после нападок в ваш адрес, иначе он прозвучит – как бы половчее выразиться? – несколько вне контекста.
Молодой парень ехал ночью по безлюдной сельской дороге, и вдруг у него спустило колесо. Он залез в багажник в поисках домкрата, но там его не оказалось. Тогда, оставив машину, он двинулся вдоль дороги, надеясь вскоре обнаружить какую-нибудь ферму, где ему могли бы одолжить домкрат. И действительно, пройдя около мили, он заметил впереди огонек. Однако теперь его начали мучить сомнения. «Уже очень поздно, – думал он. – Совсем стемнело. Что подумает хозяин, если кто-то начнет колотить в дверь среди ночи?» Чем ближе он подходил к дому, тем больше нервничал. «Наверное, хозяин велит мне убираться. Наверняка разорется, обругает меня на чем свет стоит…» Тем не менее выбора у него не было, так что, собрав волю в кулак, он подошел к двери и постучал. Дверь открылась. На пороге стоял фермер
