Книга Во имя Рима. Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

Когда римляне приблизились к Кластидию, галлы под предводительством царя Бритомарта вышли им навстречу. В наших источниках говорится, что их было 10 000, но это может быть преувеличением. Всадниками в галльской армии, как и в римских легионах того времени, являлись более состоятельными людьми, способными приобрести коней и необходимую экипировку. Галльская кавалерия была в целом хорошо подготовлена (позднее римляне переняли у галлов конскую сбрую и приемы дрессировки лошадей), но излишне храброй — точнее, неискушенной в тактике. Всадникам приходилось оправдывать свое привилегированное положение в обществе мужеством в бою. Кавалерия галлов во главе с Бритомартом (как и подобает царю, он выделялся богато украшенными позолотой и серебром доспехами) поспешила вступить в бой с римлянами, которых превосходила числом. Плутарх сообщает, что Марцелл бросился в бой с таким же пылом, но во время наступления его конь рванулся в сторону. Недолго думая, консул, не желая лишать своих солдат мужества, притворился, что сознательно повернул коня, чтобы помолиться Солнцу. Таким образом, умение придать положительный характер тому, что казалось дурным предзнаменованием, являлось еще одним качеством хорошего полководца.

Предполагается, что Марцелл пообещал посвятить самые красивые вражеские доспехи Юпитеру Феретрию, [10] если бог дарует Риму победу. Затем, решив, что самое лучшее снаряжение носит сам Бритомарт, римский консул пустил коня во весь опор и, опередив своих воинов, устремился на царя. Оба командующих вступили в бой раньше собственных солдат. Марцелл вонзил свое копье в тело галла, выбив его из седла, а затем прикончил противника еще двумя ударами. Потом он спешился, чтобы снять с трупа доспехи. Если верить Плутарху, обе стороны не успели сблизиться, пока все это происходило. Затем римская конница устремилась вперед и после упорного сражения разгромила галлов.

К тому моменту, как Марцелл снова присоединился к Сципиону, город Ацерры пал и римляне двинулись на Медиолан (современный Милан) — самый большой город инсубров, который в конечном итоге сдался им после упорного сражения. По возвращению в Рим Марцелл провел триумф и посвятил Юпитеру Феретрию тучный доспех (spolia opima) в храме на Капитолии. Он стал лишь третьим человеком в истории Рима, удостоившимся подобной чести. Она даровалась полководцу, убившему предводителя противника в бою один на один перед началом сражения. Предполагалось, что первым из них был Ромул, и именно он установил следующую традицию: военачальник, исполняющий данный ритуал должен нести доспехи поверженного врага, повесив их на обтесанный молодой дуб. Несмотря на свой возраст, Марцелл почти без перерыва занимал командные посты с самого начала Второй Пунической войны. Он был первым римским военачальником, столкнувшимся с главной армией Карфагена после Канн. Бои, которые он провел в 216 и 215 гг. до н. э. возле города Нола, скорее всего, были незначительными и лишь немногим отличались от простых стычек — но они происходили во времена, когда Рим отчаянно нуждался хотя бы в небольшом военном успехе. Марцелл воевал в местности очень неровной, где было мало открытых участков, позволявших армиям построиться в боевом порядке. Ливий описывал эти сражения очень драматично, но даже он сомневался в том, что потери были столь тяжелыми, как утверждали некоторые его источники.

Марцелл командовал войсками в обычной агрессивной манере, но эта готовность атаковать врага не должна была затмевать стремления делать это, по возможности, в наиболее благоприятных ситуациях. Ганнибал не мог перехитрить Марцелла и застать его врасплох так, как Пуниец сбивал с толку других римских военачальников. В этом смысле осторожный стиль командования Фабия и дерзкая манера Марцелла были очень похожи, поскольку оба строго контролировали свои армии. Во время передвижения солдатам не позволялось отходить от своих подразделений, колонна двигалась за аванпостами по маршруту, который был уже тщательно проверен патрулями, иногда их возглавлял сам командующий. Места для временных лагерей выбирались после тщательного осмотра, а бой начинался только по решению полководца.

Возможно, ныне такие предосторожности кажутся очевидными, почти тривиальными, но в прошлом им часто не придавали должного значения. Готовность граждан Рима служить в организованной армии со строгими военными законами не могла компенсировать недостатки временной по своей сути природы легионов. Неуклюжесть маневрирования римских армий можно назвать типичной для данного периода — как и частоту, с которой они попадали в засады или неожиданно сталкивались с колонной противника. Длительная служба, особенно успешное проведение кампании, увеличивала боеспособность римской армии, но требовалось значительное время, чтобы она достигла уровня профессионального войска. Среди большинства римских военачальников того времени Марцелла и Фабия выделяет наличие таланта и значительный опыт прошлых кампаний. Эти два качества приблизили стиль их командования к эллинистическому идеалу.

Насколько мы можем судить, оба полководца умело сотрудничали друг с другом, когда это было необходимым. Следует отметить, что нежелание Фабия вступать в бой с Ганнибалом не распространялось на малочисленные отряды пунийской армии — особенно на италийских союзников Рима, перешедших на сторону врага. Фабий избегал сражения с армией, которую не мог разбить, но он раз за разом совершал атаки на второстепенных направлениях, надеясь постепенно ослабить Ганнибала.

И Фабий, и Марцелл очень заботились о том, чтобы, сохранить верность союзников Рима — особенно когда казалось, что последние колеблются. О каждом из них рассказывают очень похожие истории, как римлянам удалось склонить на свою сторону знаменитого полководца-союзника, который был недоволен непризнанием его заслуг и собирался переметнуться к Ганнибалу.

В 214 г. до н. э. оба консула объединились, чтобы отбить город Казилин, захваченный Ганнибалом в предыдущем году. Осада поначалу шла плохо, и Ливий утверждает, что именно решимость Марцелла продолжать осаду предотвратила уход римлян, но нет ни малейшего намека на то, что между двумя консулами возник при этом серьезный разлад. Их поведение соответствовало идеалам римских аристократов, поскольку они и в мыслях не допускали, что Рим может проиграть войну. Говорят, что Ганнибал был разозлен решимостью, с которой Марцелл возобновлял бои, даже после того как терпел неудачу днем ранее. Утраченное письменное свидетельство греческого философа Посидония сообщало, что из-за различного подхода к войне Марцелла и Фабия окрестили «мечом и щитом Рима». Это подчеркивает, что, какими бы различными ни были характеры или даже политические амбиции этих людей, во время войны с Карфагеном один дополнял другого.

Самым значительным достижением Марцелла во время Второй Пунической войны было взятие Сиракуз на Сицилии после долгой осады. Первая попытка взять город штурмом окончилась неудачей. Отчасти это было вызвано рядом хитроумных устройств, использованных защитниками — их разработал геометр Архимед, уроженец Сиракуз. Поэтому римлянам пришлось прибегнуть к блокаде. В конце концов в 212 г. до н. э. внезапной атакой римлянам удалось захватить внешнее кольцо укреплений, а оставшаяся часть города была захвачена квартал за кварталом в течение следующего года; последние укрепления были взяты благодаря предательству самих защитников. Противники Марцелла в сенате утверждали, что Сицилийская кампания слишком затянулась; сенаторы отказали полководцу в триумфе за эту победу, и Марцелл удостоился просто овации [11]. Возглавляя процессию, он ехал верхом на коне, а не на колеснице. Среди добычи, привезенной из Сиракуз, имелось немало произведений эллинистического искусства, которые в то время были редкостью в Риме.